Маршал Рокоссовский - Корольченко Анатолий Филиппович (книги бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Первой в сражение вступила 220-я мотострелковая дивизия. Вместе с полком 10 июля она контратаковала врага, отбросила его к занятому уже Витебску, заставила остановить наступление на соседних направлениях. Результат контрудара мог быть более значительным, если бы вовремя подоспели резервные силы, особенно артиллерия, которая к тому же не имела достаточного боезапаса. И тем не менее активные действия 19-й армии сыграли свою роль: они задержали врага более чем на сутки.
12 июля противник вновь перешел в наступление. Сосредоточив главные силы своих танковых дивизий у дороги на Рудню, он при поддержке значительных сил артиллерии и особенно авиации стал продвигаться на юго-восток.
Командный пункт 19-й армии размещался в лесу севернее Рудни. Командарм, переговорив с командиром 23-го механизированного корпуса генералом Хмельницким, принял решение отправиться в расположение его корпуса.
Миновав ржаное поле, через которое проходила дорога, автомобиль подкатил к грейдеру. Справа виднелись стволы замаскированных орудий: противотанковая батарея занимала выгодные позиции.
— Танки! Немцы! — закричал вдруг водитель и крутнул руль.
По дороге двигалась колонна танков, за ними — автомобили с мотопехотой.
— Назад! В укрытие! — скомандовал командарм.
Позади прогремел разрыв. Едва автомобиль нырнул в лощину, как над ними пролетел второй снаряд и разорвался впереди.
Но тут по танкам ударили орудия противотанковой батареи. И начался бой.
Проехав с полкилометра, они увидели шедшую навстречу колонну батальона. Впереди капитан Озолин!
— Там наша батарея ведет бой с танками. На подходе немецкая мотопехота. Разворачивай, капитан, батальон! — приказал командарм.
Перед батальоном простиралось огромное поле ржи. Оно начиналось у оврага, что пересекал дорогу, и уходило к перекрестку, где занимала позиции противотанковая батарея. Укрываясь во ржи, солдаты поспешили туда.
Батарея старшего лейтенанта Величко с первых же выстрелов сумела поразить два танка. Сделал это наводчик Иванов. Его орудие находилось к танкам ближе других.
— Целься в третий! — приказал сержант наводчику.
— Вижу, — ответил тот, не отрывая глаза от прицела. Пилотка у солдата сбилась на затылок. Что-то беззвучно шептали губы.
— Да бей же! Бей! — крикнул сержант.
Раздался звенящий выстрел, пушку подбросило. На броне танка сверкнула вспышка…
Развернувшись в цепь, к танкам бежали гитлеровцы. Навстречу им двигался батальон капитана Озолина…
Накануне Конева предупредили, что в его распоряжение поступит батарея и произведет залп. «Всего-то батарея», — с сожалением подумал он. На следующий день к нему действительно прибыл артиллерийский офицер, представился:
— Капитан Флеров, — был он немолод для своего не столь высокого звания.
— И что батарея может сделать? — опросил командарм.
— Многое, только чтобы цель была достойная для поражения, — Капитан рассказал, что 14 июля под Оршей был произведен залп в составе дивизиона, теперь же предстояло действовать одной батареей.
— Но достаточно и ее. Сами в этом убедитесь, — заверил капитан.
Автомобили с установками разместили в укрытом месте, выставили охрану, потом расчехлили установки, закрепили на них похожие на длинные снаряды мины.
Гитлеровцы шли в атаку несколькими цепями. А впереди медленно ползли танки, делали короткие остановки для выстрела. У башни вспыхивало едва заметное сизое облачко, и многотонная машина, будто в судороге, вздрагивала.
Но вот позади послышался свистящий рев, на глазах стало расти облако, и из него вылетали огненные пунктиры. Их было много, и они будто догоняли в небе один другого.
Вдруг там, где шли немецкие танки и цепи пехоты, разом заиграли всплески огня, поднялись клубы дыма.
В лицо ударила упругая волна, донесся оглушительный грохот частых разрывов. Когда осела пыль и рассеялся дым, расстилавшееся пред ними поле представляло ужасную картину: земля была черной, горели танки, лежали обуглившиеся трупы. Это был залп реактивных снарядов, тех самых знаменитых «катюш», которые стали для врага грозным возмездием.
