История разведывательных служб Израиля - Равив Ден (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Израильской разведке было 11 лет, но во многих отношениях она уже достигла зрелости. Иссер Харел считал, что пришло время для его возвращения на сцену и переориентации работы разведки на решение повседневных задач обеспечения безопасности страны.
Несмотря на то, что «мемунех» постоянно искал предателей, таковых не было выявлено ни в дипломатической службе, ни в в израильском разведсообществе. «Это неудивительно, — считает бывший директор ЦРУ Уильям Колби, — страна постоянно находилась в состоянии войны. Трудно ожидать, например, что на американском Диком Западе ковбои будут переходить на сторону индейцев».
Тем не менее, постоянная бдительность и подозрительность должны быть поставлены в заслугу Харелу, который сумел обеспечить высокую надежность своих служб. На протяжении десятилетия, полностью контролируя «Моссад» и в известной степени опекая «Шин Бет», он сумел выработать глубоко индивидуальный стиль обеспечения безопасности Израиля. Руководствуясь своими внутренними убеждениями, Харел большую часть своего времени провел в «крестовых походах».
5
ХАРЕЛ-КРЕСТОНОСЕЦ
В дополнение ко всем своим качествам Харел имел одно достоинство, которое делало его уникальной фигурой, когда-либо занимавшей место на троне израильской разведки. Он мог игнорировать всякого рода нападки и наветы и убеждать себя в том, что обладает уникальными способностями для защиты интересов Израиля.
Мелкие разочарования вроде тех, которые он испытал, когда его отстранили от разработки плана Суэцкой кампании 1956 года, или когда у него за спиной создали научно- техническую разведку «Лакам», или когда он остался в стороне от работы по созданию периферийных союзов, не могли остановить Харела. Вместо того чтобы оглядываться в гневе назад, он предпочитал с надеждой смотреть вперед.
Харел целиком отдавался служению интересам Израиля и консолидации власти Бен-Гуриона. Оглядывая политический горизонт, «мемунех» пришел к выводу, что издававшийся на иврите популярный журнал «Этот мир» представлял явную угрозу премьер-министру, партии «Мапай» и всей системе. Харел объявил этому еженедельнику войну.
Публикуя пеструю смесь сплетен, сексуальных скандалов и детективов, этот журнал выступал за примирение с палестинскими арабами и в целом давал довольно нетрадиционную картину жизни современного Израиля. Его главный редактор Ури Авнери открыто призывал Бен-Гурнона проявить благородство и согласиться на создание палестинского государства сразу после победы в войне за независимость. В начале 1950-х годов это звучало как настоящая ересь.
Сам Бен-Гурион и его авторитарные методы руководства были естественной мишенью для отравленных перьев журналистов. В порядке взаимности правящая партия откровенно ненавидела Авнери. Руководимый «Мапай» политический истэблишмент организовал бойкот журнала, по изданию удалось сохранить своих верных читателей. Тираж резко возрос, когда в 1956 году на обложку журнала была выплеснута информация о коррумпированности шефа полиции Тель-Авива. Как верный слуга премьер- министра Харел не мог вынести эти скандальные заголовки. К тому же шеф полиции был не кем иным, как сыном Бен-Гуриона, Амосом Бен-Гурионом.
Авнери также позволял себе прямые нападки на «Шин Бет», чем приводил Харела в ярость, так как в то время вообще никто не смел писать о спецслужбах. Саму «Шин Бет» он называл не иначе как «орудием тьмы».
Журнал преподносил агентство как какого-то монстра, беспардонно нарушавшего права граждан, и вообще возлагал на «Шин Бет» вину за все плохое, что было в Израиле. Дерзость Авнери раздражала не только Харела, но и официального главу «Шин Бет» Амоса Манора. Обвиняя журнал в «провокационной лжи», Манор установил за сотрудниками журнала наблюдение, надеясь получить какие-то компрометирующие их сведения. Еженедельник ответил в жанре детективной журналистики, что было довольно рискованно, так как по закону в то время было запрещено упоминать в печати имена сотрудников спецслужб.
