Мир в ХХ веке - Коллектив авторов (список книг TXT) 📗
Справедливости ради следует заметить, что при других обстоятельствах — правда, чуть позже, — ряд стран с той же конфуцианской цивилизационной основой предпочел японскую модель. И, что может показаться парадоксальным, основа в данном случае тоже этому содействовала. Традиционные конфуцианские добродетели — стремление к самоусовершенствованию и соревновательности в борьбе за постоянное улучшение качества жизни здесь, на земле, сплоченность социальной корпорации, построенной на патерналистских основах и связывающей ее членов жесткими, нерушимыми и всеми осознаваемыми взаимными обязательствами, а также выносливость и высокий уровень квалификации китайского или корейского труженика — оказались великолепной базой для процветания и в условиях рынка. Все эти давным-давно выявившие себя еще среди мигрантов-хуацяо качества стали фундаментом при создании государства и выборе пути в Южной Корее и на Тайване, не говоря уже о таких ставших фактически независимыми анклавах, как Гонконг и Сингапур.
Южная Корея, пережив войну и находясь под патронажем США (ее правителем в 1948–1960 гг. был приехавший оттуда Ли Сын Ман), прошла, как и Тайвань, через длительный период авторитарного правления, пока страна не оказалась подготовленной к либеральной демократии с присущими ей гражданским обществом и правовым государством. Что касается экономики, то она здесь развивалась — опять-таки, как и на Тайване, — очень быстрыми темпами, так что уже в 60-80-е годы южнокорейские торговые фирмы и их продукция вошли в число наиболее высококачественных и известных в мире. Уровень жизни в Южной Корее и на Тайване практически не сопоставим с тем, чего достигли китайцы при Мао или северные корейцы вплоть до сегодняшнего дня. Собственно говоря, это и есть повторение японского пути развития, причем послевоенного японского.
Стоит обратить внимание на то, что во всех государствах с конфуцианской основой власть была сильной и централизованной, подчас достаточно деспотичной и авторитарной. Правда, в тех из них, что выбрали рыночно-частнособственническую модель и соответствующий путь развития, на протяжении ряда десятилетий шел, как упоминалось, процесс постепенного ослабления авторитарного деспотизма и усиления элементов либеральной демократии. Это касается и самой Японии, и шедших как бы вслед за ней Южной Кореи либо Тайваня. Те же, что избрали советский (марксистско-социалистический по своим основным параметрам) путь, испили свою чашу до дна, и лишь после осознания его бесперспективности в КНР, а затем и во Вьетнаме и других странах ситуация начала постепенно, хотя и достаточно резко изменяться.
Страны индуистско-буддийской религиозно-цивилизационной традиции, для которой характерны терпимость, непротивление злу и устремленность во внефеноменальный мир, имели разную судьбу, хотя влияние традиции, как и в случае с конфуцианской, в любом варианте можно легко проследить. Индия стала независимой демократической страной (о Пакистане речь пойдет особо), во многом базирующейся на отработанном веками вестминстерском образце, который, к слову, очень неплохо подошел к разделенному языками и кастами огромному государству. Ее быстрое экономическое развитие, решение (пусть далеко не окончательное) острых проблем голода и нищеты вполне гармонируют с прижившимися в этой стране нормами либеральной конституционной парламентской республики.
Индия за полвека с лишком независимого развития не знала ни одного государственного переворота, а ее руководители, будь то Дж. Неру, его дочь И. Ганди или другие вожди Национального конгресса либо коалиции оппозиционных партий, — всегда твердо придерживались буквы конституции и норм правового государства. Выборы в парламент происходили и происходят без эксцессов, примерно так же обстоит дело и во всех штатах, из которых состоит республика (кроме разве что упоминавшегося уже Кашмира, где постоянные столкновения с Пакистаном и непредсказуемое поведение исламского меньшинства значительно осложняют ситуацию). Обострялась временами она и в Пенджабе, где одно время сикхи мечтали создать собственную республику. Но республиканские власти жестко положили конец этим сепаратистским выступлениям, и в целом республика Индия с ее пусть не очень быстрым, но заметным экономическим ростом, которому во многом помогла в 60-е годы так называемая “зеленая революция”, постепенно преодолевает свою отсталость, хотя и весьма еще далека от окончательного решения проблем нищеты и голода. Достаточно напомнить о чрезмерно быстрых темпах прироста населения (ныне его уже почти миллиард, а через полвека оно может, по прогнозам, обойти Китай и стать первым по численности в мире).
