Морские солдаты Российской империи (Очерки истории морской пехоты) - Данченко Владимир
В феврале 1853 г. состоялась миссия в Константинополь князя А.С. Меншикова, не сведущего в военном деле, но к тому времени ставшего фактическим руководителем Главного морского штаба. Он в ультимативной форме потребовал от султана восстановления привилегий православной церкви в Палестине и подписи под конвенцией, согласно которой русский царь становился бы покровителем всех православных, являвшихся подданными султана. Провал миссии Меншикова стал очевиден в мае, и дело кончилось разрывом русско-турецких отношений.
В начавшихся вскоре боевых действиях успех сопутствовал России: на Кавказе был одержан ряд побед, русские войска на Дунае осаждали Силистрию, вице-адмирал П.С. Нахимов разгромил турецкий флот в Синопской гавани. Всего этого было достаточно для активизации Франции и Англии и вступления их в конце марта 1854 г. в войну с Россией.
Предприняв ряд вооруженных демонстраций, союзники атаковали Одессу, Кронштадт, Соловецкий монастырь, Петропавловск-на-Камчатке. Эти атаки были отбиты, хотя события складывались весьма драматично и потребовали участия стрелковых корабельных команд. Так случилось при попытке англичан и французов в августе 1854 г. захватить Петропавловск и стоявшие в бухте фрегат «Аврора» и транспорт «Двина». У союзников произошел трагический эпизод: не сумев захватить фрегат и транспорт и преодолеть укрепления Петропавловска, застрелился английский адмирал Прайс. Американские моряки указали союзникам на тропинки, по которым можно провести десант к Петропавловску, и союзники, этим воодушевленные, 24 августа предприняли наступление на город и окружавшие его укрепления и батареи. Им противостояли малочисленные морские стрелковые партии. Для начала русские позиции были обстреляны 50-пушечным французским фрегатом, в результате чего из 5 орудий батареи перешейка осталось 1, и противник попытался под прикрытием корабельной артиллерии высадить десант на 22 шлюпках, что ему в конечном итоге удалось. Стрелковые партии мичмана Михайлова и лейтенанта Анкудинова вначале заняли оборонительные позиции, а противник несколькими своими подразделениями расположился на горе. Морякам приказали сбить противника, и, рассыпавшись в цепи, они контратаковали неприятеля, вступив с ним местами в рукопашную. Французы обратились в бегство. Более того, стрелковые партии метким огнем нанесли серьезный урон неприятельским десантникам, когда они садились в шлюпки. «Страшное зрелище было перед глазами: по грудь, по подбородок в воде французы и англичане спешили к своим катерам и баркасам, таща на плечах раненых и убитых: пули свистали градом, означая свои следы новыми жертвами, так что мы видели английский баркас сначала битком набитый народом, а отваливший с 8 гребцами; все остальное переранено, перебито и лежало грудами, издавая страшные, раздирающие душу стоны…» — свидетельствует один из участников обороны Петропавловска.
Тем временем Турция потерпела на Кавказе новые поражения. После этого французы и англичане приступили к операциям в Крыму.
С 14 по 18 сентября 1854 г. 60-тысячная союзная армия, пользуясь беспечностью главнокомандующего в Крыму А.С. Меншикова, человека мало знакомого как с морским, так и с военным делом вообще, высадилась вблизи Евпатории и двинулась к Севастополю. Чтобы задержать движение неприятеля, Меншиков решился дать сражение на р. Альма. Однако план сражения не был подготовлен, и 8 сентября при столкновении с неприятелем русским войскам пришлось расплачиваться за бездарность командования. Пехотные части, среди которых был один десантный батальон, обстреливаемые как с суши, так и с моря, сколько могли держали позиции, не раз переходя в штыковые контратаки, но вынуждены были отступить под натиском противника, имевшего преимущество и в численности, и в вооружении и боеприпасах. После этого стало очевидно, что главный удар будет нанесен по Севастополю и судьба флота должна определиться в ближайшее время. Из корабельных экипажей продолжали формироваться стрелковые батальоны, которые принимали активное участие в сооружении укреплений вместе с солдатами и гражданским населением. После вынужденного затопления при входе на рейд части кораблей флота к обороняющимся присоединилось еще 6 стрелковых батальонов; всего было переведено с кораблей на берег около 22 тыс. моряков, и к концу сентября севастопольский гарнизон насчитывал около 50 тыс. бойцов.
