Drang nach Osten. Натиск на Восток - Лузан Николай (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
Об этом же свидетельствует сопроводительное письмо группенляйтера Гросскопфа в МИД Германии и докладная записка тайного советника Баума «О провозглашении Украинского государства и создании правительства 30 июня 1941 г.»
«…Pol.Arch. AA R 101685.
Abschrift zu D IX 44, подписано: Баум.
г. Берлин 21 июля 1941 г.
Что касается событий в Лемберге 30 июня 1941 г., то речь шла об обескураживающем ходе людей Бандеры, т. е. руководимой Степаном Бандерой группы ОУН, «украинских националистов»; тем самым эта группа хотела обеспечить себе приоритет над другими украинскими группами. В этих целях было использовано мероприятие, названное всего лишь праздником освобождения национальных украинцев Лемберга, относительно участия, в котором у упомянутых в письме г-на Стахива представителей вермахта не было повода усомниться. Не проинформировав предварительно ни одну немецкую инстанцию, заместитель Бандеры Ярослав Стецько неожиданно — до того прозвучали все упомянутые Стахивым общие приветствия — зачитал прокламацию Бандеры о провозглашении украинской государственности на Западной Украине, о том, что это новое государственное образование будет «плечом к плечу» с рейхом вести войну против Советского Союза, и о назначении Стецько главой правительства Западной Украины.
То, что люди Бандеры смогли опередить другие украинские группы, связано как с их большей благонадежностью, так и с тем фактом, что они проявили себя особенно активно. Немалая часть их сторонников входила в сражающийся в немецкой форме украинский батальон, который захватил радиостанцию и ратушу в Лемберге; они занимались радиопропагандой и т. д.
Немецкие военные власти, в свою очередь, были заинтересованы в связях с какими-нибудь организованными украинскими кругами, которые бы со своей стороны поддерживали спокойствие, порядок и обеспечивали проведение необходимых мероприятий в занятых областях.
Так как люди Бандеры с их действующими здесь в стране ячейками, по-видимому, оказались на месте раньше других, очевидно, они получили преимущество в свете такого содействия; немецкая сторона, естественно, ставила своей целью исключительно поддержания порядка в данной местности; лембергское же собрание попыталось придать делу государственно-политический оборот.
Проф. Кох присутствовал на лембергском собрании как представитель абвера и еще до зачтения прокламации поприветствовал всех собравшихся на праздник освобождения, затем в резких выражениях осудил нелояльность действий г-на Стецько и вместе с другими представителями вермахта покинул зал. Тем временем, однако, со стороны людей Бандеры последовал второй акт самоуправства, выразившийся в том, что они распространили прокламацию Бандеры через лембергскую радиостанцию.
Как реакция с немецкой стороны против Бандеры и некоторых его ближайших соратников были использованы меры предосторожности, которые хотя и были относительно мягкими, но должны были напомнить им о реальном положении дел. Бандере было предписано отправиться из генерал-губернаторства, где он до тех пор находился, в Берлин; там он некоторое время находился под домашним арестом, сейчас он тоже под формальным арестом, но имеет право свободно перемещаться внутри Большого Берлина. Так же поступили и со Стецько.
По поводу ситуации в Лемберге я слышу, в связи с описанным, что при непосредственном участии проф. Коха в настоящее время созван «украинский земельный совет», впрочем, по другой версии, он называется «украинский совет доверия»; это объединение должно быть в распоряжении немецкой администрации лишь как консультативный орган. Есть намерение привлечь и людей Бандеры, но пока еще, очевидно, не устранены все разногласия…» [122].
В июле 1941 г. блицкриг вермахта на Восточном фронте проходил без сбоев. Крушение «колосса на глиняных» — СССР, как казалось в Берлине, было не за горами. В этих условиях мышиная возня кучки бандеровцев со своей самостийностью все больше раздражала В. Канариса и Э. Штольце, поэтому С. Бандеру, Я. Стецько, а с ними часть верхушки ОУН, поместили под замок в Краковскую тюрьму Монтелюпих, а позднее перевели в спецблок «Целленбау» концлагеря Заксенхаузен. Их содержанию в лагере: отменное питание, освобождение от работ, увольнение в город и т. д. — могли бы позавидовать рядовые оуновцы на воле. Что касается «пушечного мяса» — боевиков, — то их абвер «сплавил» по прямому назначению к карателям из СС.