В республике Шри-Ланка, развитие которой долгое время ориентировалось на пример соседней Индии, рыночно-частнособственническая структура и стандарты либеральной цивилизации тоже прижились. Страна развивается стабильно и серьезных экономических проблем не знает. Но здесь хорошо развивающаяся экономика сочетается с почти непрекращающимися внутренними национальными конфликтами (сепаратистским движением тамилов на севере острова), которые, разумеется, являются мощным деструктивным фактором. А в расположенных рядом с Индией небольших пригималайских монархиях (Непал, Бутан) насаждаемый сверху тот же стандарт наталкивается на жесткую традицию в ее весьма архаичной форме. Обе страны принадлежат к числу слабо развитых.
Бирма, которая долгое время тоже шла в фарватере эволюции Индии и жестко управлялась теми же англичанами, в годы второй мировой войны вначале предпочла было сотрудничать с оккупировавшими ее японцами, но затем отказалась от этого и после капитуляции Японии провозгласила себя независимым государством. Возглавил его лидер национального антианглийского движения (прежде сотрудничавшего с японцами) Аун Сан. В 1947 г. англичане официально предоставили Бирме независимость, а после убийства Аун Сана во главе созданной Учредительным собранием президентской республики стал У Ну, который некоторое время пытался было вести страну по пути либеральнорыночных демократических реформ. Но в 1962 г. его правительство было свергнуто генералом Не Вином, взявшим курс на строительство “бирманского социализма”. Была национализирована вся крупная промышленность, включая собственность иностранных компаний. Вслед за тем были предприняты реформы социалистического характера (развитие мелкой кооперативной собственности), приведшие страну к острому кризису.
Ситуация усугублялась тем, что Бирма оказалась в состоянии перманентной гражданской войны, в которой принимали участие и националисты с бирманских окраин, и коммунисты различного толка, и остатки прибитых к границам страны китайских гоминьдановцев. Страну лихорадило, так что о сколько-нибудь серьезных успехах в развитии по любому пути говорить было бы трудно. Но правительство генерала Не Вина твердо стояло на своем и тем способствовало упадку хозяйства, инфляции и безработице. Недовольство народа вызвало к жизни запрет в стране всех партий, кроме правящей, что было закреплено конституцией 1974 г.
Острый кризис и недовольство населения привели страну (которую генералы почему-то переименовали — ныне ее имя Мьянма) к восстанию 1988 г., которое было жестоко подавлено. Правда, правительство обещало реформы, открывающие простор для развития рыночных отношений, и даже новые выборы. Но, если реформы и несколько улучшили положение в экономике страны, то выборы, грозившие отдать власть в руки главы оппозиции Су Чжи (дочери Аун Сана), не были признаны военными, посадившими Су Чжи (она стала лауреатом Нобелевской премии мира, но этой ей не помогло) фактически под домашний арест.
Таиланд, счастливо избежавший судьбы колонии или хотя бы протектората и бывший в Индокитае буфером между английскими и французскими владениями, в годы войны активно сотрудничал с японцами и старался кое-что у них перенять. После войны он сумел отмежеваться от японских оккупантов и стал достаточно быстро и успешно развиваться по капиталистическому пути. Следует особо отметить немалую заслугу в движении по этому пути многочисленных в этой стране хуацяо. Ныне по темпам экономического роста Таиланд находится в числе продвинутых стран юго-восточноазиатского региона.
