Небо истребителя - Ворожейкин Арсений Васильевич (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
— Папочка! И меня тоже подкинь!
Что может быть в жизни приятнее таких встреч! Разлука не только проверяет, но и крепит настоящую любовь. Встреча принесла нашей семье столько новых красок, неповторимых чувств, что весь остальной мир на какое-то время остался вне наших ощущений.
«Ищите женщину…»
Совещание в Главном штабе Военно-воздушных сил, на которое я был приглашен, открыл главнокомандующий маршал авиации Константин Андреевич Вершинин.
— Нам предстоит, — сказал он, — проверить готовность авиационных заводов к выпуску новых реактивных самолетов. Военные приемщики сжились с заводами, не замечают недостатки. Они во многом лично зависят от руководства заводов, — взгляд маршала стал строгим. — Такое положение нельзя считать правильным. Любая зависимость человека от кого-либо ведет его к подчинению, к снижению требовательности.
…Мне невольно вспомнился май сорок третьего. Тогда наш истребительный авиаполк получил новые самолеты Як-7Б. А вскоре с их крыльев в полете начала слетать обшивка. Причиной «раздевания» стало нарушение заводом технологии работ. Была в этом вина и представителей военной приемки. К нам прибыли заводские рабочие. День и ночь работали они, чтобы исправить дефект. И в Курскую битву мы вступили на исправных, надежных истребителях.
А маршал между тем продолжал:
— Объективнее всего заводы могут проверить знающие люди. Прошу встать участников Первомайского парада на реактивных истребителях.
Из летчиков поднялся один я. Вершинин с удивлением взглянул на своего заместителя по боевой подготовке генерал-лейтенанта Степичева:
— Почему только один? Разве остальные летчики не освоили реактивные машины?
Степичев пояснил:
— Инспекторы не участвовали в параде. А майор Ворожейкин скоро будет переведен к нам. Но почти все летчики, кто выделен для проверки авиазаводов, летали на реактивных самолетах, а инженеры изучали реактивную технику.
— Что значит «почти все»? Выходит, проверять готовность заводов к выпуску реактивных самолетов будут инспекторы, которые сами не работали на них? Это неправильно. Задача инспекторов сложная, нужно вникнуть во всю заводскую жизнь. Недавно начался выпуск бомбардировщиков Ту-4. По дальности полета они не уступают американским. Такие машины мы не собирались делать, но международная обстановка после войны резко изменилась и вынудила форсировать выпуск своих дальних четырехмоторных бомбардировщиков.
Я был включен в группу, которую возглавлял Герой Советского Союза подполковник Щиров Сергей Сергеевич. Среднего роста, плотного сложения, лицо смуглое, полноватое. Черная шапка вьющихся волос придавала его облику что-то цыганское. Говорил он спокойно, но с некоторой властностью. В черных глазах часто проскальзывала какая-то тревога, казалось, он вот-вот сорвется на злой и крикливый тон.
Август стоял жаркий. На вокзале при выходе на перрон я встретился с Щировым и его женой. Она была весьма привлекательная, шеголеватое шелковое платье подчеркивало ее великолепную фигуру.
— Знакомься. Моя жена, — представил ее Щиров.
— Софья Матвеевна, — сказала она с приятной улыбкой и протянула руку.
Пожимая ее мягкую ладонь, я физически ощутил повеявший на меня аромат сирени и невольно подумал, насколько эти духи гармонируют с ее внешностью.
— Везет офицерам, которые имеют таких прекрасных боевых подруг, — сказал я и, чтобы не показаться сентиментальным, сделал ударение на «боевых подругах».
Обычно такая похвала заставляет женщину улыбнуться. Улыбнулась и Софья Матвеевна, но тут же на ее лицо легла тень тяжелой грусти. Силой воли она как бы смахнула с себя эту набежавшую тень, снова мило заулыбалась и скорее утвердительно, чем вопросительно, ответила:
— Но и Сережа такой видный мужчина.
Я никак не мог предположить, что мой комплимент может обидеть такую прелестную женщину, и поспешил сгладить свою восторженность первыми пришедшими на ум словами:
— Конечно, конечно! Вы достойны друг друга!
К моему удивлению, у Сергея Сергеевича при этих моих словах вырвался тяжелый вздох и непонятное мне осуждение:
— Красавица, красавица…
Вид и слова Щирова меня насторожили. Я понял, что невольно коснулся больного места. Видимо, виной всему ее красота. Ведь красота жены не всегда становится счастьем мужа. Может, лестные слова, подобно моим, им уже надоели и только раздражают их? Я хотел было извиниться, но Щиров опередил меня, поспешно обнял жену, заторопился:
— Нам пора садиться.
— Да, да, пора, — согласился я, хотя до отхода поезда оставалось еще минут пятнадцать.
Глядя на статную фигурку одиноко стоящей на перроне женщины, я с острой отчетливостью вспомнил трагедию, происшедшую в годы войны…
На фронте всегда самочувствие лучше, если оружие под рукой, поэтому мы всегда торопились к самолетам. Но на этот раз я застыл, увидев необычную картину: наш аэродром был усыпан одуванчиками. Три девушки — Надя Скребова, Тамара Кочетова и Аня Афанасьева, — служившие в полку авиаспециалистами, сплели из цветов венки и кокетливо любовались собой. Золотистые кольца венков были похожи на сказочные короны, а девушки, одетые в синие комбинезоны, — на прелестных фей. Заслышав мои шаги, они растерялись.
— Ой, товарищ майор, — по-ивановски окая, быстрее всех опомнилась Надя Скребова. — Мы вас и не заметили.
Я хотел сказать, чтобы они сидели, но опоздал. Девушки, как и положено солдатам, стояли в полной форме, держа в руках только что сплетенные венки. На зардевшихся лицах виноватая застенчивость и ожидание. Они, видимо, приготовились выслушать порицание. В этот момент в воздухе родился подозрительный шум. Зловещими крестами к аэродрому приближались черные тени. По конфигурации и маневру нетрудно было догадаться, что это «фоккеры». С приглушенными моторами они пикировали на нашу стоянку. От них отрывались бомбы, которые должны были упасть на середину летного поля. Сзади четверки, вытянувшись в колонну, неслась основная волна фашистских истребителей.
Мы оказались в ловушке. Взлетать нельзя, до щели, вырытой метрах в двадцати от самолета, не успеешь добежать. Прыжок с крыла — и я за насыпью капонира, в неглубокой выемке. Рядом со мной техник Мушкин. От взрывов бомб тяжело охнула и застонала земля. Казалось, раскололось небо, и из него хлынула лавина бомб, снарядов и пуль. Прижавшись ко дну выемки, я смотрел вверх, где один за другим проносились лобастые тела «фоккеров». Рядом с нашим убежищем вспыхнул бензозаправщик.
