Война и антивойна - Тоффлер Элвин (список книг .txt) 📗
В мире логики невозможно понять, насколько большой военный бюджет требуется стране, пока страна не выработает стратегии и не оценит ее требования. Но не так создаются военные бюджеты. Как сказал бывший министр обороны США Дик Чейни, в реальном мире «бюджет рождает стратегию, а стратегия на бюджет не влияет».
Что еще хуже, бюджеты, которые «рождают стратегию», тоже не составляются хоть сколько‑нибудь разумным образом. В каждой стране армия и вооружения — это здоровенная политическая кормушка, дающая рабочие места, прибыли и доходы. Бюджетный процесс движут внутренние политические интриги и соперничество, а никак не логика. Сегодняшние споры о размерах оборонного бюджета — это, по сути, свалка разных групп в борьбе за правительственные деньги, а не настоящие дебаты по стратегии. Но еще опаснее, чем близорукие бюджетные сокращения и стратегическая слепота (и опаснее не только для Соединенных Штатов, — это сегодняшние неверно воспринимаемые преобразования в отношениях между экономикой и военной силой, то есть между богатством и войной.
Торговцы смертью
На протяжении всей эпохи Второй волны военная мощь основных держав подкреплялась огромной военной промышленностью. Гигантские верфи служили флотам Второй волны. Возникали мощные фирмы по производству танков, самолетов, подводных лодок, боеприпасов и ракет.
Десятками лет поборники мира нападали на военную промышленность. Заклейменные как «торговцы смертью» или «подпольные заговорщики против мира», производители оружия рисовались черными красками, иногда справедливо, как раздуватели, если не поджигатели пламени войны.
«Получать от войны выгоду» — таков был привычный лозунг. Книги вроде «Кровавого трафика», изданной в 1933 году, или следующей книги в том же духе «Смерть приносит дивиденды», выпущенной в 1944 году, обнажали коррупцию и жажду войны того конгломерата, который стали потом называть «военно — промышленным комплексом».
Сегодня, может показаться, критики этого комплекса могут облегченно вздохнуть — военная промышленность в смертельной тревоге. Число рабочих, занятых в ней, стремительно падает в странах высокой технологии (хотя в бедных и малых странах это не так). В США заголовки ежедневных газет сообщают об увольнении ученых, инженеров, техников и менее квалифицированных работников оборонных отраслей. Например, «Дженерал Дайнемикс», производитель истребителей и подводных лодок, за двадцать месяцев уволила 17 000 рабочих. В целом в США, где останавливаются многие военные заводы, менее чем за два года после падения Берлинской стены из оборонной отрасли ушло около 300 000 рабочих мест, и много еще последовали за ними потом.
Трепыхаясь и пытаясь выжить, огромные оборонные компании реструктуризуются, сливаются и ищут новых областей приложения. Но военные отрасли, даже если им удастся уклониться от ливня бюджетных пуль, страдают куда более долговременной хилостью. Исчезнут многие фирмы, но в результате шансы на мирную жизнь могут даже ухудшиться. Дело в том, что мир сейчас стоит перед лицом «оцивили — вания» войны и оружия.
Одна из величайших шуток истории состоит в том, что люди, так усердно и самозабвенно работавшие ради сокращения военной промышленности, надеясь направить военные издержки на более благие цели, этот процесс подгоняют. А он, как теперь видно, разожжет искры новых и плохо понимаемых пока опасностей.
Оцивиливание войны
Под «оцивиливанием» мы понимаем не конверсию или перековку мечей на орала. Скорее наоборот, переход военных работ, которые когда‑то выполнялись специфически военными отраслями, в отрасли гражданские.
Колоссальное внимание уделялось немногим случаям конверсии, вроде совместного предприятия «Лок — хида» и «AT&T» по автоматизации дорожного сбора с помощью смарткарт или попыток Ливерморской национальной лаборатории построить компьютерную модель климатических изменений, используя наработки, полученные при изучении ядерных взрывов. Французский оборонный гигант «Томсон — CSF» кое — какие свои ноу — хау по военной электронике применил для постройки сетей телефонной компании «Франс телеком».
