История германского фашизма - Гейден Конрад (электронная книга .txt) 📗
Доктор Лей рассчитывал, что германский рабочий фронт явится для него позицией, которая поможет ему стать первым человеком в государстве после Гитлера и превзойти Геринга. Однако здесь его ждало полное разочарование. Геринг всяческими способами дал ему почувствовать свое превосходство. Сам Лей своевременно понял, что он должен пойти навстречу предпринимателям. В статье, помещенной в «Фелькишер беобахтер», он обещал работодателям, что они снова станут хозяевами в своем доме, если только согласятся стать слугами народа в целом. Иными словами, национал-социалистские профсоюзы не будут чинить помех предпринимателям, если последние будут политически поддерживать правительство. Лей мечтал о том, что рабочий фронт станет равнозначущим великой сословной перестройке, к которой сведется вся политическая жизнь Германии.
Эти надежды оказались тщетными благодаря двум событиям. Профсоюзы утратили большую часть своего значения в связи с «законом о доверенных лицах труда», который имперское правительство издало 19 мая. Эти доверенные лица, которых рейхсканцлер назначает по предложению провинциальных правительств для крупных экономических районов, должны быть «честными маклерами», о которых говорил Гитлер. Закон этот отменял самовластие Лея, который вместе с Вагенером, имперским комиссаром народного хозяйства, назначенным национал-социалистской партией, рассадил повсюду своих так называемых окружных руководителей. С помощью этих руководителей национал-социалистская партия хотела сохранить за собой право вмешательства в конфликты между трудом и капиталом и намеревалась не допускать открытой борьбы. Теперь государство отнимало у них эти полномочия. Доверенные лица вплоть до «нового урегулирования социального законодательства» устанавливают вместо профсоюзов и союзов предпринимателей условия коллективных договоров, обязательность которых остается неприкосновенной. Следует избегать, чтобы обе стороны в будущем противостояли друг другу как классовые противники; однако нынешние организации еще не созрели для этого идеального состояния. Это было свидетельством о неспособности Лея, который в середине июня на международной рабочей конференции своим грубым и бессмысленным выступлением вызвал всеобщее возмущение и насмешки. Все, что последовало за тем, является, собственно говоря, лишь прелюдией к его неизбежному падению.
Ведомственная бюрократия с помощью этого закона уничтожила в настоящее время значение профсоюзов. Поворот в экономической политике, происшедший в начале июля, разбил все надежды Лея на будущее. Был издан ряд распоряжений относительно того, что подготовительные работы по сословной перестройке Германии должны быть приостановлены. Больше того, под конец даже дискуссия о сословной перестройке была взята под подозрение как саботаж. С тех пор Германский рабочий фронт существует скорее для представительных целей. Он стал принудительной организацией, которая временно обеспечивает своим членам их место работы и за свои услуги получает довольно значительные доходы.
В области аграрной политики национал-социализм и после прихода Гитлера к власти оставался долгое время в оппозиции, ибо сельскохозяйственное ведомство досталось Гугенбергу. Уже тогда в распоряжении национал-социалистов находилась численно самая крупная крестьянская организация в Германии — так называемый «Аграрно-политический аппарат национал-социалистской партии», весьма циничное название для союза, состоящего из живых людей. В названии этом совершенно бессознательно отразилась холодная погоня его творцов за властью. Гугенберг хотел улучшить бедственное положение германского народного хозяйства путем повышения цен на аграрные продукты. Напротив, вождь «Аграрно-политического аппарата» Дарре в соответствии с национал-социалистскими установками видел исцеление в понижении процентной ставки по крестьянским долгам, которую он хотел понизить до 2 %. Сначала Гугенберг невозбранно проводил свои планы. Путем ревизии таможенных ставок он еще до выборов в рейхстаг сильно поднял цены на молоко и жиры. Одновременно он издал постановление, согласно которому охрана сельского хозяйства от продажи имущества за долги, которая уже существовала в восточных провинциях, была распространена на всю Германию. Продажа с молотка земли и сельскохозяйственного инвентаря была временно — до 31 октября — просто-напросто запрещена. Впрочем, общим убеждением дейч-националов и национал-социалистов являлось то, что крестьянство должно быть спасено за счет других частей народа. 5 апреля в своей речи перед германским сельскохозяйственным советом Гитлер заявил, что считает своей важнейшей опорой крестьянское сословие, в котором сосредоточено будущее нации. Германский народ может обойтись без городских жителей, но не без крестьян. Ради них нужно запастись мужеством, не боясь стать до известной степени непопулярным.
