Воспоминания - Шпеер Альберт (книги без регистрации .txt) 📗
Хотя Геринг знал, что судьба окруженных в Сталинграде армий зависела от его торжественного обещания, тем не менее 12 декабря 1942 г. он разослал приглашение на торжественное открытие после реставрации пострадавшей от бомбежки берлинской оперы, где давалось праздничное представление «Нюрнбергских майстерзингеров» Рихарда Вагнера. В парадных формах и фраках мы расселись в просторной ложе фюрера. Жизнерадостный спектакль оказался в столь мучительном конфликте с событиями на фронте, что я еще долго упрекал себя за то, что последовал приглашению.
Вскоре я снова был в ставке. Цейтцлер ежедневно представлял сводки командования 6-й армии о количестве полученных по воздуху продовольствия и боеприпасов. Они измерялись немногими процентами от обещанного. Хотя Гитлер непрестанно требовал от Геринга отчета, но тот все время вилял: виновата погода — туман, дожди со снегом или бураны — не позволяют выполнить намеченные поставки. Но как только погода исправится к лучшему, он выйдет на обещанный тоннаж.
Стало неизбежным дальнейшее сокращение фронтовых рационов. Цейтцлер распорядился подавать ему в казино Генштаба точно такое же питание, и заметно похудел. Через несколько дней Гитлер заметил ему, что считает неуместным подобные жесты солидарности. Не на это следует расходовать свою нервную энергию начальника Генерального штаба. Цейтцлер обязан немедленно вернуться к нормальному питанию. Одновременно Гитлер запретил на несколько недель подавать шампанское и коньяк. Настроение становилось все более скверным; с окаменевшими лицами, молча собирались мы небольшими группами, Никто уже не мог больше разговаривать о неуклонной гибели еще несколько месяцев тому назад столь победоносной армии.
Когда я снова оказался в ставке между 2 и 7 января 1943 г. Гитлер продолжал жить еще надеждами. Контрудар, который в соответствии с его приказом должен был разорвать кольцо вокруг Сталинграда и обеспечить снабжение погибавших там войск, потерпел провал еще две недели назад. Какой-то небольшой шанс, возможно, еще и сохранялся, если бы решиться на оставление котла.
В приемной «ситуационной» комнаты в один из этих дней я стал свидетелем того, как Цейтцлер вцепился в Кейтеля и буквально заклинал поддержать его хотя бы сегодня у Гитлера, чтобы тот отдал приказ об оставлении котла. Сейчас последние минуты, когда еще можно избегнуть ужасной катастрофы. Кейтель дал решительные и торжественные заверения помочь. Но как только во время «ситуации» Гитлер снова заговорил о необходимости упорства в Сталинграде, Кейтель с взволнованным лицом подошел к нему и ткнув на карте в небольшой кусочек города, окруженный красными кольцами, изрек: «Мой фюрер, это мы удержим!»
В этом безнадежном положении Гитлер 15 января 1943 г. предоставил фельдмаршалу Мильху чрезвычайные полномочия, дававшие ему право, через голову Геринга, отдавать любые распоряжения для снабжения Сталинграда военными и гражданскими самолетами (13). В те дни я часто звонил Мильху, обещал спасти моего брата, попавшего там в окружение. Но при общей неразберихе оказалось невозможным разыскать его. От него приходили отчаянные письма. Он заполучил желтуху, весь отек, его поместили к госпиталь, но там он не выдержал, и вернулся к своим товарищам на артиллерийский наблюдательный пункт. С тех пор он бесследно пропал. Мои родители и я переживали то же, что обрушилось на сотни тысяч семей, в которые еще какое-то время после закрытия котла приходили воздушной почтой письма, прежде чем настал конец (14). О катастрофе, за которую полную ответственность несли он и Геринг, Гитлер впоследствии не проронил ни слова. Вместо этого он отдал приказ о формировании новой 6-й армии, которой предстояло возродить боевую славу погибшей.
Глава 18
Интриги
Зимой 1942 г. во время кризиса в Сталинграде Борман, Кейтель и Ламмерс решили еще теснее сплотиться и еще плотнее окружить Гитлера. Отныне проекты любых постановлений могли попадать к главе государства на подпись только через этот триумвират, тем самым должен был быть положен конец импровизированному подписанию директив и хаосу приказов. Гитлера вполне устраивало, что за ним оставалось последнее решение. Несовпадающие позиции авторов различных документов отныне подлежали «прояснению» тройкой. Гитлер положился на объективную информацию и беспристрастный подход. Коллегия-тройка поделила между собой различные сферы. Кейтель, который должен был отвечать за все распоряжения по вермахту, с самого начала потрепел неудачу, поскольку главнокомандующие ВМФ и ВВС решительно отвергли опекунство такого рода. Через Ламмерса должны были проходить все вопросы, касающиеся функций министерств, все государственно-правовые и все административные сюжеты. Но постепенно все это отошло к Борману, который просто не давал Ламмерсу возможности часто встречаться с Гитлером. Борман зарезервировал за собой доклады по всем внутриполитическим аспектам. Для этого, однако, ему не хватало не только интеллигентности, но и достаточных контактов с внешним миром. Вот уже в течение восьми лет он безотрывно был тенью Гитлера. Он никогда не отваживался отправиться в служебную командировку или в отпуск, постоянно пребывая в тревоге, что его влияние может пойти на убыль. Еще по тем временам, когда он был заместителем Гесса, он знал, какую опасность представляют честолюбивые заместители, потому как у Гитлера была привычка сразу же после их представления напрямик загружать вторых лиц заданиями и обращаться с ними как с людьми своего штаба. Эта черта не только отвечала его склонности распределять власть, где бы она ни возникала, — он просто любил свежие лица, любил подвергать свежих людей испытанию. Чтобы не допустить подобной конкуренции в своем доме, иной осторожный министр просто не назначал своими заместителями интеллигентных и разумных сотрудниковв.
Намерение этих трех господ обнести Гитлера оградой, фильтровать поток информации, даже контролировать его власть могло бы иметь своим следствием отход от единоличного правления Гитлера. Но для этого было бы необходимо, чтобы эти трое были людьми с инициативой, фантазией и чувством ответственности. Однако, приученные всегда выступать только от имени Гитлера, они рабски зависели от его волеизъявления. Впрочем, довольно скоро Гитлер перестал придерживаться такого порядка: он сковывал его и просто не отвечал его натуре. Но, разумеется, этот круг раздражал прочих, вне его, и ослаблял их позиции.
