День «Д». 6 июня 1944 г. - Амброз Стивен (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .txt) 📗
– Сержант, не занимайся не своим делом! Я сказал:
– Черт с тобой, лейтенант. Хочешь подыхать, скатертью дорога. Ребята, за мной!
Отловский и его экипаж спрыгнули с судна и поплыли к берегу.
«Я оглянулся. Третий 88-мм разорвался прямо посредине проклятой баржи. И все последующие снаряды ее не миновали».
Отловский подобрал на пляже винтовку, патронную ленту, каску и «со всех ног помчался к дамбе». Там ему навстречу попался совсем юный солдатик с огромным мотком телефонного провода за спиной. Сержант попросил:
– Слушай, парень, мне это понадобится. Садись, поговорим. Отдай мне провод.
– Не могу, сержант, – ответил солдат. – Как мне быть с этим?
В правой руке он держал оторванную левую руку. Отловский помог снять провод, уколол морфин и позвал санитара.
Морской подрывник Чарлз Салливан в день «Д» сделал три рейса на пароме «Райноу» с техникой. Большинство боевых машин были уничтожены, прежде чем они успели произвести хотя бы один выстрел. Салливан тем не менее говорит: «За 28 лет службы, после трех войн, 14 заокеанских военных миссий, тысяч увиденных лиц, только Нормандия и день «Д» живы в моей памяти так, как будто все произошло лишь вчера. То, что мы совершили, значимо и весомо, поскольку повлияло на судьбы человечества. Много ли людей могут сказать то же самое об одном дне в своей жизни?»
В этой связи вспоминается замечание Эйзенхауэра, сказанное им Уолтеру Кронкайту: «Никто не хочет, чтобы его подстрелили. Но в день «Д» было больше тех, кто стремился в бой, нежели тех, кто уклонялся от сражений».
Несметное количество танков, полугусеничных многоствольных установок, гаубиц «М-7», грузовиков, джипов пытались сойти на «Омахе» между 6.30 и 8.30. Многие затонули, другие были разбиты немецкими снарядами. Уцелевшая техника оказалась зажатой на узкой полосе пляжа, не имея выхода наверх. Она создавала больше проблем, чем преимуществ.
Рядом высаживались боты Хиггинса с 116-м и 16-м пехотными полками. С ними прибыли и команды подрывников, состоявшие из «сибиз» – «морских пчел» и армейских саперов. Всего было 16 отрядов, у каждого – свой сектор для прорыва коридоров по 50 м шириной. Ни один катер не вышел на запланированный участок.
Один из подрывников вспоминает: «Когда мы опустили рампу, по нашему судну ударили 88-мм снаряды. Половина отряда погибла, включая офицера. Мы считали его лучшим во флоте… Взорвался очередной снаряд, и я подумал, что лишился своего тела».
Моряк истекал кровью от ран в ноге и руке. Вокруг, казалось, не было никого живого. Пожар, разгоревшийся на катере, вот-вот мог детонировать заряды. «Я перекинулся через борт и, превозмогая боль, побрел к берегу». Дойдя до заграждений, он оглянулся и увидел, как взлетел в воздух его катер. «Это меня подстегнуло. Не обращая внимания на стрельбу, я ускорил шаг».
Подрывник дошел до дамбы, ему дали винтовку, и весь день он провоевал пехотинцем в 116-м полку.
Другие «морские пчелы» оказались более удачливыми. Покинув суда, они сразу же приступали к делу. Они были в лучшем положении, чем пехотинцы. «Джи-айз», оставшись без командиров и высадившись не там, где намечалось, не знали, чем заняться. Даже артобстрел не приводит солдата в такое смятение, как отсутствие лидера и четких указаний, что делать. «Морские пчелы» с такими проблемами не сталкивались. Заграждения были расставлены везде.
Коммодор Джозеф Гиббонс руководил всеми подрывными операциями на «Омахе». Два солдата, которых он встретил, рассказали, что почти весь отряд погиб. Сами же они остались без зарядов. Гиббонс отправил их к дамбе, пообещав найти им дело. Потом коммодор отыскал полностью укомплектованный отряд, который уже прикреплял взрывчатку к заграждениям. «Сибиз» методично переходили от одного ряда к другому, устанавливая на сваях заряды.
Девон Ларсон действовал в одиночку: «Перед собой я видел только два стальных заграждения. На них висели тарелочные мины. У основания железных столбов я привязал пластические заряды «С», из песка соорудил защитный вал. Достал из каски воспламенитель, крикнул «Огонь!» и поджег шнур. По берегу разнеслись еще несколько команд «Огонь!». Взрывом меня отбросило в сторону. Но столбы с минами исчезли. Заграждений на моем участке больше не было, и я отполз к дамбе».
Подрывники смогли лишь частично расчистить пять-шесть коридоров вместо запланированных 16. И нигде они надлежащим образом не пометили проходы флажками. Когда поднялся прилив, это создало серьезные проблемы для последующих эшелонов с пехотой и техникой.
Эксум Пайк находился на главном катере управления ГДСУ 565. Он должен был вывести ДСП и другие десантные суда к берегу. Ориентиры на местности заволокло дымом, из воды торчали минные заграждения, и ГДСУ 565 не мог заняться своим непосредственным делом. Катер фактически превратился в канонерку и обстреливал скалы, из которых, как казалось Пайку, извергались «вихри огня». На глазах Пайка наскочил на мину и взорвался ДАКВ. Он видел, как «тела двух солдат взлетели в воздух на несколько десятков метров и вертелись наподобие акробатов»: «Все происходило, как в замедленной съемке».
В ГДСУ 565 ударил снаряд. От взрыва пострадали шесть человек. «Кровь рекой лилась с палубы, – вспоминает спустя 45 лет Пайк. – Я всегда говорил своим сыновьям, что не боюсь ада: я уже в нем побывал».
Команда младшего лейтенанта Дона Ирвина, шкипера ДСТ 614, состояла еще из двух офицеров и двенадцати матросов. На борту находились шестьдесят пять «джи-айз», два бульдозера и четыре джипа с трейлерами, на которых были сложены боеприпасы. Высадка намечалась на 7,30.
«Когда мы шли к берегу, раздался оглушительный, громоподобный залп. Над ДСТ пронеслись снаряды с «Техаса». Я оглянулся: жерла его орудий смотрели прямо на меня. Конечно, это было не так: они нацелились на скалы. Линкор возвышался над нами, как утес. С близкого расстояния его исполинские размеры особенно поражали».
Ирвин направлялся к «Изи-Ред». В этом секторе пока еще не высадился ни один американец. На самом берегу «царила тишина». «Похоже, что инструктор был прав, – подумал я, – когда говорил нам: «На пляжах не останется ничего, что бы вам помешало. Мы сбросим на немцев все, что у нас есть, кроме кухонных моек. А если придется, то и их тоже».