Огнем и мечом
В конце октября 1941 г. «Нахтигаль» и «Роланд» объединили в один батальон (курень) под командой Е. Побигущего. Его заместителем стал Р. Шухевич. В середине марта 1942 г. батальон получил назначение в Беларусь, вошел в состав объединенной группировки, подчинявшейся обергруппенфюреру войск СС фон Е. Бах-Зелевски. Она занималась борьбой с партизанами и проведением карательных акций против мирного населения. Батальон принимал участие в операциях «Болотная лихорадка», «Треугольник», «Котбус» и др. Его командир Е. Побигущий по праву мог «гордиться» подчиненными. Позже он проговорился в своих воспоминаниях:
«Безусловно, были частые бои против партизан, прочёсывание лесов, нападения на их места постоя. Курень свое задание выполнил хорошо, как это говорил фон Бах, заявив, что из всех 9 куреней, которые охраняли средние тылы Восточного фронта, — наш курень выполнил задание лучше всего».
«Лучше всего» у оновцев это «получилось» в белорусской Хатыни, в волынских селах Борки, Заболотье, Борисовка, Кортелисы и мн. др. После себя они оставляли выжженную землю и десятки тысяч безвинных жертв, среди которых были не только русские, поляки, евреи, но и украинцы, не принявшие «нового порядка» — нацистского.
И здесь Е. Побигущий снова не удержался, чтобы не побахвалиться:
«…Обергруппенфюрер СС фон Бах сказал на собрании всех командиров, что это мой наилучший отдел, но он говорил это не для красного словца, что заслуга в том — старшин».
Эти «заслуги» оуновцев по достоинству оценили в Берлине и осыпали наградами и чинами. Р. Шухевич стал капитаном СС и был награжден двумя крестами и одной медалью. Командир роты И. Грыньох также выслужился до капитана и получил два креста. Еще один командир роты В. Сидор вырос до капитана и получил один крест. Остальные «экземпляры», помельче, довольствовались медальками и должностями взводных.
Свирепость, жестокость, умелые действия оуновцев — сказывалась выучка головорезов из полка «Бранденбург-800», а также ситуация на фронтах, меняющаяся не в пользу Германии, заставили руководителей СС обратить более пристальное внимание на бандеровцев. 28 апреля 1943 г. по инициативе губернатора Львова В. Кубийовича и губернатора Галиции О. Вехера, началось формирование дивизии ваффен СС «Галичина». На призыв откликнулось не менее 70 000 галичан, в дивизию приняли 13 000 — 14 000 человек. Костяк дивизии составил каратели из бывших батальонов «Нахтигаль и «Роланд».
В то время, как дивизия ваффен СС «Галичина», сея вокруг себя лютую смерть и разрушения, служила нацистам, сам С. Бандера не спешил присоединиться к своим единомышленникам. Он, по-прежнему, находился в лагере, проживал в отдельной комнате, питался с начальственного стола, к работам не привлекался, имел в своем распоряжении библиотеку, и при этом не порывал связи с кураторами из абвера, в последующем — Главного управления имперской безопасности Германии.
Те хорошо знали истинную цену С. Бандере и потому держали его на коротком поводке. Такое положение, видимо устраивало и его, пребывание в лагере уберегло от происков конкурента — А. Мельника, а в последующем сработало на имидж борца с Гитлером и Сталиным за независимость Украины. Что касается «пушечного мяса» — рядовых оуновцев, — то, заглядывая в будущее, С. Бандера полагал, что служба в дивизии ваффен СС «Галичина» станет для них хорошей школой в предстоящей схватке с ненавистными «москалями». После разгрома вермахта под Курском летом 1943 г. крушение фашизма было лишь вопросом времени, и потому С. Бандера, заглядывая в будущее, рекомендовал Р. Шухевичу использовать эту возможность сполна. Позже, оценивая опыт службы оуновцев в дивизии «Галичина», С. Бандера в одной из своих статей писал:
