Европейский фашизм в сравнении: 1922-1982 - Випперман Вольфганг (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗

К ним относилась, например, фашистская партия, называвшая себя «Союзами национально-синдикалистского наступления» (СНСН, «Juntas de Ofensiva National Sindicalista»), основанная в феврале 1931 года в Мадриде студентом философии Рамиро Ледесмой Ра-мосом. В нее входили, наряду со студентами, офицерами и служащими, также и некоторые рабочие, вышедшие из анархо-синдика-листского движения. Рамос в самом деле пытался соединить националистические идеи с синдикалистскими. Кроме того, у испанских анархистов был перенят метод борьбы, называемый «прямым действием», то есть индивидуальный террор. Эта форма политического конфликта вскоре привела к первым жертвам. Вторая фашистская партия, скорее католическо-традиционалистской окраски, была создана в Вальядолиде в июне 1931 года юристом Онесимо Редондо Ортегой и называлась «Кастильскими союзами испанского действия» («Juntas Castellanas de Actuation Hispanica»). В октябре 1931 года партия Ортеги объединилась с партией Ледесмы Рамоса. Объединенная таким образом партия продолжала борьбу против анархистов, социалистов и сепаратистов, вызывавшую жертвы с обеих сторон. Но ей не удалось изменить свое призрачное существование политически незначительной сектантской группы.

То же относилось и к третьей фашистской группировке, «Испанской фаланге» (Falange Espanola»), основанной 29 октября Хосе Антонио Примо де Ривера, сыном диктатора. Она привлекла большее внимание общественности по той причине, что ее лидер приобрел некоторую известность как депутат парламента от одной из монархических партий, опубликовавший несколько политико-философских статей. 13 февраля 1934 года Хосе Антонио Примо де Ривера удалось объединить три сектантских фашистских группы в «Испанскую фалангу союзов национально-синдикалистского наступления» («Falange Espanola de las Juntas de Ofensiva National Sindicalista»). Фаланга, как ее стали называть, организовала обмундированную и отчасти вооруженную партийную милицию; в идеологическом отношении она также ориентировалась на фашистскую Италию. Сюда относились ее националистические цели, касавшиеся главным образом внутренней политики – борьбы с сепаратистскими тенденциями басков и каталонцев; сюда же относились и «левые» пункты ее программы, куда входило ограничение экономического влияния иностранцев, учреждение «хозяйственных синдикатов» и отчуждение крупных предприятий, а также неиспользуемых или недостаточно используемых земель крупных помещиков. Последнее требование было, однако, недостаточно радикально для Рамоса, настаивавшего на отчуждении всей крупной земельной собственности; он вышел из партии. Первоначальные синдикалистские требования были ослаблены, а входившие в программу СНСН антиклерикальные пункты были почти полностью устранены; но, несмотря на это, в фалангу по-прежнему входили, наряду с интеллигенцией, студентами, офицерами и служащими, также и некоторые рабочие. В целом же фаланга сохраняла свой сектантский характер [147].

По этой причине она не была принята в избирательный союз правых, добившийся на выборах 19 ноября 1933 года большого успеха – 217 мест в парламенте, тогда как левые получили всего 93, а центр – 163 места. Фаланга не получила ни одного места, но она воспользовалась поляризацией политической жизни Испании. Снова и снова вспыхивали забастовки и восстания, такие, как восстание 1934 года в Астурии, которое гражданская гвардия и армия смогли подавить лишь после длительных и кровавых боев. После того как правое правительство распалось вследствие внутренних конфликтов, Народный фронт, объединивший левые партии и либералов, одержал на выборах 16 февраля 1936 года решительную победу. Правые получили всего 132 места, центр – 32, а Народный фронт – 277 мест. Сильнейшей партией были социалисты – 90 депутатов, – к которым принадлежал также ставший премьер-министром Асанья. Коммунисты провели в парламент 16 депутатов.

