Унесенные бездной. Гибель «Курска». - Черкашин Николай Андреевич (читать книги без регистрации полные .TXT) 📗
В дни, когда водолазы прорезали в корпусе «Курска» отверстия для того, чтобы извлекать из отсеков тела погибших подводников, молвил свое возмущенное слово один из самых опытных российских судоподъемщиков контр-адмирал-инженер в отставке Юрий Сенатский (на его счету подъем с глубины 200 метров затонувшей подлодки С-80):
«Если бы мне предложили сделать все, чтобы исключить возможность подъема «Курска», я бы поступил так, как сейчас поступает ЦКБ «Рубин» с благословения вице-премьера Клебанова, – заявил Юрий Константинович в «Аргументах и фактах». – А поскольку и академика Спасского, и вице-премьера Клебанова заподозрить в неразумности или злом умысле трудно, то остается думать, что они вполне осознанно и довольно грубо прячут концы в воду…
Мой без малого 40-летний опыт спасательных и судоподъемных работ позволяет делать подобные утверждения… Первостепенной заботой спасателей и судоподъемщиков должно быть сохранение, а может быть, и восстановление утраченной герметичности. В этом свете решение по прорезанию больших отверстий – окон в легком и прочном корпусах – выглядит убийственным.
Во имя чего идет эта лихорадочная бестолковая спешка? То, что сейчас делается, приведет к ещё большим страданиям родственников погибших подводников, а сам «Курск» сохранит тайну своей гибели и останется на дне Баренцева моря».
Того же мнения придерживается и заведующий научно-исследовательской лабораторией повышения эксплуатационных качеств судов и подводных объектов Санкт-Петербургского государственного морского технического университета Владимир Тарадонов. Он говорит о том, что прорезать «окна» в прочном корпусе «Курска» нецелесообразно, так как это резко затруднит подъем субмарины. Ослабленный корпус может переломиться при подъеме, да и невозможно станет нагнетать воздух в отсеки с ненарушенной герметичностью, которые могут с успехом сыграть роль «внутренних понтонов» и значительно облегчить подъем гигантской субмарины.
Оба специалиста, безусловно, правы: огромный подводный крейсер с брешами в прочном корпусе не поднять. Я не думаю, что их будут прорезать для того, чтобы академик Спасский смог «спрятать концы в воду». В подобной ситуации «Рубину» просто нечего прятать, ибо он меньше всего виноват в гибели «Курска». Другое дело – надо ли вообще поднимать атомный ракетоносец?
Если мы хотим поднять «Курск» для того, чтобы оздоровить радиационно-экологическую обстановку в Баренцевом море, то – и тут абсолютно прав контр-адмирал Мормуль – надо сначала поднять те ядерные реакторы, что были затоплены в наших арктических морях в годы советского экологического беспредела.
Если мы хотим поднять «Курск» для того, чтобы понять, что его погубило, то и это не удастся, поскольку первого отсека, где могли бы сохраниться какие-либо следы первопричины взрыва, почти не существует. Аналог того, что произошло на «Курске», – подводная лодка Б-37: в 1962 году при стоянке в базе на ней рванули торпеды. И хотя подводная лодка была полностью предоставлена военным криминалистам, до сих пор нет однозначного мнения о первопричине взрыва, как нет безоговорочных выводов и по большинству подводных катастроф – будь это гибель американской атомарины «Скорпион» или печальной памяти «Комсомольца».
В подводных катастрофах нам становятся известны – в лучшем случае – лишь фатальные следствия роковых первопричин, но никак не сами первопричины.
Наконец, если мы хотим поднимать «Курск» для того, чтобы извлечь из отсеков тела погибших и предать их земле, то и это благое дело обречено на неудачу, поскольку останки далеко не всех подводников отыщутся да и предстанут в целостном виде. Взрыв был колоссальной мощи… А лучшей гробницы, чем та, в которой они сейчас находятся, у них на суше не будет.
Гибель «Курска» всколыхнула все российское общество. Медики спорят с атомщиками; атомщики и медики – с моряками; спасатели и инженеры-судоподъемщики – с теми, и с другими, и с третьими.
Вдруг выяснилось, что одно из самых современных спасательных судов «Анадырь», ходившее под военно-морским флагом России, продано в Турцию, где уникальное оснащение с успехом применяется в нефтяных работах на морском шельфе. «Анадырь» до недавнего времени входил в состав Тихоокеанского флота. «Сделку века» осуществили два тыловых адмирала, которыми весьма заинтересовалась военная прокуратура. Надолго ли хватит этого государственного интереса? Но отрадно и то, что вопиющее положение спасательных служб привлекло к себе внимание властных структур.
