«Оккультный Рейх». Главный миф XX века - Жуков Дмитрий Анатольевич (книги без сокращений txt) 📗
Мартин Бросцат отмечает: «Постоянно увеличивающееся отстранение и преследование Католической церкви, судебные процессы против католических священников, закрытие общественных католических школ, конфискация католических монастырей и т. д. практически не подвергаются критике со стороны консервативных сторонников Гитлера (в администрации, юриспруденции, рейхсвере). Ведь в НСДАП и среди немецких националистов и консервативных (преимущественно протестантских) партнеров Гитлера, по крайней мере до определенной степени, существовало общее (негативное) отношение к Католической церкви и ее сильному общественному влиянию»284.
Ватикан неоднократно выпускал обращения к пастве, в которых обвинял нацистский режим в нарушении положений конкордата. Этому была посвящена изданная 14 марта 1937 года папой Пием XI энциклика «С глубокой скорбью». Критика нацистского режима в связи с перегибами в религиозной политике довольно болезненно воспринималась руководством Германии. Еще 4 ноября 1936 года Гитлер пригласил в свою резиденцию в Бергхофе кардинала Католической церкви в Германии Михаэля Фаульхабера. В беседе с ним Гитлер отметил: «Католическая церковь не должна обманываться. Если национал-социализму не удастся победить большевизм, то и Церковь и христианство также прекратят существование в Европе. Большевизм является смертельным врагом Церкви»285.
Надо отметить, что Фаульхабер никогда не отождествлял себя с политической оппозицией режиму, старался мирно уладить все конфликтные ситуации. Когда в 1936 году Фаульхабер узнал о том, что швейцарские церковные руководители обратились к своей пастве с призывом молиться о смерти Гитлера, кардинал обвинил их в отходе от христианства и обратился к немецкой пастве: «Католики, мы сейчас все вместе помолимся за жизнь фюрера». Добавим, что в 1944 году Фаульхабер отказался примкнуть к заговору против Гитлера, публично осудил попытку террористического акта в отношении руководителя Рейха и подтвердил свою личную преданность и лояльность фюреру.
Значительную степень соглашательства с режимом проявляли и другие немецкие католические иерархи. После 1 сентября 1939 года епископат Германии создал «Чрезвычайный союз католических священников», который высказал свое возмущение энцикликой папы Пия XII, где выражалось сострадание польскому населению, но не были упомянуты страдания немецкого народа, которому, согласно официальной германской версии, «навязали войну»286.
Позиция самого Ватикана в период существования Третьего рейха не всегда отличалась последовательностью. Несмотря на критику антикатолических акций нацистского руководства, представители Святого престола нередко выступали в поддержку общего политического курса гитлеровской Германии, с похвалой отзывались по поводу антикоммунистической борьбы национал-социалистов. Практически никаких нареканий не вызывала и антиеврейская направленность нацизма.
Более того, учитывая традиционное неприятие католиками иудаизма, легко объяснить, почему резкие антисемитские заявления руководства НСДАП и Третьего рейха находили у многих католиков понимание и поддержку. В 1920-е годы во время празднования Рождества в Мюнхене Гитлер заявил: «Христос был величайшим борцом в битве против мирового зла — евреев»287. Подобный тон характерен и для «Майн Кампф»: «Ныне я уверен, что действую вполне в духе Творца Всемогущего. Борясь за уничтожение еврейства, я борюсь задело Божие»288.
Когда 10 ноября 1938 года в стране прошла волна еврейских погромов («Хрустальная ночь»), никто из католических епископов не выступил с протестом. В годы войны папа Пий XII отказался публично осудить уничтожение евреев. А 13 ноября 1941 года папский нунций передал немецким епископам пожелание папы о том, что проводить заупокойные службы по евреям не следует289. Особых нареканий Ватикана не вызвало и исключение евреев из политической, государственной и культурной сфер, и ограничение их в религиозной области.
