Мир в ХХ веке - Коллектив авторов (список книг TXT) 📗
Из других стран, традиционно относящихся к буддийской цивилизационной основе, стоит обратить особое внимание на Камбоджу, которая обрела независимость в 1954 г. Сначала ее президентом стал отрекшийся от престола Н. Сианук, но уже в 1970 г. власть в стране захватил генерал Лон Нол, а в 1975 — красные кхмеры во главе с Пол Потом. То, что они сделали со страной, потрясло весь мир. Городское население страны было перемещено в деревни, в деревнях установилась военная диктатура с правом любого местного начальника убивать всех, кто покажется ему нелояльным. Людей убивали сотнями тысяч, орудовали лопатами, чтобы не тратить пуль. Убивали невинных, чтобы запугать всех. Пол Пот был достойным выучеником теоретиков и практиков сталинского и маоистского социализма и кое в чем превзошел учителей. В 1979 г. Вьетнам оккупировал Камбоджу, вытеснив кхмеров на окраины страны и поставив во главе правительства Хун Сена. На смену марксистскому (в его сталинско-маоистской модификации) пришел умеренный социализм, ныне, как и во Вьетнаме, пытающийся с помощью реформ рыночного типа выправить положение в стране.
Можно сказать несколько слов и о разделенной в начале века Монголии. Китайская Внутренняя Монголия издревле была частью империи, а так называемая Внешняя после синьхайской революции 1911 г. и народной революции 1927 г. во главе с Сухэ-Батором обрела возможность стать самостоятельным государством, но вскоре попала под влияние России, а затем и СССР и стала подлинно независимой лишь в годы перестройки, особенно после крушения СССР. Другую традиционно буддийскую страну, Тибет, как известно, постигла иная судьба.
Он стал частью Китая еще несколько веков назад и до сих пор пытается добиться сколько-нибудь весомой автономии. Как известно, после мощной акции гражданского неповиновения, выразившейся в уходе нескольких сотен тысяч тибетцев во главе с далай-ламой из Китая, центром тибетского буддизма стала пригималайская Индия. Территория же собственно Тибета начала энергично заселяться специально направляемыми туда китайскими мигрантами (аналогичную политику проводит правительство КНР и по отношению к заселенному уйгурами и иными центральноазиатскими, в основном тюркскими, народами Синьцзяну). Это пока еще не изменило общую этно-цивилизационную картину Тибета (как и Синьцзяна), но со временем такое может произойти.
Обращая внимание на то, что во всех только что описанных добившихся независимости (за исключением Тибета) странах была одна и та же религиозно-цивилизационная основа, мы сталкиваемся с естественным вопросом: как проявил себя их традиционный цивилизационный фундамент? По-разному. В одних странах он не помешал вести почти непрерывные внутренние войны, в других эти войны приняли формы всеобщего безнаказанного избиения населения. И хотя страны, о которых идет речь, знакомы и с войнами, и со страшными проявлениями безнаказанного насилия, общее для индуистско-буддийского цивилизационного региона ненасилие, непротивление злу, потусторонняя отрешенность в мировоззрении достаточно заметно. Особенно ярко проявилось это в событиях в Камбодже и в Тибете.
Теперь несколько слов скажем о приобретении независимости и поисках пути развития в странах ислама, как колониях, так и иных. В многочисленных странах мусульманского мира проблема выбора пути стояла примерно так: либо последовательное движение по пути либерально-демократических реформ, либо постепенный отход от западных стандартов — но только в пользу традиционных исламских. Показательно, что ни в одной из стран ислама социализм не привился. Даже там, где его прививали почти что силой, как, например, в Афганистане; результаты оказались откровенно плачевными. Этого никак не могли понять руководители СССР, тратившие впустую десятки миллиардов рублей на поддержку ряда исламских авторитарных режимов только потому, что они были антизападными.