Между тем Гугенберг продолжал гнать вверх цены и облегчать налоговое бремя, стараясь по возможности не нарушить системы кредита. К концу апреля он разработал законопроект об уменьшении долгов сельского хозяйства, который согласно капиталистическим принципам являлся нарушением договоров с разрешения закона. Сельскохозяйственные долги, превышавшие известную сумму, должны быть уменьшены на 50 %, а процентная ставка должна была быть снижена до 4 ½ %. Однако и это Дарре счел недостаточным. Во время торжественного государственного визита, который он нанес Гугенбергу и его сотруднику, государственному секретарю фон Рору, Дарре потребовал снижения процентной ставки до 2 %. Гугенберг воскликнул, что благодаря своим таможенным ставкам он поднял цену на молоко на 1 пфенниг и этот лишний пфенниг гораздо важнее для сельского хозяйства, чем уменьшение процентной ставки на 2 %. Противники расстались непримиренными. Совершенно неожиданно в борьбу вмешался Шахт, однако не с тем, чтобы оказать поддержку Гугенбергу или Дарре. Он нашел слишком смелым даже понижение процентной ставки до 4 ½ %. Однако Гугенберг настоял на своем, и его предложение о сложении задолженности стало 1 июня законом. Это было самым крупным актом в его министерской деятельности.
Тем временем Дарре в другом месте, где он пользовался большим влиянием, успел провести свой излюбленный план. Прусское министерство юстиции, находившееся в национал-социалистских руках, опубликовало разработанный им «закон о наследственных дворах». Целью этого закона являлось — сделать заповедными дворы издавна оседлых крестьянских родов. Эти дворы нельзя было продавать, и они должны были оставаться в роду неделимыми. Таким образом Дарре рассчитывал положить конец «номадизированию» земли и воспитать из крестьянства, которое он считал ядром народа, на охраняемых законом крестьянских дворах новое «дворянство крови и земли». Главною целью закона было — не допускать впредь продажи и обременения долгами крестьянских дворов и навязать это благодеяние целому ряду поколений даже против воли нынешнего поколения. Закон этот в конце сентября был распространен на всю Германию. Вместе с законом о наследственных дворах во всей Германии была создана новая форма крестьянского землевладения, которая до сих пор существовала только в отдельных местностях.
Покуда Гугенберг держал в своих руках министерство сельского хозяйства, подобное законодательство являлось лишь романтической прогулкой, затрагивавшей эту проблему только стороной. Главным занятием Дарре в то время являлась революция снизу против министра дейч-националов. 4 апреля он заставил все еще влиятельную сельскохозяйственную организацию — имперский ландбунд — слиться воедино с крестьянскими союзами и с его собственным Аграрно-политическим аппаратом. Во главе этого объединения было поставлено «Имперское руководство германского крестьянского сословия». Его верховным покровителем был Гитлер, а председателем — Дарре, который тем самым стал хозяином всего германского крестьянского движения. Спустя месяц национал-социалисты сместили председателя ландбунда графа Калькройта якобы по подозрению в продажности, которое позже оказалось несостоятельным. Его место занял сотрудник Дарре Мейнберг. Германский сельскохозяйственный совет — публично-правовой орган в области сельского хозяйства, наподобие съезда промышленности и торговли, — избрал в середине мая своим председателем Дарре. Таким образом, все сельскохозяйственные организации находились уже в его руках, когда в конце июня политическая борьба между национал-социалистами и дейч-националами кончилась уничтожением последних и Гугенберг ушел с поста министра.
