Броненосные крейсера типа “Адмирал Макаров”. 1906-1925 гг. - Мельников Рафаил Михайлович (книги без регистрации .txt) 📗
В эти дни, по разным сведениям, было убито до 200 офицеров.
Так в еще более жестоком виде (из-за невыносимого для матросов и офицеров садистского режима любимца императора Р.Н. Вирена) сбылись ожидания участников несостоявшегося мятежа 1912 г. на “Императоре Павле I”. Призрак Стеньки Разина и Емельяна Пугачева, кровавая явь российского бунта — “бессмысленного и беспощадного” — вдруг во весь рост поднялся в столице и балтийских базах флота.
Никто во власти (А.И. Непепин всерьез уповал на еще возможное возвращение государя на престол после революции и войны) не оказался способен ни предвидеть, ни предотвратить нагрянувшие события. Россия расплачивалась за последствия социального невежества общества и безумные поступки императора.
Пришедшее к власти прекраснодушное правительство князя Г.Е. Львова (1861–1925, в эмиграции) почему-то вообразило, что обобранный и униженный народ при одном слове “демократия” обратится в законопослушных граждан. Не лучше было и последующее, подчиненное исключительно корыстному стремлению удержаться у власти правление министра председателя, а затем и военного и морского министра А.Ф. Керенского (1881–1970). По их вине в России неуклонно нарастала анархия власти и особенно стремительно совершавшееся разложение армии и флота.
И уже 5 августа назначенный Керенским управляющий Морским министерством, бывший политэмигрант В.И. Лебедев приказом по флоту № 504 должен был констатировать факт полного разложения команды батареи о. Оланд, которая прибывшим для смотра управляющему и командующему флотом явила себя, как следовало из содержания приказа, скопищем бродяг, а не воинской частью. Революционные настроения распространялись по всем кораблйм, и убедительным тому подтверждением остается сборник документов “Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской Социалистической революции”, М, — Л., 1957. В нем “Баян” и “Адмирал Макаров” упоминаются на 9 и 17 страницах. В них, однако, не приводятся самые существенные для достоинства флота резолюции, принятые экипажем крейсера “Адмирал Макаров”. Из не обнародованных до сих пор документов следует, что еще 23 марта 1917 г. команда крейсера “Адмирал Макаров” объявила о своей решительной оборонческой позиции.
Фото на память. 1916 г.
Показательно, что в числе немногих кораблей па "Макарове” офицеров неоднократно избирали председателями общего собрания команды. Так, 4 июня 1917 г. лейтенант Н.Г. Мазуров (1893-?) председательствовал на собрании, принявшем резолюцию, призывающую флот к единению. Не допускавшим присвоение Центробалтом в свое распоряжение команд добровольцев, командированных в части армии, было постановление общего собрания от 21 июня 1917 г. под председательством лейтенанта С.Л. Брусилова. (1887-?). В нем говорилось, в частности: обращаясь к действовавшим па фронте в Ударных группах товарищам, команда крейсера призывала их выполнить свой долг перед родиной. “Мы же поддержим вас с моря и работу за вас на корабле выполним сами. “Макаров” всегда будет там, где надо “ценой жизни защитит отечество”, — говорилось в постановлении. (РГА ВМФ. ф. 481, оп 1, д. 66, л. 42).
Изначально элитарный подбор офицеров, из которых во время войны на корабле по крайней мере трое были сыновьями самых выдающихся к началу века адмиралов, а один — сыном отличившегося на фронте генерала Георгия Николаевича Мазурова (1867–1918), в немалой степени должен был, наверное, сказаться в настрое и духе его команды и офицеров. Это позволило кораблю во многом сохранить и до конца не погубить свою душу.
22 июня новое собрание экипажа подтвердило свое “полное презрение к малодушным людям и тем вредным элементам, которые стремятся пошатнуть могучую силу флота и армии своими призывами к немедленному перемирию, братанию и дезертирству. Считая, что только решительным наступлением в тесном единении с союзниками можно ускорить момент окончания войны, экипаж объявлял свой корабль “кораблем смерти”, готовым во всякую минуту исполнить свой долг перед Родиной и с честью умереть за нее. Резолюцию общего собрания с поименными подписями каждого из находившихся на корабле 519 матросов и офицеров подписали председатель собрания Вилькен (Оскар Викторович, 1893–1933, Копенгаген), только что произведенный в лейтенанты, и секретарь (видимо, из матросов) Осипов. (РГА ВМФ, ф. 481, on 1, д. 66, л. 42).
