Воспоминания - Шпеер Альберт (книги без регистрации .txt) 📗
Дениц заявил мне, что только освоением совершенно нового класса подводных лодок можно предотвратить полное угасание подводной войны. Флот намеревается перейти от прежнего типа «надводного судна», которое по временам уходит под воду, к лодкам с оптимальной гидродинамической формой, которые за счет удвоения мощности электрических двигателей и кратного увеличения емкости аккумуляторов обладали бы гораздо большими крейсерскими скоростями и радиусом подводного действия.
Как всегда в подобных случаях, самым главным было найти для этой программы подходящего руководителя. Мой выбор остановился на швабе Отто Меркере, отлично себя до этого зарекомандовавшем в производстве пожарных автомашин. Это было вызовом всем инженерам-кораблестроителям. 5 июля 1943 г. Меркер представил морскому командованию свою новую систему производства. Как это уже делалось при серийном выпуске кораблей американской фирмой «Кайзер», впредь подводные лодки, точнее — их отдельные сектора, должны были, включая всю механическую и электрическую часть, полностью монтироваться внутри страны с тем, чтобы затем, по земле ли, по водным ли путям, транспортироваться на побережье и там в очень сжатые сроки соединяться друг с другом. Тем самым мы обходили узкое место — верфи, которые бликировали всякое дальнейшее расширение программы строительства флота (7). В заключение этого совещания Дениц, почти растроганный, произнес: «Этим начинается новая жизнь».
В начале у нас не было ничего, кроме четкого представления о внешнем виде новых подводных лодок. Для их разработки и детального конструирования была учреждена особая комиссия разработчиков, руководство которой, вопреки традиции, осуществлял не кто-нибудь из ведущих инженеров, а адмирал Топп, выделенный для этих целей Деницем. Не понадобились в таких случаях и обычные долгие споры о разграничении компетенций. Сотрудничество между адмиралом и Меркером наладилось так же безупречно гладко, как у меня с Деницем.
Точно через четыре месяца после первого заседания комиссии, 11 ноября 1943 г., были готовы все чертежи, а еще месяц спустя мы с Деницем, спустившись в корпус, уже смогли осмотреть изготовленный из дерева макет новой субмарины в 16 тыс. т водоизмещением. Еще во время работы над чертежами главный комитет по кораблестроению уже размещал заказы в промышленности — метод, уже успешно опробованный нами при налаживании производства танков типа «пантера». Только это позволило нам уже в 1944 г. передать подводникам для испытаний первые подводные лодки с новыми характеристиками. Наше обязательство выдавать по сорок судов ежемесячно мы бы, несмотря на общую катастрофическую ситуацию, в начале 1945 г. выполнили, если бы не уничтожение в результате воздушных налетов трети всех лодок еще на верфях (8).
Тогда Дениц и я часто задавались вопросом, что нам мешало перейти к новому классу подводных лодок значительно раньше. Ведь не были применены какие-либо особые технические новинки, принципы конструкции были известны уже много лет. Специалисты уверяли, что с вводом в строй этой модели в подводной войне открылась бы новая победная страница. После войны это подтвердил американский ВМФ, включивший этот тип подлодок в свою программу.
Через три дня после подписания Деницем и мной нашей общей директивы относительно новой военно-морской программы, 26 июля 1943 г., я получил от Гитлера согласие на подчинение ее моему министерству. По тактическим соображениям я обосновывал это требование теми перегрузками, которые сразу же возникли в связи с программой для ВМФ и других возложенных Гитлером задач. С переводом крупных предприятий легкой промышленности на военное производство, так я аргументировал Гитлеру, нам должны быть переданы не только 500 тыс. рабочих, но и их оборудование, их административные и конструкторские штабы, т.е. они должны подключиться к реализации срочных военных программ как целостные производственные единицы. Тем временем большинство гауляйтеров воспротивились подобной реорганизации. Министерство экономики оказалось слишком маломощным, чтобы преодолеть это сопротивление, как, впрочем, забегая вперед, и я сам, что я очень скоро и вынужден был признать.
После необычайно длительной, большого круга, процедуры, по ходу которой всем причастным имперским министрам и иным инстанциям четырехлетнего плана предлагалось высказать свои замечания, Ламмерс созвал 26 августа министров на заседание в зале Имперского кабинета. Во многом благодаря великодушию Функа, который с «мужеством и юмором произносил свою собственную надгробную речь» (нужен комментарий — В.И.), удалось добиться единодушия в том, что впредь в ведение моего министерства передается все военное производство. Волей-неволей Ламмерс должен был пообещать информировать Гитлера через Бормана об этом решении. Еще через несколько дней Функ и я поехали в ставку фюрера, чтобы заручиться его окончательным одобрением.
Велико же было мое удивление, когда Гитлер в присутствии Функа прервал мои пояснения к закону и раздраженно заявил мне, что он должен пресечь дальнейшие комментарии. Всего несколько часов тому назад Борман предостерегающе обратил его внимание на то, что я попытаюсь сегодня склонить его к подписанию документа, который не согласован ни с Имперским министром Ламмерсом, ни с рейхсмаршалом. Он не позволит подобным образом втягивать себя в наши сопернические игры. Когда же я попробовал разъяснить, что Ламмерс в полном соответствии со своим рангом Имперского министра заручился согласием статс-секретаря Геринга по четырехлетке, он снова и необычно резким образом оборвал меня: «Я счастлив, что по крайней мере в лице Бормана у меня есть верный Экехарт» (нужен комментарий — В.И.). В словах недвусмысленно слышалось обвинение в намерении ввести его в заблуждение.
Функ передал этот эпизод Ламмерсу. Из ставки мы направились навстречу Герингу, который в своем салон-вагоне направлялся туда из своего охотничьего заповедника в оминтенской пустоши. Поначалу Геринг был в раздражении; совершенно очевидно, ему дали тоже одностороннюю информацию и предостерегли от нас. Но благодаря любезному красноречию Функа все же удалось, в конце концов, сломать лед и пройтись пункт за пунктом по всему проекту закона. Геринг, казалось, со всем согласился, после того как было добавлено предложение: «Полномочия рейхсмаршала Великой германской Империи в качестве уполномоченного за четырехлетнего план сохраняются в полном объеме». Ограничение для реальной практики совершенно несущественное, тем более, что большинство важнейших разделов четырехлетки все равно через «Центральное планирование» уже управлялись мной.
