Поражения, которых могло не быть - Попов Григорий Германович (читаем книги бесплатно .txt) 📗

То, что Германия так и смогла достичь своих целей в подводной войне, объяснимо, на наш взгляд, слишком поздним размещением Военно-морским министерством заказов на океанские подводные лодки. Подводные силы германского флота имели явно завышенный удельный вес подводных минных заградителей, хотя их эффективность оказалась невысокой, на минах подорвалось в среднем 10 % всех судов британского торгового флота. Всего было построено 104 субмарин типа UC за всю войну, то есть более четверти всего подводного флота Германии.

Как утверждал после войны Шеер, значительный сбой в реализации программ постройки подводных лодок был спровоцирован отвлечением рабочей силы на ремонт надводных кораблей после Ютландского сражения. Но даже и летом 1918 г. людей на верфях настолько не хватало, что командование вынуждено было снять с фронта часть солдат для отправки на судостроительные предприятия.

Малый тоннаж субмарин заставлял командование германского флота направлять подводные суда по кратчайшему маршруту через Ла-Манш, что, разумеется, в сочетании с атаками на Дуврский пролив вело к большим потерям. Из 69 потерянных в 1918 г. германских подводных лодок в Дуврском районе и в Английском канале погибли 22, когда в центральной Атлантике — только 1 [36]. Низкий показатель потерь немецких субмарин за пределами Северного моря и Ла-Манша в 1918 г. говорит в пользу того, что принятые англичанами и американцами меры были не столь эффективны, как принято указывать в популярных работах по Первой мировой войне.

Даже в Шотландских водах немцы потеряли в 1918 г. подводных лодок в два раза меньше, чем в 1915 г., когда были потоплены б германских субмарин, хотя частота встреч немецких подводников с боевыми кораблями противника и с охраняемыми транспортами в 1918 г. была, несомненно, выше, чем в начале войны. Помимо этого, англичане в 1918 г. развернули крупные военно-воздушные формации для охраны вод вокруг Британских островов. Эта мера значительно затруднила действия немецких подводных лодок на ближних подступах к британским портам [37], однако на дальних подступах воздушное прикрытие конвоев отсутствовало либо не могло дать такого же эффекта.

Низкие потери немецких подводников в открытой Атлантике также объяснимы редкостью контактов германских субмарин с кораблями западных союзников, что было вызвано малочисленностью немецких подводных лодок океанского типа. Этим, на наш взгляд, можно объяснить и тот факт, что сопровождаемые американскими боевыми судами торговцы понесли наименьшие потери. В общей сложности Британия потеряла 9 055 000 т торгового флота [38], то есть почти на 3 млн т меньше того минимума, который мог бы спровоцировать серьезные проблемы в ее экономике.

В конце Первой мировой войны возник миф, что немецкие подводники чуть не победили Британскую империю, этот миф дорого стоил Германии в годы Второй мировой войны, когда К. Дениц убедил Гитлера, что можно победить Англию одними подводными лодками, но об этом ниже.

Если бы Германия применила подводные лодки против английских боевых судов, выполнявших блокаду ее портов, могло бы это изменить ход войны? Несомненно, да. В таком случае морская блокада была бы сорвана, и США едва ли вступили бы в войну. Нейтралы с меньшими ограничениями продавали бы свои товары в государства Центра. Если бы кайзер подождал с началом неограниченной подводной войны до создания действительно крупного торгового флота, то война на море, как и, скорее всего, вся Первая мировая война, приобрела бы иной ход.

Воевать — значит наступать. Жаркое лето в Галиции

Брусиловский прорыв является одним из крупнейших мифов о Первой мировой войне, что заключается в преувеличении его стратегического значения. Удар русских войск в Галиции пришелся по славянским дивизиям австро-венгерской армии. К концу 1916 г. славяне Австро-Венгрии не горели особо желанием умирать за немецкую династию Габсбургов. Утверждение о том, что наступление на Юго-Западном фронте спасло Италию и кардинальным образом повлияло на ситуацию на Сомме, носит преувеличенный характер.