Таким же было настроение и на “Баяне”, где, как признавался Ф.Ф. Раскольников, его делегацию кронштадтских большевиков, прибывших с агитацией против войны и за братание с немцами, матросы без долгих разговоров собирались выбросить за борт (с. 109). Сдержанно отнеслись на кораблях и к настояниям Центробалта о выборном начале командного состава. “Адмирал Макаров” был против этого новшества. “Баян” соглашался на назначение, но с сохранением за командой права отвода.
В дни спровоцированного Керенским “мятежа” генерала Л.Г. Корнилова (1870–1918), пытавшегося, как теперь понятно, использовать последний исторический шанс для предотвращения гражданской войны, команды обоих крейсеров приняли антикорниловские резолюции. Предавший Корнилова “Главковерх” своей демагогией сумел обмануть даже офицеров штаба Командующего флотом. “Декларация Керенского кажется мне правдивее”, — записывал в дневнике И.И. Ренгартен 28 августа 1917 г. “Имеем телеграммы Клембовского и других генералов, главнокомандующих фронтами — все поддерживают Корнилова, — записывал он в тот же день. И тем не менее в силу ли флотского снобизма в отношении к “сухопутной” или по какому-то иному непостижимому “затмению” вслед за Ренгартеном и остальные специалисты штаба князя М.Б. Черкасского (1882–1919, петлюровцы), Ф.Ю. Довконт (1884–1988, Буэнос-Айрес), начальник службы связи П.А. Новопащенный (1921–1950) оказались неспособны принять правильное решение, все были настроены против выступления Л.Г. Корнилова. С ними соглашался и только 7 июля назначенный командующим флотом контр-адмирал А. В. Развозов (1879–1920). Начались экстренные рассылки директив о поддержке Керенского и противодействия распоряжениям Л.Г. Корнилова.
И это была непростительная, таившая в себе гибель флота и всей России, роковая ошибка.
На “Баяне” командир С.Н. Тимирев сумел убедить матросов и вовсе отказаться от требований к офицерам о принесении вторичной присяги (против Корнилова) временному правительству. Отстоять своих офицеров от расправы сумел и командир “Адмирала Макарова”. Два крейсера, по свидетельству С.Н. Тимирева, в наибольшей мере сохраняли остатки прежней дисциплины.
Не то было на других кораблях. Не считаясь с офицерами, матросы изо дня в день продолжали митинговать о передачи власти Советам. Подобную резолюцию о готовности по первому требованию Совета выслать такое количество вооруженной силы, “которое укажет нам Центробалт”, 29 августа вместе с “Андреем Первозванным”, крейсерами “Рюрик”, “Олег”, “Богатырь”, “Диана” подписали и члены судового комитета “Адмирала Макарова”.
К убийствам, арестам и изгнанию офицеров добавилось назначение комиссаров при штабах и командирах для контроля над оперативной частью и секретной перепиской.
Но никто еще и предположить не мог, до какой степени жестокие испытания еще предстояли флоту и всей России.
20. Моонзундское возмездие
Предав генерала Л.Г. Корнилова, командующий Балтийским флотом развязал руки революционным силам.
Только в наши дни стала доступна работа А.М. Косинского “Моонзундская операция Балтийского флота 1917 г”, изданная в 1928 г.
Эта работа позволяет понять всю глубину той драмы, которую, сродни Цусимы, переживал флот в дни Моонзундской операции. Ее свидетелями, а частью и участниками, должны были стать наши два крейсера.
Оба они вместе со старыми додредиоутами “Слава” и “Гражданин” (послать более новые линейные корабли так и не решились) с приданной им минной дивизией, тральщиками и заградителями и канонерскими лодками составили основу созданных к лету 1917 г. морских сил Рижского залива.