25 января 1938 года исполняющий обязанности начальника гестапо Мюллер направил циркулярное предписание всем органам полиции на местах. Оно касалось католических и протестантских священнослужителей еврейского происхождения: «…В Нюрнбергских законах распространение „арийского параграфа“ на христианские конфессии прямо не предусмотрено. Сделано это сознательно, хотя как в Католической, так и в Протестантской церкви имеются священнослужители еврейского происхождения, занятые, в том числе, воспитанием подрастающего поколения. В этом не было необходимости, так как от государственного школьного воспитания лица этой категории были отстранены в соответствии с законом об упорядочении национального состава управленческого аппарата. В соответствии с существующими правилами священникам еврейского происхождения по-прежнему разрешается не только исповедание, причащение и отпущение грехов, но и наставничество в конфессиональных детских и молодежных лагерях, включая подготовку к конфирмации и т. д. Органам полиции на местах предписывается во взаимодействии с местными отделениями СД усилить контроль за деятельностью священнослужителей еврейского происхождения и информировать центр о всех заслуживающих внимания фактах и лицах»290.
В конце войны Католическая церковь стала важнейшим каналом исхода нацистских преступников из Германии. Ватикан предпринял и действенные меры по спасению от правосудия высокопоставленных эсэсовских чинов. Монсиньор Монтини (будущий папа Павел VI) при прямой поддержке папы дал указания Государственному секретариату Ватикана и Бюро по работе с беженцами выдать паспорта Ватикана целому ряду бежавших из Германии эсэсовцев и нацистов. Католические священники укрывали побежденных военных и партийных функционеров в монастырях, подготавливали маршруты передвижений и побегов.
Это можно объяснить тем, что национал-социалисты воспринимались Ватиканом как гораздо меньшее зло по сравнению с коммунистическими атеистами. Епископ Алоиз Гудал заявлял, например: «Против большевизма и коммунизма существует только одно средство — уничтожение»291. В конце войны Гудал возглавлял институт «души святой Марии», структуру которого использовал для укрывательства национал-социалистов, он же выступил в качестве попечителя для детей своего главного врага — Бормана. Гудал выдал иностранные паспорта и удостоверения личности сотням нацистов. Историк Гвидо Кнопп называет Гудала «откровенным сторонником нацистов» («епископ мечтал о своего рода христианском национал-социализме»292). Гудалу удалось скрыть в римской католической больнице бывшего вице-губернатора Польши штурмбаннфюрера СС барона фон Вехтера, которого повсюду разыскивали еврейские и союзные органы разведки. Существует версия, что Гудал заключил с итальянской полицией своеобразное соглашение, по которому разыскиваемые властями нацисты не арестовывались, а доставлялись в те церкви и монастыри, на которые указывал епископ.
С помощью католических организаций только в Латинскую Америку сумели бежать сотни нацистов и эсэсовцев:…разыскивавшийся по всему миру Адольф Эйхман позже свидетельствовал, что ему удалось уехать за океан в 1950 году с помощью священника-францисканца в Генуе… Эсэсовец Вальтер Кучман, обвинявшийся в уничтожении тысяч евреев и их депортации из Франции, смог перебраться в Аргентину через Испанию в 1948 году с помощью испанского Ордена кармелитов в одеждах скромного монаха… Вальтер Рауф скрылся в направлении Сирии и, видимо, не без участия генуэзского епископа Сирии. И гауптштурмфюрер СС Эрнст Прибке получил удостоверение на имя Отто Папе в Папской комиссии помощи… Церковь оказывала помощь таким беглым военным преступникам, как врач концлагеря Менгеле и пособник Эйхмана Алоиз Бруннер, «лучший специалист по депортациям евреев»293.
В силу специфических особенностей и традиций немецкого протестантизма отношения между последним и нацистским режимом складывались в период Третьего рейха достаточно ровно. Протестанты гораздо реже, чем католики, подвергались репрессиям и гораздо активнее шли на сотрудничество с нацизмом. В самой НСДАП существовало своеобразное «протестантское лобби», и даже такие антиклерикально настроенные функционеры, как Розенберг и Гиммлер, а также видный расовый теоретик Ганс Гюнтер неоднократно выказывали свое уважение к германскому «нордическому» протестантизму.