Более того, ислам столь же яростно не воспринимает и либеральную демократию, даже парламентарную республику — при всем том, что немало мусульманских стран ныне живет именно в условиях демократической республики. Вопрос лишь в том, как на деле выглядят эти республики и что в них происходит. Как правило, оказывается, что республика — это только поле для острой политической борьбы, спорадических переворотов и авторитарного правления захвативших власть и формально сохраняющих демократические и парламентские нормы правителей. Это хорошо видно на примере многих мусульманских стран, как крупных, так и небольших, как исконно исламских (арабские страны либо Иран), так и ставших мусульманскими сравнительно недавно. Несовместимость с либеральной демократией западного типа проистекает прежде всего из страстной ненависти правоверных мусульман к “развратному” Западу — особенно со стороны наиболее ревностных сторонников истинного, т. е. первозданного ислама (фундаменталистов).
В одной из самых больших стран ислама, куда первые мусульмане прибыли в виде торговцев только примерно в XV в., — Индонезии, где вскоре после обретения независимости (1945 г.) возникла очень крупная компартия (чуть ли не в полтора миллиона членов), она не играла серьезной роли в политической жизни и более того вмиг лишилась всего и просто была физически уничтожена, как только попыталась в 1965 г., причем в разгар острого кризиса, поднять вооруженное восстание против Сукарно. Власть попала в руки генералов, представитель которых Сухарто, став президентом и взяв курс на усиленное развитие рыночного хозяйства по европейским стандартам, за 30 лет сумел добиться хороших темпов экономического роста и весьма ощутимых результатов. Только финансовый кризис конца 90-х годов и последующие обвинения в коррупции вынудили его уйти в отставку, хотя и не изменили направления развития страны.
Малайя, сравнительно небольшая соседняя с Индонезией страна, которая исламизовалась тоже всего около полутысячелетия назад, после второй мировой войны вновь обрела статус английской колонии, но ненадолго. Англичане, о чем уже упоминалось, сознавали необходимость и неизбежность деколонизации и в немалой степени ей содействовали даже в такой богатой ценными видами сырья стране, как Малайя. В 1946 г. была создана Малайская федерация, которая официально стала независимой в 1957 г. (вначале в федерацию был включен и расположенный рядом с ней Сингапур, но в 1965 г. он из нее вышел). Государство стало именоваться Малайзией и обрело статус конституционной монархии со сменяемыми раз в пять лет правителями (ими поочередно становится каждый из девяти султанов). Богатство ценными ресурсами и редкое даже для Юго-Восточной Азии обилие хуацяо (треть населения федерации) способствовали не только весьма быстрым темпам экономического роста, но и достаточно высокому уровню, а также умению производить высококачественные товары, пользующиеся спросом, в частности электронику.
Одним из самых новых и одновременно наиболее крупных и развитых государств ислама по праву может считаться Пакистан. Это государство унаследовало английские либерально-демократические традиции, но влияние ислама с течением времени стало в нем сказываться все сильнее. Не имея игравшей в Индии огромное стабилизирующее значение традиционной общинно-кастовой системы (мусульмане не признают каст) и обретя характерную для большинства стран исламского мира политическую нестабильность, Пакистан уже в 1971 г. распался на две части (точнее, его восточная часть, расположенная в устье Ганга, стала отдельным государством Бангладеш). Для обоих государств, несмотря на их либерально-демократическую структуру с различными политическими партиями, полученную в наследство от англичан, стали характерны почти регулярные политические перевороты. В Пакистане во главе правительства поочередно становились генералы Айюб-хан и Яхья-хан, затем на небольшой срок (1971–1977 гг.) гражданский политик 3. Бхутто, которого после очередного переворота сменил генерал Зия уль-Хак. Гибель его в катастрофе позволила вновь стать премьером гражданскому лицу — дочери 3. Бхутто Беназир Бхутто, находившейся у власти, впрочем, не слишком долго, как и ее преемники. В октябре 1999 г. очередной переворот опять привел к власти военных.