Иссер Харел решил применить нестандартное оружие — соперничающее издание. Пытаясь подорвать тираж журнала Авнери, «Шин Бет» 1 августа 1956 г. начала издавать свой собственный журнал под названием «Гранат». Харел напрасно пытался зашифровать связь этого журнала со спецслужбами. Это было просто зеркальное отражение «Этого мира». Вместо критического подхода журнала Авнери к освещению текущих событий «Гранат» стал проводить официальную линию вперемешку со сплетнями, рассчитанными на то, чтобы поднять тираж. Однако эта имитация не могла сравниться с уровнем оригинала.
«Гранат» развязал яростную словесную войну против «Этого мира», но это не привело к росту тиража. Манор никогда не одобрял журнального проекта Харела, но никто не мог переубедить «мемунеха», пока наконец красноречивое падение продаж не сказало само за себя. После яростной кампании обливания друг друга грязью спецслужбы проиграли войну тиражей. Три года убытков заставили «Шин Бет» прекратить публикацию «Граната».
Харел мог позволить себе фиаско в издательской сфере, поскольку в своей профессиональной области он уже приобрел репутацию серьезного охотника за шпионами. Ему удалось нейтрализовать попытки коммунистов и агентуры арабских стран проникнуть в правящие круги Израиля. В это же время Харел и Манор разоблачили советского агента Авни в министерстве иностранных дел и журналистку Мари Фрэнсис Хаген.
Хаген была американской журналисткой в нью-йоркской штаб-квартире ООН. У нее было много друзей среди арабских делегатов, и по просьбе своего жениха, сирийского дипломата Галаба аль-Хейли, она согласилась заниматься шпионажем против Израиля.
В 1956 году она приехала как журналистка в Израиль и стала направлять свои отчеты сирийской разведке. Она проявляла явно необычный интерес к границам Израиля, и «Шин Бет» установила за ней круглосуточное наблюдение, а затем и арестовала Хаген. Она была предана суду на закрытом заседании, на которое ее коллеги-журналисты не были допущены. 27 августа 1956 г. она была признана виновной в шпионаже и провела 8 месяцев в израильской тюрьме. Наивная Хаген вернулась в Нью-Йорк, но, к ее удивлению, ее «жених» Хейли отказался с ней встретиться.
Усилия арабских стран по проникновению в Израиль отличались примитивизмом. Специалисты ЦРУ и «Шин Бет» отмечали, что у арабов не хватало ни знаний, ни терпения, которые были необходимы для осуществления долгосрочных разведывательных операций. Для успеха нужны внимание к деталям, выносливость, умение контролировать эмоции и руководствоваться холодной логикой, а всего этого арабским разведчикам недоставало.
Советский Союз, с другой стороны, имел колоссальные разведывательные ресурсы: тут умели выжидать, складывать вместе мелкие детали головоломок и действовать без эмоций. Короче говоря, русские были отличными шахматистами и их фигуры представляли наибольшую угрозу на международной шахматной доске.
Харел, сам будучи выходцем из России, умел оценить достоинства своих противников и был уверен, что они имеют своих шпионов в Израиле. Американцы, вне всякого сомнения, были правы, предупреждая о том, что среди прибывающих в Израиль иммигрантов из Восточной Европы будет советская агентура. Он, естественно, ничего не мог сделать с теми, кто, занимаясь неквалифицированным трудом в промышленности и сельском хозяйстве, отправлял по почте своим хозяевам в КГБ сообщения о жизни в Израиле. Стремясь к совершенству, Харел, конечно, хотел бы переловить их всех, но ему приходилось сосредоточиваться на тех, кто мог достичь важного положения в Израиле.
Его инстинкт охотника за шпионами в израильском обществе и отрицательное отношение к партии «Мапам» приобрели новые масштабы, когда Харелу удалось установить, что два члена этой левой партии являются советскими агентами.
В одном случае контрразведывательный отдел «Шин Бет» установил, что эксперт партии «Мапам» по Ближнему Востоку Аарон Коэн регулярно встречается в Тель- Авиве с советским дипломатом, который был известен как работник КГБ. В 1958 году Коэн был арестован, но возмущенные члены партии «Мапам» встали на его защиту и обвинили Харела в фабрикации дела. В суде обвиняемый признал встречи с советским дипломатом, но отрицал передачу ему секретной информации. Тем не менее он был признан виновным и осужден на пять лет лишения свободы, но Верховный суд Израиля сократил этот срок наполовину.
