Предшественники Дарвина в России (Из истории русского естествознания) - Райков Борис Евгеньевич
Бекетов не был узким специалистом-морфологом. «А. Н. Бекетов, — пишет один из его учеников, проф. Н. И. Кузнецов, — всю свою жизнь интересовался не узко специальными вопросами своей кафедры, а интересовался всей ботаникой, всем ходом развития этой науки, ассимилируя в себе все крупное, выдающееся, что совершалось в науке…»
Такой же характер носили и написанные Бекетовым оригинальные учебники ботаники, выдержавшие по нескольку изданий. В этих книгах выдвигаются на первое место не мелкие детали, без которых в университетском преподавании можно было обойтись, но главнейшие общие выводы ботанической науки. В свое время эти руководства имели большое значение в деле организации преподавания ботаники в наших высших учебных заведениях. Своею деятельностью Бекетов подготовил целую школу русских ботаников, которые впоследствии занимали кафедры во многих наших университетах. Среди них можно назвать известного ученого К. А. Тимирязева — блестящего пропагандиста дарвинизма в России, В. Л. Комарова — впоследствии президента Академии наук СССР, Н. И. Кузнецова, Д. И. Ивановского, Г. И. Танфильева, А. Н. Краснова и многих других.
Будучи демократом по своим убеждениям, Бекетов не удовлетворялся академическою деятельностью в университете и принимал горячее участие во многих начинаниях и предприятиях, которые служили делу распространения просвещения в России. На общем собрании Первого съезда русских естествоиспытателей в 1861 г. Бекетов выступил с замечательной речью о естествознании как предмете общего образования. Он горячо доказывал новую для того времени мысль, что образование заключается не только в количестве набранных знаний, но и в воспитании ума, в развитии способности мыслить. Эта речь имела для своего времени историческое значение.
Очень деятельно и плодотворно выступал Бекетов по вопросам организации образования в средней школе. Он ратовал за широкое введение естествознания в гимназиях и разработал новый метод преподавания, названный им «индуктивным». Этой своей деятельностью Бекетов оставил заметный след также в истории учебного естествознания в России.
Большую роль в деле распространения естественнонаучного просвещения сыграла популяризаторская деятельность Бекетова. Он охотно писал общедоступные статьи для журналов как по ботанике, так и по общебиологическим и прикладным вопросам и популяризировал для широкой публики те взгляды, которые высказывал в своих специальных работах. Его популярные сочинения отличаются живостью изложения, умелым подбором материала и прекрасным литературным языком.
Перу Бекетова принадлежит также ряд переводов иностранных ботанических сочинений, очень полезных для русского читателя, например, известная в свое время популярная книга «Ботанические беседы» Россмесслера и Ауэрсвальда (СПб., 1860).
Бекетов принадлежал к числу немногих крупных ученых, которые писали также книжки для массового читателя из народа. В 60-х годах он напечатал ряд общедоступных очерков по естествознанию, которые потом собрал в одну книжку в двух частях под названием «Беседы о земле и тварях, на ней живущих». Эта очень просто и умело написанная книжка получила широкое распространение в народной школе, а также среди рабочих и крестьян и перепечатывалась многократно в течение целого полувека, выдержав восемь изданий.
Как общественный деятель Бекетов нес множество разнообразных обязанностей. Он деятельно работал в Вольно-экономическом обществе, где группировалась наша прогрессивная интеллигенция, председательствовал в Петербургском обществе естествоиспытателей, очень много сил положил на развитие высшего женского образования, причем первые в России высшие женские курсы, открытые в Петербурге в 1878 г. и называвшиеся впоследствии Бестужевскими, во многом обязаны ему своим возникновением и дальнейшим развитием.
