Вена. Полная история города - Райнельт Франц (читать книгу онлайн бесплатно без txt, fb2) 📗
В этот час Вена тоже сделала свой туалет: над нею прошел сильный летний дождик, и потом вдруг на совершенно голубом небе засверкало лучистое солнце. Красивый город, умывшись, смотрел еще красивее.
Улицы, которыми вел меня проводник, все казались очень изящными, но по мере того, как мы подвигались к Леопольдштадту, изящество их становилось еще заметнее. Здания были больше, сильнее и величественнее.
А вот Николай Алексеевич Некрасов (1821–1878) всю жизнь страдал болезнью горла. В 1856 году он прибыл в Вену, чтобы посоветоваться с врачами. Иностранными языками поэт не владел, и родственники даже беспокоились – вдруг заблудится. Однако Некрасов оказался в полном восторге от города. Он писал родным:
Вот выгодно не знать ни одного языка: я заговорил на всех вдруг. Как – это другое дело! Но понимают, причем нужно соблюдать только одно правило: держать кошелек постоянно открытым.
Мрачное настроение духа, в котором Некрасов находился с тех пор, как у него заболело горло, исчезло. Он с любопытством осматривал город, ездил по театрам и словно забыл, зачем приехал в Вену. А вот после встречи с доктором поэт вновь впал в уныние. Венская знаменитость нашла его болезнь очень серьезной, предписав строжайший режим и велев ему ехать на зиму в Италию.
Десять лет спустя о венской поездке Некрасов упомянул в стихотворении «Железная дорога»:
В Вене поправлял здоровье и Николай Васильевич Гоголь (1809–1852) – после того, как долгожданная премьера его «Ревизора» не оправдала ожидания. В Вене он появился в июне 1839 года, уже имея немалый зарубежный опыт. Он лечил желудок водами целебных источников и много работал. В Вене, например, Гоголь задумал поэму (как он ее сам назвал) «Мертвые души». Возможно, работой писатель заглушал скуку, на которую жаловался в письмах:
В Вене я скучаю. Ни с кем почти не знаком, да и не с кем, впрочем, знакомиться. Вся Вена веселится, и здешние немцы вечно веселятся. Но веселятся немцы, как известно, скучно, пьют пиво и сидят за деревянными столами, под каштанами, – вот и все тут.
Как пишет культуролог А.П. Люсый, Н.В. Гоголь «сразу же постиг саму суть венского опереточного бытия».
Отъехав в Мариенбад, писатель 25 августа опять вернулся в Вену, откуда в письме к литературному критику С.П. Шевыреву сообщил о работе над драмой из истории Запорожья: «Передо мною <…> проходят поэтическим строем времена казачества, и если я ничего не сделаю из этого, то я буду большой дурак».
19 сентября 1839 года Гоголь уехал в Россию – с тем, чтобы приехать в Вену еще раз в июне следующего 1840 года.
И в этот раз Николай Васильевич уже благоволил Венской опере – «Чудная, невиданная!»
Это слова из письма писателю С.Т. Аксакову от 7 июля 1840 года, и там еще о Вене было сказано следующее:
В Вене еще надеюсь пробыть месяца полтора, попить воды и отдохнуть. Здесь покойнее, чем на водах, куда съезжается слишком скучный для меня свет. Тут все ближе, под рукой, и свобода во всем. Нужно знать, что последняя давно убежала из деревень и маленьких городов Европы, где существуют воды и съезды. Парадно – мочи нет! <…> Итак, я на водах в Вене, где и дешевле, и покойнее, и веселее. Я здесь один; меня не смущает никто <…> Вена приняла меня царским образом! Только теперь всего два дня прекратилась опера. Чудная, невиданная. В продолжение целых двух недель первые певцы Италии мощно возмущали, двигали и производили благодетельные потрясения в моих чувствах. Велики милости Бога! Я оживу еще.
