ЯЗЫЧЕСКАЯ СВОБОДА - Де Будион Майкл (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
Поэтому таким людям свойственен механистический подход к вещам, культ техники, холодная логика, педантизм, страсть к планированию. Они почти всегда добиваются высокого общественного статуса, хотя на вершины власти поднимаются редко, а сейчас их и вовсе не видно, ибо для глобальной экономики такие люди опасны. Их боятся, причем бессознательно, ибо они менее всего вписываются в коллективы, а миром управляет именно коллектив, а индивиды в него входящие боятся прежде всего друг друга, ибо слишком хорошо (на личном опыте) знают с кем приходится «работать». Для сильных интеллектуалов с полностью атрофированным чувством красоты, люди, вне зависимости от своих качеств, — либо мусор, либо стройматериал. А значит их ненавидят и оказаться жертвой собственного окружения — типовой удел сильных интеллектуалов.
Те же у кого ощущение красоты сохранилось, пусть и в остаточных формах, способны по-настоящему влюбиться, но только один раз. Женщина практически никогда не оказывается способной ввести подобных субъектов в искушение, напротив, сильные интеллектуалы сами выбирают себе женщин в соответствии с собственными установками. Их чувства сильны, но не разнообразны и довольно примитивны. Причина та же: отсутствие красоты. Эти люди неспособны восхищаться, ибо ставят себя очень высоко. Их первая любовь, как правило в юном возрасте, когда сила и интеллект развиты недостаточно, оказывается последней, ибо это состояние становится известным, а у них никакое ощущение не повторяется дважды на одном и том же высоком уровне. Интеллектуалы наделены феноменальной памятью своего прошлого, временами к ним приходят воспоминания о той, первой любви, и они наверное готовы отдать все чтобы то состояние повторилось, прекрасно понимая (в полном соответствии со своими детерминистскими установками) неосуществимость такого желания. Детерминизм побеждает веру, интеллект оказывается сильнее силы. Впрочем, достаточная сила не позволяет им сойти с ума, но и огромный приоритет воли над чувствами, не дает возможности расслабиться и снизойти до того «юношеского» состояния, что, по большому счету, не выглядит полнейшей фантастикой. Чувства оказываются раздавленными волей и мрачный злобный цинизм совмещенный с внутренней ненавистью к самому себе становится неизменным кредо. Вот почему подобная публика (кстати, довольно неприятная в общении хотя и очень полезная) всегда прагматична в отношениях с женщинами. Упустив (или пропустив) свою первую любовь, надеясь что все еще успеется, а будущее станет интереснее чем настоящее, сильные интеллектуалы уже в следующий раз строят отношения с противоположным полом с максимумом организации при минимуме импровизации. Наверное именно такие придумали составлять брачные контракты, ибо для них потерять что-либо равносильно маленькой смерти. Хотя часто эти люди склоняются к холостяцкой жизни, меняя женщин, ставших, таким образом, чем-то вроде забавы взятой напрокат или просто оптовой проститутки. Типовые примеры сильных интеллектуалов: Сократ, Мартин Лютер, Ян Гус, Джордано Бруно, Томаззо Кампанелла. [82] Как мы видим большинство сильных интеллектуалов кончили плохо, главным образом потому, что оппозиция — их типовое внутреннее состояние.