В Петербургском университете Бекетов в продолжение шести лет занимал должность ректора по избранию (1876–1882), причем его управление совпало с крайне трудным периодом жизни университета, когда надо было бороться за русскую науку против реакционных покушений на нее со стороны царского министерства народного просвещения в лице мракобесов Д. А. Толстого и И. Д. Делянова. Бекетов много сделал для защиты университета от полицейского произвола властей. Он заступался за арестованных и уволенных студентов, старался сохранить студенческие организации, которые министерство запрещало, организовал помощь недостаточным студентам, которым грозило увольнение за невзнос платы за ученье и т. д.
Во всех этих трудных положениях Бекетов оставался верен своему девизу: работать на благо народа. Этому девизу он оставался верен до глубокой старости. Он горячо любил свою родину и все свои силы и знания отдавал служению ей. Отсюда его высокий моральный авторитет и всеобщее уважение, которым он пользовался в русском обществе.
Бекетов скончался 1 июля 1902 г. на 77-м году жизни после продолжительной, тяжелой болезни (был разбит в течение пяти лет параличом). Петербургское общество естествоиспытателей устроило 26 ноября 1902 г. торжественное собрание, посвященное его памяти. Отчет об этом собрании, с речами многих выступавших, дает лучшее представление о заслугах и личных свойствах нашего замечательного ученого [46].
Перейдем теперь к рассмотрению деятельности Бекетова как эволюциониста додарвиновского времени. Вот что сказал об этой стороне его деятельности крупнейший сторонник и пропагандист дарвинизма в России К. А. Тимирязев, выступая в 1890 г. с речью на Восьмом съезде русских естествоиспытателей и врачей: «Дарвинизм, как и все в науке, не был, конечно, внезапным откровением, не вышел, как Минерва, из чела Юпитера. Он был только гениальным, двадцать лет продуманным ответом на запросы науки, на стремления, глухо таившиеся и бродившие в умах передовых представителей естествознания. По крайней мере один из здесь присутствующих — наш уважаемый председатель Андрей Николаевич Бекетов [47],мог бы смело предъявить одно свое литературное произведение, совпавшее с появлением книги Дарвина и доказывающее, на какую подготовленную почву упало у нас это учение».
Статья Бекетова, на которую сослался Тимирязев в своей речи, не указав впрочем точно, о каком научном произведении он говорит, была напечатана в 1860 г. в журнале «Русский вестник» под названием «Гармония в природе». В 1860 г., как указано выше, первые сведения о книге Дарвина только начали проникать в Россию. Несомненно, Бекетов еще ничего не знал о его теории, когда писал свою статью. Тимирязев был совершенно прав в том отношении, что эта статья предвосхищает учение об изменчивости видов. Бекетов, действительно, изложил в 1860 г. эту идею в общих чертах с присущим ему литературным талантом. Остановимся на его статье несколько подробнее.
Под условным названием «Гармония в природе» Бекетов разумел стройную связь явлений и форм, которая представляет нам всю природу как единое целое. В органической природе связь эта обнаруживается, по словам Бекетова, «в приспособлении каждой части каждого существа к его физической деятельности и в приспособлении существа к той среде, в которой оно действует».
С целью наглядно раскрыть эти приспособления перед читателем Бекетов довольно подробно и очень живо и умело рассмотрел ряд соответствующих биологических явлений в мире растений и животных. В настоящее время этот фактический материал хорошо известен даже школьникам, но сто лет тому назад, при бедности естественно-научной литературы, все эти сведения были новыми и весьма интересными для читателя.
Разобрав некоторые из наиболее характерных явлений, в которых выражается «гармония в природе», Бекетов перешел к выяснению вопроса о том, в чем же заключается общая причина этой удивительной приспособленности организмов к среде обитания.
Таких причин, по словам автора, можно выдвинуть несколько. Можно, например, предположить, как обыкновенно и делают, что живые существа «сотворены» для определенных условий и именно поэтому согласованы с ними. Бекетов отвергает такое объяснение и подробно доказывает, что эта приспособленность не является чудом природы, но возникает в силу естественных причин и устанавливается сама собою по «закону необходимости».