Но пока политики и СМИ разных стран превозносят блага конверсии, идет куда более экстенсивный процесс конверсии гражданских отраслей в мощности военного времени. Вот это и есть оцивиливание, это и есть истинная «конверсия». И делает она обратное тому, что предполагалось изначально: перековывает орала на мечи.
Оцивиливание вскоре даст пугающие военные возможности некоторым из самых малых, бедных и хуже всего управляемых стран мира. Не говоря уже о самых мерзких общественных движениях.
Двуликие «вещи»
Главной целью военно — промышленного комплекса любой страны была выдача продукции, которая называлась «оружие», — продукции, специально предназначенной для убийства или помощи в убийстве; от винтовок и гранат до ядерных боеголовок. Всегда, конечно, существовала продукция «двойного назначения», создававшаяся в первую очередь для гражданского применения, а потом нашедшая и военное. Грузовик может перевозить молоко с фермы в город, а может возить патроны. Но, если не считать провизию и нефть, войны Второй волны не выигрывались за счет потребительских товаров.
Но что будет, если потребительский товар, скажем, суперкомпьютер сможет разрабатывать ядерное оружие? А коробки кабельного телевидения, которые есть в миллионах американских домов, которые содержат сложную шифровальную аппаратуру, потенциально полезную для наведения ракет? А сверхчувствительные детонаторы и импульсные лазеры? А мириады других изделий, созданных для гражданской экономики?
В мире Третьей волны, с разнообразием технологий и изделий, созданных для удовлетворения потребностей индивидуализующихся рынков, растет число предметов с возможностью двойного применения. А если взглянуть не только на изделия и технологии, но и на их компоненты и субтехнологии, число потенциальных военных превращений взлетает под потолок. Поэтому, как говорит один военный аналитик, армии будущего станут «плавать в море гражданских технологий».
И наоборот, само разнообразие продуктов и технологий переходит в куда большее разнообразие оружия. Подъем экономики стран, интенсивно использующих знание и высокие технологии, отмечен также увеличением числа маркетинговых каналов, либерализацией потоков капитала и быстрым перемещением людей, товаров, услуг и — особенно! — информации через все более прозрачные границы. Все это означает, что поток товаров двойного назначения легче вливается в глобальное русло.
Но ограничиться только рассмотрением «вещей» двойного назначения — это значит упустить более широкое поле. Здесь действуют не только товары, но и услуги. И не только на земле, но и в космосе.
Потребительские услуги для войны
Послушаем консультанта по военным вопросам Дэниела Гура, бывшего директора по конкурентным стратегиям при министре обороны США. Мы, говорит он, стоим перед «глобальной революцией в доступе к космической связи, наблюдению и навигации — все эти элементы критичны для обороноспособности».
Возьмем наблюдение. «Будущий Саддам, — говорит Гур, — получит возможность подписаться на поток информации от десятков датчиков наблюдения разного вида и качества — русских, французских, японских, может быть, даже американских. Все — коммерческие».
Даже сейчас русская система «Номад», раньше называемая «Алмаз», продает картинки наблюдений с разрешением до пяти метров. «Для точного нацеливания, — комментирует Гур, — лучше бы, конечно, метр. Но, честно говоря, гражданская технология (доступная любому покупателю) сейчас лучше той, что была у наших военных в семидесятых годах, а мы тогда считали ее отличной».
Практически любое правительство в любой точке земного шара, в том числе самое фанатичное, агрессивное, репрессивное и безответственное, получит вскоре возможность купить себе глаза в небе, чтобы видеть отчетливые изображения американских танков или войск, размещений ракет и баз с точностью до пяти метров. Грядущие улучшения навигационных технологий могут уменьшить это разрешение до метра и меньше. Пусть американские спутники дают наивысшую точность, но господство США в космосе может быть нейтрализовано — с любой практической точки зрения.