Победе на выборах Народного фронта больше всего содействовало решение анархистов отказаться от прежнего бойкота выборов, чтобы поддержать Народный фронт в его борьбе против «фашизма». Но единственной группировкой, которую в самом деле можно было назвать «фашистской», была фаланга, не получившая в парламенте ни одного места. Столь же неоправданным был доходивший до паники страх правых перед будто бы приближавшейся большевистской революцией. В действительности и Асанья, избранный в конечном счете президентом Испанской республики, и премьер-министр Касарес Кирога, и министр по социальным вопросам Ларго Кабальеро – как его часто называли, «испанский Ленин» – были заинтересованы не в революции, а в общественных реформах. Это – взаимное недоверие все больше разжигало конфликт, имевший, как и прежде, главным образом внутриполитический характер, поскольку влияние мирового экономического кризиса в Испании было относительно невелико. Кризисную ситуацию больше всего использовали фалангисты, которым всевозможные забастовки и насильственные действия сторонников Народного фронта давали повод бороться с правительством и его представителями методами индивидуального террора. После ряда покушений фашистов на республиканских политиков и служащих полиции 13 июля 1936 года полицейские убили лидера монархистов Кальво Сотело. Это дало повод нескольким генералам во главе с Франсиско Франко начать давно уже задуманный и тщательно подготовленный военный путч [148].

Этот военный путч, начавшийся 18 июля 1936 года, был не везде успешен. Республиканское правительство сумело сохранить или вернуть себе контроль над большей частью страны, причем его поддержали также некоторые верные республике офицеры, в особенности из военно-воздушных сил. Для восставших военных большая трудность состояла в том, что Франко был переведен правительством Народного фронта на Канарские острова. Правда, он сумел добраться оттуда до Испанского Марокко и подчинить своему командованию размещенные там марокканские войска и испанский Иностранный легион. Но он не мог переправить эти войска на континент, потому что не имел достаточного количества самолетов и судов. В этой ситуации он обратился к правительствам фашистской Италии и национал-социалистской Германии с просьбой доставить ему самолеты и другое военное снаряжение. Гитлер и Муссолини готовы были ему помочь и послали вначале самолеты и оружие, а в дальнейшем, поскольку военное положение мятежников все еще оставалось тяжелым, также и войска. Таким образом, военный путч Франко превратился в гражданскую войну, которую враждующие стороны вели под знаком фашизма и, соответственно, антифашизма.

Антифашисты едва ли не из всех европейских стран и из Соединенных Штатов устремились в Испанию, чтобы защитить от фашизма законно избранное республиканское правительство. Конечно, энтузиазм этих антифашистов, самоотверженно, а вначале и успешно сражавшихся в своих интернациональных бригадах с войсками Франко, итальянскими дивизиями и немецким «Легионом Кондор», заслуживает всяческого признания. Но тезис, по которому испанская гражданская война была глобальным конфликтом между «фашизмом» и «антифашизмом», был и остается весьма проблематичным. Главная цель, с которой Гитлер и Муссолини послали в Испанию сухопутные и воздушные силы, состояла вовсе не в том, чтобы «фашизировать» эту страну извне. Гораздо важнее идеологических мотивов были военные – испытание новой «люфтваффе», то есть германской военной авиации, экономические – овладение испанскими источниками сырья и рынками сбыта и политические – ослабление демократических государств, Англии и Франции. Прежде всего это относится к политике «третьего рейха». Не случайно немецкий посол Фаупель, пришедший из партийного аппарата НСДАП и пытавшийся, без особого успеха, усилить фалангу в политическом и организационном отношении, вызвал энергичное сопротивление Франко, возражавшего против такого вмешательства во внутреннюю политику и идеологию, после чего Фаупель был заменен «нормальным» профессиональным дипломатом. Конечно, утверждение, что немецкая политика в отношении Испании определялась преимущественно военными, экономическими и политическими целями и в меньшей степени партийно-идеологическими установками, никоим образом не оправдывает эту политику. То же касается способа ведения воздушной войны «Легионом Кондор». Достаточно вспомнить бомбардировку Герники, где пострадало исключительно гражданское население. Но сколь бы ни было преступно и несовместимо с международным правом это германское вмешательство в испанскую гражданскую войну, при «терпимости» западных держав, уже отчетливо выражавшей политику «умиротворения», все же нет оснований утверждать, будто Италия и Германия вмешались в испанскую гражданскую войну, чтобы экспортировать в Испанию фашизм [149].