Как бы не решилась в спорах специалистов посмертная судьба «Курска», последнее слово остается за Баренцевым морем. А оно пока против подъема всеми своими штормами. Тем не менее, вопреки мнению специалистов и прогнозам синоптиков, Илья Клебанов заявляет, что работы будут начаты, несмотря на погодные условия в Баренцевом море. Такое впечатление, что никто не в силах остановить запущенную машину, несмотря на бессмысленность её трудоемкой работы. Такое впечатление, что все делается для того, чтобы умиротворить обличительную прессу, которая, конечно же, не упустит случая обвинить Путина в том, что он не держит слова. Обещал поднять – поднимай!
«Между тем, – сообщают хорошо осведомленные источники, – субмарину поднимут не всю: решено, что передние отсеки «Курска», разрушенные взрывом, в этом сентябре отрежут и оставят на дне. При этом непонятно, каким образом будет поставлена точка в расследовании причин трагедии: ведь именно исследование передних отсеков могло бы пролить свет на истинные причины аварии…» Ситуацию уточнили: останки носовых отсеков в силу их секретности будут поднимать только российские спасатели.
При самых удачных обстоятельствах из искореженного «Курска» извлекут лишь несколько тел.
Мертвые ни сраму, ни воли не имут, за них отвечают живые. Но имеем ли мы право разлучать тех, кого судьба соединила навечно?
Глава девятая
ШТОРМ В МОРЕ ЗЛОСЛОВИЯ
Информационное сообщение должно было быть таким: «Во время учений Северного флота, на которых негласно присутствовали и три подводные лодки блока НАТО, в носовом отсеке атомной подводной лодки «Курск» произошел взрыв большой мощности, не повредивший ядерные реакторы. Число жертв неизвестно. Подводная лодка лежит на глубине 108 метров там-то и там-то. Принимаются все меры, чтобы выяснить наличие оставшихся в живых подводников и спасти их. Причины взрыва устанавливаются. Поднять субмарину немедленно – невозможно. Но шансы на спасение живых – есть».
Эта горькая правда была известна командованию флота с первых же суток. Такой же она ушла и в высшие – околопрезидентские сферы. Но тут началось «подслащивание пилюли» для народа, как в старые советские времена… Никто из новых «сусловцев» не ожидал, что игра с постепенным дозированием «негативной информации» превратится в глобальное телевизионное шоу и растянется на несколько недель. Но так все и произошло.
То, что пытались если не замолчать, то смикшировать, получило всемирную огласку, как Чернобыль, как гибель «Комсомольца».
Теперь никто не верит никаким сообщениям клебановской комиссии, никаким авторитетам, никаким версиям. «Все все врут!» Этот информационный дефолт пострашнее финансового кризиса в 1998 году, ибо нашей жизнью правят не валютные потоки, а Слово, которое всегда было в начале всех начал.
Хотели обмануть начальство, а обманули народ.
Катастрофа «Курска» ещё раз показала, что ВМФ совершенно не готов к той информационной войне, в которую он уже давно втянут и которая ведется против «военно-морского монстра России» асами средств массовой информации, точнее сказать – средствами формирования общественного сознания. Проигрывать в этой войне так же опасно, как и в реальном сражении.
Уважаемые коллеги, собратья по журналистскому цеху, если б вы только знали, как нас не любят на флоте! Некоторых просто ненавидят. Причем не только адмиралы, а, что обиднее всего, корабельные офицеры, мичманы, матросы. Нелюбовь эта пошла с 1989 года, после гибели «Комсомольца». Потеря корабля, а тем более подводной лодки, воспринимается на флоте чрезвычайно остро и болезненно всеми – от главкома до матроса-свинаря на подсобном хозяйстве. И когда вокруг тел погибших подводников развернулась беспрецедентная вакханалия поспешных дилетантских обвинений, подтасовок, явной лжи, флот обиделся. Весь флот, а не только Главный штаб. Хорошо представляю себе, как и сейчас, едва пришли первые тревожные известия о «Курске», кто-то из московских адмиралов распорядился: «Этих м… – не пускать!» И флот с большой охотой стал исполнять это приказание. А кому понравится, когда на похороны близкого вам человека вдруг ввалится настырная крикливая бесцеремонная толпа да ещё начнет задавать вопросы: признавайтесь, а не вы ли ухайдакали покойничка?!