Впервые в истории флота в пехотный строй встало такое количество чинов плавсостава. В своей массе они не обладали полновесной подготовкой солдата-пехотинца, но необходимые навыки в условиях регулярных столкновений с противником приобретались быстро.
В обороне Севастополя моряки, распределенные по бастионам, играли весьма важную роль, они участвовали во всех оборонительных мероприятиях. Вместе с казаками и солдатами чины морских стрелковых команд и батальонов помимо всего прочего составляли группы, как правило, небольшой численности, совершавшие ночные вылазки на позиции неприятеля, постоянно его тревожа. Матросы наравне с остальными участвовали в рукопашных схватках, пленении вражеских солдат и офицеров, закладке мин. Поистине легендарную славу в обороне Севастополя и особенно в этих вылазках снискал матрос 30-го экипажа Петр Кошка. На его счету было 18 рейдов в расположение противника, при этом он неизменно выказывал отвагу и изобретательность. В одной из вылазок, например, Кошка находился в передовом отряде охотников, но, незаметно прокравшись в одиночку к вражеской цепи, он внезапно набросился на трех французских егерей и пленил их: без трофеев или ценных сведений о неприятеле этот удивительный храбрец почти никогда не возвращался.
Как-то раз во время ночного выхода были убиты 2 сапера, однако их трупы в темноте другие охотники не заметили. На следующий день англичане приспособили тела несчастных в качестве мишени для выстрелов с одного из севастопольских бастионов. Надругательство над убитыми разведчиками возмутило очевидцев, и тогда Кошка вызвался доставить их к своим. Незаметно прокравшись к неприятельской траншее, он умудрился вытащить труп убитого сапера и понес к своим, взвалив на плечи. Со своей пошей он благополучно добрался до лагеря.
Кошка был не исключением, другие защитники Севастополя мало в чем ему уступали. Примером тому служит подвиг матроса того же экипажа Игнатия Шевченко. Это произошло во время вылазки отряда под командой лейтенанта Бирюлева 29 января 1855 г. В число охотников входили 150 чинов Охотского и Волынского полков, 75 чел. Волынского резервного батальона, 45 матросов и 80 рабочих. Задача отряда состояла в том, чтобы выбить французов из траншеи, откуда хорошо простреливались батареи левее 4-го бастиона. Неприятель был выбит из траншеи и завалов, но, отступив, открыл по охотникам сильный огонь. Бирюлев бросился со своим отрядом в рукопашную с засевшими в траншее зуавами (легкая пехота французских колониальных войск в XIX–XX вв.). В результате французы отступили, но ненадолго, поэтому атаки приходилось возобновлять несколько раз. Во время одной из стычек матрос Шевченко заслонил своим телом Бирюлева, в которого целились сразу несколько вражеских стрелков. Пуля насквозь пронзила грудь матроса и ударилась о шинель командира отряда, который тем не менее остался жив.
Матросы продолжали сражаться на севастопольских бастионах вплоть до последнего штурма. Их уцелело очень мало, по преимуществу они служили командорами при орудиях. В пешем строю бывших пластунов, героев ночных вылазок, оставалось совсем немного, но «отвага, доблесть и удаль, соединенные с гордым сознанием собственного дела и совершенным презрением к смерти, бесспорно давали им первое место в ряду славных защитников Севастополя». Так вспоминает о них полковник Меньков, служивший в штабе М.Д. Горчакова, бывшего в 1855 г. главнокомандующим войсками в Крыму.
Почти через 20 лет, во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг., несколько частей и подразделений русского флота, за неимением постоянных формирований морской пехоты, выполняли часть ее функций. Еще в 1876 г. на Балтийском и Черном флотах образованы два отряда. В первый, Балтийский, отряд вошли 2 роты Гвардейского экипажа, команда лейб-гвардии Саперного батальона (50 чел.), гальваническая и морская команды с катерами и гребными судами. Второй отряд составили 2 роты черноморских флотских экипажей (200 чел. нижних чинов, 8 офицеров и 2 врача). Была скомплектована и особая команда пловцов (командиры: лейтенант Черноморского флота Никонов и мичман Гвардейского экипажа Персии), которая упражнялась в плавании в каучуковом костюме Бойтона и подведении буксирной мины под неприятельское судно. Пловец, незаметно подобравшись к судну, производил его подрыв с помощью имевшейся у него гальванической батареи. Это была достаточно рискованная операция, сулившая минеру в равной степени как успех, так и неудачу, а в последнем случае и смерть.
