De Secreto / О Секрете - Фурсов Андрей Ильич (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗

Если Наполеону победу обеспечила созданная им система Генерального штаба, под руководством Ратенау во время Первой мировой вводили систему планирования более высокого порядка, распространяющуюся не только на боевые действия, но и на их обеспечение. Согласно схеме комитета по учёту стратегических материалов, поочерёдно в каждой отрасли был создан всеохватывающий картель, куда крупные предприятия входили сами, а аутсайдеров направляли принудительно [12].

Изучая конфликты, произошедшие за последние 200 лет, Айвен Аррегин-Тофт выяснил, что в 71 % побеждала сильная сторона и лишь в 29 % — более слабая с точки зрения наличия ресурсов, но при использовании слабой стороной нетрадиционных методов её успешность возрастала с 29 до 64 % [131]. Именно поиском таких методов с применением химии стало заниматься «бюро Хабера», которое Фрицу Хаберу предложил учредить Ратенау для взаимодействия между научной и индустриальной средой химиков и военным ведомством в рамках планового института. От научных кругов требовали нетривиальных решений способов ведения войны, позволяющих одержать победу так называемой слабой стороной в условиях ограниченных ресурсов.

Со стороны военных организацию бесперебойного снабжения боеприпасами в ходе затяжного характера боевых действий курировал бывший военный министр, а теперь начальник штаба Эрих фон Фалькенхайн. Его советником по связям с германским военно-промышленным комплексом был майор Макс Бауэр, по выражению журналиста Би-Би-Си Д. Джеффрейса, «влиятельная, но теневая фигура» [5]. Им к работе в «комитете Хабера» был привлечён бывший конкурент главы комитета Вальтер Нернст, который описал это так: «Бауэр, будучи майором Оперативного отдела Верховного командования армии, услышал о моём присутствии. Он нашёл меня, и мы подробно обсудили конкретные военно-технические вопросы. Непосредственным результатом этого явилось то, что… я уехал на своём автомобиле в Кёльн, чтобы провести испытания на полигоне Ван, расположенном около больших химических заводов Леверкузена. Я едва преувеличиваю, если скажу, что дальнейшее внедрение предложений, сформулированных вместе с Бауэром, приведёт к полному изменению ведения войны».

Так Бауэру стало известно, что красильная промышленность — источник ядовитых химических веществ, и химики взялись нетривиальными решениями нивелировать нехватку взрывчатых веществ [41; 42]. Как писал глава «бюро Хабера»: «Армейскому служаке, который привык лишь командовать, не хватает воображения, чтобы внести изменения в тактику, которых требуют технические новшества» [2]. Однако новшеств было не так уж и много. Лефебр в своём исследовании о двойном применении компонентов химического оружия отмечает: «Задействованные в них основные этапы действительны и для процессов, применяемых для производства некоторых красок, фармакологических препаратов или других химических продуктов, также совпадают технологические разработки, при которых разнообразные существующие заводы уже покрывают потребности задачи… всё химическое оружие вполне попадает под эти две категории». В частности, хлорин является промежуточным компонентом производства индиго и красителя «sulphur black», созданного на основе соединения серы с активированным углём, фосген — для ярко-красного красителя «brilliant acid» [375].

Удушающие свойства хлора были обнаружены в 1774 г. шведским химиком Карлом Шееле [378]. В 1811 г. Дж. Дэви, экспериментируя с хлорином, получил фосген [375]. Впервые применённый в июле 1916 г. французами хлорциан [386] был приготовлен в 1802 г. Клодом Бертолле [378]. Все эти вещества были побочными продуктами различных химических реакций, производимых на фабриках.

Уже в 1864 г. у «BASF» возникли первые проблемы с экологией после сброса высокотоксичной мышьяковой кислоты, и уже тогда остро встала проблема утилизации вредных отходов производства красок. В частности, в 1868 г. от использования мышьяка пришлось отказаться совсем [307]. Ветошь с мышьяком будут пробовать использовать японцы для преодоления русских окопных укреплений во время войны 1905 г. [378]. Но ядовитые соединения продолжали появляться в лабораторных колбах химических фабрик; в 1885 г. был получен дифенилхлорарсин, ставший в войну новым средством «синий крест» [373]. То есть, занимаясь проблемами экологии, в немецких химических концернах не могли не осознавать, что область исследований воздействия химических препаратов на организмы огромна и в будущем может стать элементом явной или скрытой военной стратегии препаратов двойного назначения. Исследуя тенденцию, В. Лефебр рассуждает о появлении «смертельных бактерий» или «радиоактивных бомб» ещё в 20-х годах прошлого столетия.

Пахнущий горчицей дихлорэтил сульфид был получен ещё в 1822 г. [378]. Другой компонент, получаемый обработкой алкидных смол из этиленгликоля, был выделен немецким химиком Виктором Мейером (Victor Meyer) в 1860 г. и описан им в 1884 г. как антифризное средство. Переработанное вещество первым привлекло внимание военного министерства Германии; так будет изготовлен иприт [61; 375]. Технология его получения как химического элемента, хотя и в не совсем чистом виде, появилась одновременно [373] с внедрением «BASF» получения хлора с помощью электролиза и технологию его сжижения в 1890 г. [307]. «Союзникам» же производство жидкого хлора пришлось спешно создавать в 1915 г. Во время производства иприта основным добавочным к переработанному этилену компонентом является сульфид натрия, уже в огромных количествах производимый «IG», а два технологических процесса идентичны процессам при производстве индиго [375]. Кроме того технологический процесс производства горчичного газа пересекается с процессом производства новокаина. Иприт, впервые применённый в июле 1917 г. в Германии, прозвали «LoSt» в честь разработчиков Ломмеля (Lommel) и Штайнкопфа (Steinkopf) [372]. В 80 % применения химического оружия использовали именно «LoSt»; это вещество нанесло в восемь раз больше потерь в живой силе, чем другие средства [375; 378]. В. Лефебр также указывает: «Горчичный газ демонстрирует яркий пример органичного пути, по которому химическое оружие появилось из красильной индустрии, соединёнными усилиями тех самых производств, которые представляли собой крупные предприятия “IG ” для производства индиго. То, что монополия на индиго потенциально подразумевает обладание горчичным газом, стало сюрпризом начала войны» [375].

Были у немцев и другие сюрпризы. COCl₂, или фосген, известный как компонент предшественников полиуретана, начал свою жизнь в качестве компонента искусственных красителей [68], открытого в 1883 г. сотрудником «BASF» Альфредом Керном (Alfred Kern), в то время инженером оборудования швейцарской компании «Bindschedler & Busch» (в будущем «Ciba») [307]. Когда Первая мировая война потребовала решения не только стратегических, но и тактических вопросов, таких как преодоление проволочных заграждений, то фосген стал химическим оружием, решавшее и те и другие [373]. Генерал Дебне (Debeney), глава Французского военного колледжа, признал, что «оборона от газа выглядит более сложной, чем от аэропланов» [375]. В целом же применение ядовитых компонентов красителей зачастую решало и вопрос их утилизации.

А. Де-Лазари пишет, что атаки разными видами химического оружия назывались «разноцветными атаками» в силу маркировки снарядов и полевых карт разными цветами [373]. Однако более соответствующим действительности представляется рассказ В. Лефебра о том, что немцы добавляли красильные составы в газовые снаряды, отчего места попаданий окрашивались пятнами разрывов, раскрашивая местность [375], в том числе доказывая направление ветра. В любом случае это было прямой демонстрацией связи красильной промышленности и химического оружия.