Западные союзники требовали от России наступательных действий, так как Восточный фронт оттягивал слишком мало сил Германии — главного противника Франции. Жоффр рекомендовал наступать в самом неподходящем месте в Сев-Западной Белоруссии. Конечно, французский полководец никогда не бывал в лесах и болотах под Полоцком и Вильно, чтобы оценить сложность проведения наступательных операций по течению Западной Двины.

Русская армия уже успешно наступала на Юго-Западном фронте, это было в 1914 г., тогда были заняты обширные территории, почти вся Галиция. К коренному перелому наступление 3-й и 8-й армий в Первой мировой войне в 1914 г. не привело. Фронт стабилизировался через несколько недель после поражения 4-й австрийской армии.

В 1914 году русским войскам на Юго-Западном фронте не хватило резервов, Западный фронт их не смог поддержать, так как сам был скован борьбой с немецкими войсками. Похожая ситуация должна была произойти и в 1916 г., Брусилов не имел достаточно резервов для развития наступления, а возможности Западного фронта оказались очень ограниченными.

Весной 1916 г. германское верховное командование вообще не считало возможным какие-либо серьезные наступательные действия со стороны русских, сами немцы не планировали наступать на Востоке. Главной идеей некоторых военных стратегов Германии и Австро-Венгрии в начале 1916 г. касательно Восточного фронта являлось предположение о скорой революции в России, которая выведет ее из числа воюющих держав. Поэтому немцы сконцентрировали главные силы на Западном фронте.

В полосе русского Юго-Западного фронта были сконцентрированы преимущественно славянские дивизии 4-й и 7-й австро-венгерских армий. Австрийские генералы считали, что для обороны достаточно иметь сильную первую линию обороны, а второй и третьей линиями можно пренебречь. Это роковое решение о концентрации большей части укреплений фронта на первой линии было принято австрийцами, говоря народным языком, не от хорошей жизни. Славянские подразделения опасно было размещать преимущественно во второй линии, так как бегство заслонов из первой линии вполне могло вызвать панику во второй и третьей линиях и, как следствие, общее отступление всех войск с фронта. Вена была вынуждена бросить элитные дивизии против Италии и Сербии, поэтому войск на Восточном фронте просто физически не хватало, и «размазывать» малочисленные и нестойкие славянские части по трем линиям обороны было слишком рискованным делом.

Исследовательских материалов о тем событиях у нас мало, как и относительно других эпизодов Первой мировой войны, в Советском Союзе история этой войны была вообще полузакрытой темой. Белоэмигрантские общественные круги рассматривали Брусиловский прорыв как почти поражение стран Тройственного союза в войне. Посмотрим. Начнем с рассмотрения влияния Брусиловского прорыва на ситуацию в Италии.

В ряде советских/российских источников имело место утверждение, что наступление Юго-Западного фронта началось ранее намеченных сроков под нажимом обстоятельств, связанных с поражениями итальянской армии в Альпах. Однако из Секретного доклада Алексеева Николаю II следует, что наступление Юго-Западного и других фронтов планировалось Россией на май 1916 г. с целью поддержки действий союзников под Верденом. Кризис итальянской армии совпал по времени с планировавшимся российской армией наступлением, возможно, оно запаздывало из-за того, что армию не успели подготовить в срок.

Через день после объявления Австрии войны (24 мая 1915 г.) Италия начала приграничное наступление. Австро-Венгерское верховное командование было сильно озадачено случившимся, решив отвести войска за Саву и на равнине дать генеральное сражение итальянцам. Однако генерал Фалькенштайн убедил Генеральный штаб в крайней рискованности такого шага, у австрийцев у границы с Италией было мало сил, и возникла угроза, что противник просто раздавит их на равнинах Савы своей численностью [39].