Случай "чистого интеллекта" наиболее сложен для изучения, ибо "чистые интеллектуалы" — одна из наиболее скрытых общественных прослоек, добавим сюда и ее крайнюю малочисленность, хотя сейчас из всех тех кто обладает интеллектом вообще, таковых — наибольший процент, что есть полнейшее отражение деградации третьего поколения. Чистый интеллект, без силы и без красоты. Гигантские головы на недоразвитых телах. Вот почему сейчас, при том что подавляющее большинство индивидов имеющих интеллект может его реализовать именно в тех сферах где требуется приложение интеллекта, Запад, как социально-культурный феномен, находится в столь жалком состоянии. Интеллектуалы двадцатого века могут несравненно больше чем интеллектуалы десятого века, а тем более интеллектуалы десятого века до нашей эры, но что это в конечном счете дает? Стал ли белый человек счастливее? Ответ на этот вопрос однозначно отрицательный. Может ли Запад себя защитить? С каждым днем ответ «нет» представляется куда более верным нежели ответ «да». Может ли Запад себя прокормить? Не торопитесь отвечать утвердительно, при том что продуктовое изобилие вроде бы не вызывает сомнений. Значительная часть т. н. "продуктов питания" таковыми на самом деле не является. Мы еще коснемся этого вопроса. А ведь все эти отрицательные явления — на 100 % вина «чистых» интеллектуалов, могущих решить миллион фантастических задач, но не могущих решить одну, но может быть самую главную, ибо отсутствие силы и красоты дает возможность ее заметить и обозначить, но решение именно данной задачи требует максимальной концентрации всех ресурсов организма, а не только одного интеллекта. Отто Вейнингер писал про подобный тип, ошибочно называя его выдающимся и гениальным: "…Выдающийся гениальный человек — это тот, в котором вневременное «я» окончательно утвердило свое господство, который стремится поднять свою ценность перед своим умопостигаемым «я», перед своей моральной и интеллектуальной совестью. Он тщеславен прежде всего перед самим собой, в нем нарождается потребность импонировать самому себе (своим мышлением, поступками, творчеством). Подобного рода тщеславие особенно характерно для гения; он несет в себе самом сознание своей ценности и награды и пренебрегает мнением всех прочих людей на том основании, что они не могут изменить его собственного представления о себе. Но и это тщеславие едва ли заслуживает похвалы: аскетически настроенные натуры очень сильно страдают под тяжестью этого тщеславия, но расстаться с ним они не могут. Верным товарищем внутреннего тщеславия всегда является тщеславие внешнее; но эти различные виды тщеславия находятся между собою в непрекращающейся борьбе". Действительно, для возможности оглянуться вокруг времени уже не остается. Вот почему таким труднее всего найти любовь, ибо они самые выдающиеся идеалисты. Нет, конечно, они умеют любить, но для того, чтобы заслужить их любовь, люди должны избавиться от своих недостатков. А это, между прочим, трудно, может быть, поэтому на свете так мало тех, кого они любят по-настоящему. «Чистые» интеллектуалы хотят невозможного, они ищут то чего нет, а потому чаще других терпят неудачи на любовном фронте. Оборотной стороной такого расклада является гипертофия у них любви и ненависти: интеллектуалы исключительно добры, ибо они есть истина. Одновременно, интеллектуалы достаточно злы — ведь истинная доброта всегда зубастая.
Практически исчезнувшим видом можно считать тех кто совмещает красоту и интеллект. Их можно уподобить чудом сохранившимся доисторическим «монстрам», каким-нибудь кистепёрым рыбам или тритонам ожившим после долголетней заморозки. Именно благодаря их практически полному исчезновению «закончилась» классическая музыка, действительно великая архитектура и достойная живопись. А ведь только такие люди — главный двигатель высокого искусства. Их максимальное количество появляется в начале заката второго поколения, когда силы уже практически нет, а красота и интеллект развиты достаточно пропорционально. Со временем красота исчезает, а интеллект усиливается, здесь причина появления большого количества философов. Наличие большого числа индивидов обладающих красотой, обуславливает имманентность их творений бессознательным массам, которая и является базисом творчества этой категории, ведь только красивые способны по-настоящему оценить красоту. Интеллект дает красивым возможность осуществить гениальное воплощение красоты в вечных формах, будь-то оперы, симфонии, здания, картины или скульптуры, для чего недостаточного чистой красоты.
Особенностью любовных отношений у этой группы является несчастливая первая, а иногда и вторая любовь. Зато с третьей они проживают всю жизнь, причем счастливо. Они все время в поиске. Объясняется это балансом качеств которые сочетают индивиды обладающие только красотой и только интеллектом. Красота вызывает постоянные искушения и, казалось бы, интеллект должен эти искушения фильтровать. Но красота обозначается гораздо раньше интеллекта. И если пик красоты приходится на возраст 19–24 года, то максимум интеллекта — на 25–30 лет. Вот после этого возраста обычно и заключается счастливый второй (третий) брак. Само собой интеллект оказывает влияние и в 19 лет, но при однозначном отсутствии силы, при сильных искушениях и слабом интеллекте, физиология побеждает волю и устоять может не каждый. Да и наличие интеллекта всегда дает ощущение возможности преодоления последствий искушения, могущее оказаться иллюзорным.