А капитан Флеров вскоре погиб. В ночь на 7 октября его батарея попала в засаду. Почти весь личный состав пал в неравном бою, успев взорвать перед тем боеприпасы и боевые машины.
В боях у Смоленска особое мужество проявил командир 57-й танковой дивизии полковник Мишулин. Его полкам пришлось вступить в бой прямо с марша, с большим трудом сдерживать рвущегося к городу врага. Когда до Днепра оставалось несколько километров, поступил приказ: занять плацдарм у Соловьевской переправы и накрепко удерживать его. Это была единственная на данном направлении переправа, по которой отходили наши части.
Шесть суток, отражая беспрерывные атаки противника, удерживали танкисты рубеж. А на седьмые сутки полковника ранило…
Автор настоящего очерка, знавший Василия Александровича еще до Великой Отечественной войны, когда тот командовал на Халхин-Голе легендарной 8-й мотобронебригадой, много позже встретился с ним в Ростове.
О тех горячих днях генерал Мишулин рассказывал, что командующий армией распорядился эвакуировать его в госпиталь. И адъютант повез Мишулина в бронеавтомобиле. По дороге раненый пришел в сознание, потребовал, чтобы ехали на командный пункт армии. Там находились командующий фронтом Еременко, генерал Лукин, Конев.
— Почему не в госпитале? — спросил его Еременко. Бинт был весь в крови.
— Ведь я же приказал вам ехать туда, — сказал командарм.
— Не поеду в госпиталь. — решительно заявил полковник, узнав, что дивизия оказалась в окружении.
— Поступай, Мишулин, как велит совесть, — согласился командующий.
Ночью, глухими лесными тропами, в объезд занятых противником сел, ехал он к дивизии. В одном месте бронеавтомобиль обстреляли, и чудом удалось пробиться сквозь засаду.
Шестнадцать суток удерживала дивизия переправу. Таяли силы, кончались боеприпасы, все туже стягивалась петля окружения. Наконец, поступил приказ на отход, и полковник повел остатки соединения на восток. Пробивались с боями. В одном из сеансов радиосвязи сообщили о его награждении.
А с присвоением ему генеральского звания произошел курьез. Командующий фронтом Еременко продиктовал на узле связи: «Представляю Мишулина к званию Героя Советского Союза и очередному воинскому званию. Генерал-лейтенант Еременко». Привычная к тому, что строгий комфронтом все распоряжения заканчивал одной фамилией, без звания, телеграфистка поставила точку после слов «генерал-лейтенант». И полковнику сразу присвоили это звание, минуя гене-рал-майорское.
После войны Василий Александрович Мишулин жил в Ростове, принимал активное участие в общественной жизни города. Здесь же он умер.
…Как ни сражались упорно полки 19-й армии, однако силы врага были превосходящими, в том числе в артиллерии и авиации. К тому же танковые клинья неприятеля далеко углубились справа и слева и грозили сомкнуться у Смоленска. Ни на минуту не прекращая боя, армия отходила к Ярцеву.
Но противник опередил. В ночь на 16 июля ему удалось смять слабые заслоны и ворваться в южную часть Смоленска. Он бы продвинулся и далее, если бы не были взорваны мосты через Днепр.
Тут подоспела 129-я стрелковая дивизия. Ее командир генерал-майор Городнянский подтянул к реке главные силы, организовал оборону. Вскоре подошли и другие соединения, в том числе и братская 158-я дивизия, сформированная на Дону.
Дивизия заняла оборону в районе населенного пункта Штылова. 29-й стрелковый полк 38-й дивизии совместно с подразделениями 129-й дивизии удерживал станцию Сортировочная, железнодорожный мост через Днепр, село Покровская Гора. Спешно сосредоточивалась на восточном берегу, на участке Буяны станции Приднепровской, 50-я стрелковая дивизия, которой командовал полковник А. А. Борейко.
Но немецкой танковой дивизии удалось, используя обходной маневр, выйти в тыл нашим войскам и перерезать идущую на Москву дорогу. Туда же был сброшен и воздушный десант. Войска оказались в окружении. Но они не отошли, продолжали стойко удерживать северную часть города.
