Искусство алхимии. От философского камня и эликсира бессмертия до пятого элемента и магии книгоиздан - Брафман Дэвид
Исламских естествоиспытателей-джабирианцев синтез «красной ртути» навел на новаторские геологические теории. Ртуть и сера в их понимании были dua prima, двумя первичными элементами, к соединению которых уходили подземные корни всех других полезных ископаемых (см. с. 72). Адептов индийской тантры также интересовала первооснова, из которой происходит красная ртуть и, следовательно, вся неживая природа, что привело к созданию метафоры химической космогонии. В лабораториях Европы производство красной ртути способствовало появлению метафор, связанных с изменением цвета.
Наблюдение за процессом изготовления этого вещества породило цветную кодировку, соответствующую трем стадиям алхимического преобразования и получения философского камня: nigredo («чернение») — гниение, albedo («беление») — очищение, rubedo («покраснение») — доведение до совершенства. При синтезе вермильона стадия rubedo являлась признаком успешного завершения эксперимента. Тем не менее эта красная краска была для адептов алхимии далеко не единственным желанным продуктом. Химическое изменение цвета, отражающее движение материи от гнилостности к чистоте и совершенству, стало символом стремления воссоздать в пробирке цикличность жизни, ее возрождение после смерти и распада. Rubedo, стадия достижения идеала, привела к появлению в узких кругах алхимиков расхожего выражения «Краснеет!», по смыс-
ГлАВА III
лу сходного с привычным нам «Эврика!», что означает «мне удалось». В алхимической лаборатории эта цветовая метафора означала открытие, успех, откровение.
Переход от черного к белому, а затем и красному стал символизировать продвижение материи к совершенству, и этот символ нашел всевозможные отражения в искусстве.
nigredo («чернение») гниение
albedo («беление») очищение
rubedo («покраснение») совершенство
Фрагмент из книги Клавдия де Доменико Челентано Валлес Нови «Герметические и алхимические фигуры» вышли в 1606 году в Неаполе.
В том же труде автор приводит цитату из «Розария философов» Арнольда де Вилланова (около 1240–1311 года): «Когда увидишь, что материя чернеет, возрадуйся, ибо это начало работы»
В первом иллюстрированном издании трактата «Великолепие Солнца» на полностраничной миниатюре предстает жутковатая человеческая фигура, поднимающаяся из первобытной грязи. Тело изображенного персонажа имеет черный цвет, голова — красный, левая рука — белый, а правая рука прозрачная, как стекло. Все это представляет метафору рождения жизни из разложения в движении к совершенству. Как и символизм цветовой прогрессии, этот мотив творения восходит к священным текстам ислама:
«Болотный человек»
Иллюстрация к трактату Соломона Трисмозина «Великолепие Солнца». Авторство приписывают немецкому художнику Йоргу Брею Старшему (около 1475–1537 года)
ГлАВА III
«Мы сотворили человека из сухой звонкой глины, полученной из видоизмененной грязи» (Коран 15:26)15 16.
Хотя европейские алхимики эпохи Возрождения и барокко все еще восклицали Rubedo!, радуясь успеху, получение сульфида ртути не являлось для них чем-то необыкновенным. Производство этого вещества в древности и Средневековье было распространено довольно широко, а к концу XIV века синтетическая киноварь, вермильон, и вовсе стала для ремесленников вполне заурядным красным пигментом. Итальянский художник Ченнино Чен-нини (около 1370–1440 года), автор труда «Книга об искусстве», даже не считает нужным углубиться в эту тему:
Есть красная краска, называемая киноварью (cinabro); эта краска изготовляется химически [алхимиками в перегонном кубе]. Ее я оставлю в покое, так как рассказать в моей работе все способы и рецепты ее приготовления было бы слишком длинно. Почему? Да потому, что, если хочешь этим заняться, ты найдешь достаточно рецептов, особенно у монахов. Но я тебе советую не терять времени на многочисленные вариации, применяемые на практике, и взять ту, которую найдешь на деньги у аптекарей; я хочу научить тебя, как покупать и узнавать хорошую киноварь.
Ченнино Ченнини, «Книга об искусстве»16
В то же время Челентано Валлес Нови задается вопросом: «Что есть философский камень?» — и сам же на него отвечает: «Это красная ртуть». Согласившись с такой позицией, можно утверждать, что секрет получения философского камня представлял собой азы алхимии и являлся простейшим уроком для каждого ее адепта, а также множества ре
месленников, которые продавали краски художникам. Кроме того, красный сульфид ртути являлся не таинственной причиной, а скорее эмпирическим результатом такой взаимосвязи. Вполне возможно, что философский камень представлял собой не более чем метафору: в идеальном союзе чистой ртути и серы рождается «совершенный красный цвет», становясь лишь частным проявлением связующего потенциала материи всех видов и воплощая одно из многих чудесных творений, которые эта связь способна породить. Вероятнее всего, загадочный философский камень вовсе и не был так уж таинственен: этот «камень — не камень» мог представлять собой обычную ртуть, причудливый металл, текучий при комнатной температуре и быстро амальгамирующий с большинством других металлов в парообразном состоянии.
«Химическая свадьба»
Алхимики стремились получить из различных металлов золото, однако теми результатами, которых они добивались, мог похвастаться практически любой ремесленник. Будучи не в состоянии изменить «стихийную» природу неблагородного металла, превратив его в более совершенный, они использовали в своих экспериментах ртуть с ее тягой к соединению, производя золочение. Эту технологию использовали еще со времен Античности: она была известна и в греко-римском Египте, и в Китае (см. с. 44). Пары ртути повсеместно использовались вплоть до конца XIX века, когда они были наконец признаны токсичными и болезнетворными. Например, во Франции и Британии, где этот металл традиционно использовался для изготовления и очистки фетровых шляп, мастера по созданию головных уборов из-за продолжительных ядовитых ингаляций страдали неконтролируемыми судорогами, галлюцинациями
ГлАВА III
и раздражительностью — именно отсюда происходит английская идиома mad as a hatter («безумный, как шляпник»). Льюиса Кэрролла это явление вдохновило включить персонаж Шляпника в известное произведение «Приключения Алисы в Стране чудес» (1865 год).
«Химическая свадьба Гермеса и Афродиты»Гравюра Маттеуса Мериана Старшего (Швейцария, 1593–1650 годы) к книге Михаэля Майера «Убегающая Аталанта», Оппенгейм, 1617 год
Так или иначе, физика притяжения, побуждающая вещества связываться друг с другом, со временем была переосмыслена и предстала в виде «химической свадьбы». Исторически этот романтический и притягательный художественный образ восходит к древней теории о составе планет.
Планетарные металлы
Идея о существовании семи чистых металлов (золото, серебро, ртуть, медь, железо, олово и свинец) и их связи с семью известными планетами (Солнце, Луна, Меркурий, Венера, Марс, Юпитер и Сатурн) родилась, вероятно, в вавилонской Персии и бытовала вплоть до XVIII века. В период поздней Античности мнения ученых об этих соответствиях разнились, но в конце концов их список был систематизирован и получил следующие символы:
