Кир Великий. Первый монарх - Лэмб Гарольд (книги бесплатно полные версии txt) 📗
После этого случая сын вождя маспиев часто высказывался против Кира, но больше не пытался его надуть. Раздражение, которое они чувствовали друг к другу, переросло во вражду.
Чтобы укрыться от недоброго отношения молодых воинов, Кир искал убежище. Переплывая быструю реку, он достигал далекого берега и карабкался по скалам узкого ущелья к пещере. Из расположенной почти на вершине низкой пещеры открывался вид на аллею в Парсагардах и даже лишенную растительности гору с двумя алтарями. Спрятавшись в пещере, Кир мог следить за тем, что происходило вокруг дворца, и за церемониями, совершавшимися при разжигании огня у жертвенников Атара. Лежащему в скалах Киру удавалось услышать взывающий к нему голос Анахиты.
Прекрасная богиня вершин, как он знал, обитала в истоках горных рек и редко показывалась людям на глаза. Временами, забавляясь, она выпрыгивала из пены водопада и частенько разбрасывала водяные брызги, вспыхивающие ослепительно яркими красками на сильном солнечном свете. Кир ловил ее голос в шепоте и смехе воды, доносившихся снизу из ущелья. Звуки мелодично отражались от стен пещеры, и по этой причине он посвятил ее Анахите. Благочестивые арийцы всегда старались не загрязнять текущую воду. В десять лет Кир дал обет служения прекрасной богине. Возможно, он спутал ее со своей молодой матерью, о которой знал лишь, что ее похоронили в склепе рядом с пещерой Анахиты. Но, ударяясь о речные валуны и кружась в стремнинах, он воображал, что его поддерживают руки богини. И не боялся быстрой реки.
— Он слишком большой выдумщик, — заметил Митрадат. — У всех у нас есть свои мнения, но Кир пытается воплотить в жизнь мечту.
СТРЕЛА НА ТРОПЕ
Другие тоже часто говорили, что Кир слишком мало думает и слишком много мечтает. Примерно в то же время его приключение с падением на леопарда дало новую пищу этим разговорам. Достигнув десятилетнего возраста, Пастух получил почетное право садиться на нисайских скакунов, ездить на которых для детей было опасно.
Эту породу лошадей разводили на самых дальних персидских пастбищах. Они были не так устойчивы, как лохматые пони пожилых людей. Гораздо более тяжелые, с длинным туловищем и удивительно быстрыми ногами, они использовались в армии, поскольку не боялись людей, а в сражениях рвали врагов зубами и били копытами. На открытом пространстве они двигались равномерно, по очереди выбрасывая вперед ноги то со стороны руки с поводьями, то со стороны руки с оружием. Но все-таки Киру было нелегко усидеть на нисайце. Однажды вечером, когда он с группой молодежи преследовал леопарда, случилось самое неудачное его падение. Леопард мчался от них через кустарник под обрывом, пытаясь, очевидно, найти расщелину в скалах. В зарослях леопард был неуловим, ни разу не предоставил возможности метнуть в него дротик, и Кир пытался его догнать. Его нисаец с треском проскочил через колючие кусты и оказался над несущимся вперед зверем. Наклонясь, чтобы ударить его дротиком, Кир сполз с чепрака, потерял равновесие и рухнул головой вперед.
Контуженный от удара и пораненный, он какое-то мгновение смотрел в оскаленную морду зверя. Затем перепуганный леопард скачками бросился прочь. Когда его спутники попрыгали с лошадей и поспешили на помощь, Кир уже смеялся, вспоминая страх во взгляде свирепого животного. Все его раны оказались лишь царапинами от колючек, полученными при падении.
— Нет, — заверил он столпившихся вокруг охотников, — эти леопарды не причиняют вреда моей семье. Мой предок Ахемен носил на плечах голову и шкуру леопарда.
— А у моей семьи защитник — лев, — возразил другой юноша, — но для меня это не повод, чтобы падать на львов. Твой зверь сбежал.
Кир поднялся и осмотрел возвышавшийся над ними известняковый утес.
— Я знаю, где его логово, — заявил он.
Поскольку спутники отказывались ему верить, он повел их вверх по скалам, предложив оставить лошадей внизу. Свернув в глубокую расщелину, он оказался в темноте перед гладким камнем, почти перекрывавшим путь. Там не было и следа леопарда, но на самой скале, на уровне глаз, была картинка — рисунок, изображающий бегущих зверей и воинов на конях. Остальные подошли ближе и тоже стали ее рассматривать; на вырезанном на камне рисунке, по всей видимости, изображалась не охота. Дикие животные бежали не от всадников, а вместе с ними.
— Что это такое? — спросил кто-то.
— Слушайте меня, — нараспев, на манер поэта произнес Кир. — Во времена наших самых первых предков, когда люди перестали быть животными, научились использовать огонь и управлять водой, их царем был Каимарс, давший людям законы. Но с мрачного севера вторглись демоны и убили сына Каимарса. Тогда Каимарс опоясался мечом, призвал всех воинов, и они выступили по северной дороге, чтобы отомстить за его сына. Говорят, что все встретившиеся им львы, пантеры и леопарды присоединились к ним. Благожелательные звери отправились вместе с ними на войну и помогли нашим первым предкам побороть демонов и отплатить за смерть царского сына.
Всем слушателям была известна эта поэтическая легенда, но они находились под впечатлением исчезновения преследуемого леопарда и рисунка, вырезанного на камне в тихой расщелине. Они не знали, что Кир велел его сделать двум каменотесам из Парсагард. У бродячих арийцев существовал старинный обычай оставлять рисунки, изображающие их поступки или деяния богов — особенно воинственного бога Митры, — в пещерах или на утесах, где они могли выдержать испытание временем. Когда маспий Митрадат услышал об эпизоде с леопардом, он гневно воскликнул:
— Если последуете за Пастухом, он поведет вас только в Кангдиз!
Так как Кангдизом называлась несуществующая страна, мифический замок духов, обитавших на вершинах, Митрадат имел в виду, что Кир поведет своих сторонников на бесполезные поиски.
В тот же лунный месяц, когда происходила охота на леопарда, Кир вывел из игры своего насмешника Митрадата. Это случилось на узкой тропе, ведущей от поля для стрельбы из лука, служившего также для верховой езды, потому что персы всегда тренировались в стрельбе верхом на лошадях — пускали стрелы по мишеням, скача мимо них галопом. Так вот, когда Кир, утомившись за тяжелый день, шел от этого поля, неся свой могучий скифский лук с натянутой тетивой, он услышал приближающиеся шаги нисайского боевого коня, поднял голову и увидел Митрадата, мчавшегося верхом по тропе.
К этому времени маспийский принц дал клятву воина, поэтому был опоясан двуручным мечом, а к руке, державшей поводья, был прикреплен круглый щит. Узнав Кира, он грубо крикнул:
— Прочь с дороги, мальчишка!
Видя, что Кир по-прежнему стоял на тропе, Митрадат поднял охотничий дротик и ударами колен направил коня вперед. Из-за человека нисайский боевой конь никогда не сворачивал в сторону.
Кира охватил гнев, и все его мускулы напряглись. Не раздумывая, он вытянул из колчана стрелу, изо всех сил натянул лук и пустил стрелу. Она ударила точно над лопаткой лошади и под щитом Митрадата. Одним прыжком Кир увернулся от летевшего вперед коня. Маспий соскользнул с седла, упал на землю и остался лежать, испуская стоны.
Одно движение, и стрела с бронзовым наконечником повалила на землю любившего гордо встряхивать головой маспия, словно раненого кабана. Гнев Кира сменился пылким ликованием. Митрадат лежал беспомощный, со стрелой, застрявшей глубоко в бедре. На тропе не было свидетелей стычки, кроме одной девушки из рода Ахеменидов, придерживавшей кувшин с водой на темной головке. Кир знал, что ее звали Кассандана, и она часто задерживалась, позабыв о работе, посмотреть на воинов, тренировавшихся на поле. Он крикнул Кассандане привести рабов, чтобы отнести Митрадата в дом, затем, отбросив лук, поймал поводья норовистого скакуна. Ему удалось вскочить на спину лошади.
— Кир, — заклинала его девушка, — скачи к воротам твоего отца, скорей, скорей!
Однако Кир поступил совершенно иначе. Пустив коня в галоп от ущелья-въезда в Парсагарды, он направил его через равнину к ближайшему поселению маспиев. Радость уже его покинула, и ее место заняла сильная тревога — как бы кровавая вражда не вспыхнула между племенами. Рассказ о ранении Митрадата неминуемо достигнет всех воинов-маспиев, и он решил быть первым, кто расскажет об этом. Молодой Пастух имел недостаток — он действовал не задумываясь. Достигнув поселения к вечеру, в час загона стада, он направил нисайца сквозь облако пыли, поднятое животными, к каменному дому в роще, где жила знать. На пороге дома он отказался принять воду и хлеб, сказав, что прежде должен сообщить нечто важное.