Да и целебная вода оказала положительное действие на желудок писателя. В письме от 17 октября 1840 года историку и писателю М.П. Погодину он писал:
Я выехал из Москвы хорошо, и дорога до Вены по нашим открытым степям тотчас сделала надо мною чудо. Свежесть, бодрость взялась такая, какой я никогда не чувствовал. Я, чтобы освободить еще, между прочим, свой желудок от разных старых неудобств и кое-где засевших остатков московских обедов, начал пить в Вене мариенбадскую воду. Она на этот раз помогла мне удивительно: я начал чувствовать какую-то бодрость юности, а самое главное – я почувствовал, что нервы мои пробуждаются, что я выхожу из того летаргического умственного бездействия, в котором я находился в последние годы и чему причиною было нервическое усыпление <…> Я почувствовал, что в голове моей шевелятся мысли, как разбуженный рой пчел; воображение мое становится чутко. О, какая была это радость, если бы ты знал!
Именно в Вене Н.В. Гоголь много работал, много писал, и напряженный труд, в конце концов, разразился «венским кризисом», который едва не стоил ему жизни. Поначалу настроение писателя было вполне нормальным, но депрессия – это такая болезнь, которая хватает за горло, когда, вроде бы, ничего не предвещает беды. Из сохранившихся писем становится явно, что в Вене Гоголь пережил страшную депрессию, сопровождавшуюся чувством абсолютной безысходности и страха. Гоголь был просто в отчаянии. Не зная, что делать, он понесся в Рим, и там ему действительно стало лучше. Однако с тех пор тяжелейшие расстройства стали частыми гостями в его душе.
Сохранилось достаточно много писем Гоголя, написанных им во время пребывания в Вене в 1839 году.
Например, 5 сентября 1839 года он писал из Вены Марье Петровне Балабиной, дочери генерал-лейтенанта П. И. Балабина, у которой он в свое время был домашним учителем:
Нет, больше не буду говорить ни слова о немцах. Боюсь, право, боюсь. Может быть, вы в эти три года, как я не имел удовольствия вас видеть, переменились совершенно. Ведь, как бы то ни было, вам теперь 18 лет. Я ничего не знаю, что могло случиться с вами в это время. Может быть, вы сделались теперь высокого росту, у вас явилась страшная сила в руках. Я же человек щедушный, худенькой и после разных минеральных вод сделался очень похожим на мумию или на старого немецкого профессора с спущенным чулком на ножке, высохшей как зубочистка <…> Но знаете ли что? В сторону пустяки и шутки. Когда я прочел ваше письмо и свернул его, я поникнул головою, и сердцем моим овладело меланхолическое чувство. Я вспомнил мои прежние, мои прекрасные года, мою юность, мою невозвратимую юность и, мне стыдно признаться, я чуть не заплакал. Это было время свежести молодых сил и порыва чистого, как звук, произведенный верным смычком. Это были лета поэзии, в это время я любил немцев, не зная их, или может быть я смешивал немецкую ученость, немецкую философию и литературу с немцами. Как бы то ни было, но немецкая поэзия далеко уносила меня тогда в даль, и мне нравилось тогда ее совершенное отдаление от жизни и существенности. И я гораздо презрительней глядел тогда на все обыкновенное и повседневное. Доныне я люблю тех немцев, которых создало тогда воображение мое. Но оставим это. Я не люблю, мне тяжело будить ржавеющие струны во глубине моего сердца. Скажу вам только, что тяжело очутиться стариком в лета еще принадлежащие юности. Ужасно найти в себе пепел вместо пламени.
Леандер Русс. Вид на Вену с Бельведера. 1841
Вена в заграничных путешествиях русских писателей и поэтов, как уже говорилось, была почти обязательным пунктом – именно через этот город пролегала одна из двух дорог «в Европы». Ничего удивительного, что в Вене Н. В. Гоголь редактировал свою «Шинель», Д. И. Фонвизин переводил на немецкий комедию «Недоросль», а И. С. Тургенев работал над «Дворянским гнездом».
