Над Курской дугой - Ворожейкин Арсений Васильевич (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Вот впереди показались развалины станции Прохоровка. Здесь только что закончилось встречное танковое сражение. Под нами — почерневшая от гари и вся изрытая, взбудораженная бомбами и снарядами курская земля. Насколько видит глаз, везде замечаю разбитые, черные коробки танков, обгоревшие и изуродованные; беспомощно торчат исковерканные пушки, топорщатся обломки сбитых самолетов. А деревья, кустарники, сады? Все поглотила война. Кажется, и сейчас еще стонет и содрогается земля, где разыгралась невиданная до сих пор танковая битва.
Гитлеровцы, убедившись, что главный удар на Обоянь не принес успеха, перегруппировав силы и использовав последние резервы, предназначенные для наступления на Курск, перенесли усилия на другое направление. 12 июля на узком участке они бросили более 700 танков, пытаясь протаранить нашу оборону в районе Прохоровки. Врага встретили мощным контрударом только что выдвинувшиеся из резерва две гвардейские армии, одна из которых танковая. В результате встречного сражения главная группировка противника, потеряв половину танков, перешла к обороне.
Конечно, тогда трудно было предположить, что 12 июля — день сражения под Прохоровкой — войдет в историю как день похорон стратегической инициативы немецко-фашистских войск. Гитлеровцы впоследствии уже больше никогда не могли предпринять крупного наступления.
13 июля почти все немецкие войска, противостоявшие Воронежскому фронту, перешли к обороне. И только с каким-то непонятным ожесточением вот уже вторые сутки гитлеровцы пытаются окружить соединения нашей 69-й армии, обороняющей небольшой район междуречья Северного и Липового Донцов.
Наша восьмерка прилетела в этот район, чтобы прикрыть войска, подвергающиеся массированным налетам бомбардировщиков.
Сквозь пелену дыма поле боя определяем по всполохам огня. Боясь оторваться от группы и затеряться во мгле, летчики жмутся друг к другу. Облачность значительно сгустилась. За облаками прекрасная видимость. Бомбардировщики вероятнее всего могут нагрянуть оттуда. Пытаюсь связаться с наземным пунктом управления авиацией и запросить воздушную обстановку. С пункта не отвечают. А дым по-прежнему туманит глаза, мешая наблюдению за воздухом. Решаю уйти за облака.
Теперь кругом густая синева неба. Все вокруг залито солнцем. Воздушные просторы сразу раздвинулись, дышится свободней. Строй разомкнулся. Что там внизу под нами? Земля через разводья облачности мелькает черными пятнами. И сразу возникает вопрос: а вдруг бомбардировщики подкрадутся ниже облаков? Этого допустить нельзя. Звено лейтенанта Ивана Козловского оставляю в сияющем, прозрачном океане, а сам с четверкой ныряю в дым, ближе к земле. Сразу попадаем в разрывы зениток — один самолет подбит, уходит вниз, скрываясь в мутной гари. Остаемся втроем: правее меня Выборнов, левее — Тимонов. Выходя из зоны зенитного огня, резко кручу машину вправо…
Впереди «юнкерсы», самолетов двадцать. До них рукой подать. Вдали маячит еще одна стая. Больше ничего не видно. Темнеет в глазах. То ли от вражеских самолетов, так внезапно появившихся, то ли от дыма. Секунда на размышление. Все высмотреть, все заметить и немедленно принять решение. Задерживаться нельзя: первая группа через несколько секунд будет уже над линией фронта. Но где же вражеские истребители? Фашисты без них «юнкерсов» не посылают.
— «М-е-сс-е-ра-а» атакуют, — протяжно передал с высоты Козловский.
Теперь и я вижу. Сизо-грязноватые, сливаясь с дымом, они шныряют под нами, как щуки. Их очень плохо видно, нас же на фоне облаков заметить легко. Хорошо, что «мессеров» частично сковало сверху звено Козловского.
От истребителей противника теперь уже никуда не скроешься, они и за облаками и ниже. Сделают все, чтобы не допустить нас к бомбардировщикам. Надежда только на то, что мы к «юнкерсам» несколько ближе, чем они. Нужно воспользоваться этим преимуществом и быстрее атаковать бомбардировщики.
— Тимоха, бей заднего левого! Выборнов, прикрой нас! — передаю по радио, позабыв сообщить об истребителях противника.
А мысль тревожно бьется. В голове, опережая события, уже разворачивается картина боя. Только бы успеть нанести удар до нападения истребителей! А если они подойдут при атаке? Тут все надежды на Выборнова. В его власти задержать их хоть на одну-две секунды. «Саня, не зазевайся!» — мысленно призываю его. Смотрю, на подходе и вторая группа бомбардировщиков — Как с ней быть? Может, подоспеет Козловский… Удастся ли ему оторваться? Зря его оставил наверху.
«Юнкерс» передо мной увеличивается в размерах, растет. Я приближаюсь снизу сзади. Он летит крыло в крыло с другим, а там еще и еще, и все сомкнуты. Строй слитен, точно единая гигантская машина.
Прицеливаюсь. Чувствую дрожь в руках. Хочется обернуться назад: может, там уже подкрался другой вражеский самолет. Нельзя — потеряешь время. Точку перекрестия прицела направляю прямо в мотор неуклюжей туши «юнкерса». Под ним хищно торчат неубирающиеся ноги, на которые одеты обтекатели, похожие на какую-то странную обувь, за что Ю-87 и зовут «лапотниками». С силой нажимаю на гашетки и тут же немного задерживаю… Бомбардировщик разваливается. Одно крыло с черным крестом проносится мимо. Едва успеваю отскочить от обломков вверх.
Сзади и в стороне — никого. Где же Выборнов? Тоже бьет «лапотников». Не видя истребителей противника, он счел излишним прикрывать нас и бросился на «юнкерсов». Соблазн велик! Но как бы это не кончилось неприятностью. Вот к Тимонову подкрадывается «мессершмитт». Резкий доворот — и отгоняю гитлеровца от Тимонова. Таким же маневром он отгоняет «мессершмитта» и от меня. Выручили друг друга. А Выборнов? Из-за него чуть было не стали жертвами вражеских истребителей. Где он? К нему сзади тоже подбирается противник. Бьем по «мессершмитту» одновременно с Тимоновым длинными очередями и отгоняем.
В это время Выборнов поливает огнем «юнкерсов». Строй «лапотников» теряет компактность. Им некогда пикировать — сбрасывают бомбы с горизонтального полета. Пары три-четыре немецких истребителей атакуют нас. Козловский, очевидно связанный боем, не может прийти на помощь. Вторая группа бомбардировщиков уже начала разворачиваться на бомбометание с пикирования. В воздухе становится тесно. Вскипает земля, пенясь черно-серой лавиной от взрывов бомб. Кругом сверкает огонь и, кажется, нестерпимо жжет тебя. Душно. В клокочущем кусочке пространства, сияя нежной белизной шелка, два парашютиста кажутся цветочками, хрупкими и беспомощными. Невольно думаешь, что сейчас, в этом свирепом огне и дыме, они тоже сгорят, как небитые машины. Кто они: наши или вражеские?
