История франков - Турский Григорий (книги онлайн полные версии TXT) 📗
После этого король потребовал, чтобы епископы или разорвали его платье, или прочли над его головой 108 псалом, содержавший проклятия против Иуды Искариота, или вынесли приговор Претекстату [109], навечно отлучающий его от церкви. Я не согласился с этими предложениями, так как король обещал ничего не делать вопреки церковном канонам. Тогда Претекстата схватили на наших глазах и посадили в темницу. Когда он попытался ночью оттуда бежать, его очень сильно избили и сослали на остров, расположенный в море, близ города Кутанса [110].
После этого разнесся слух, что Меровей вновь пытался найти убежище в базилике святого Мартина. Но Хильперик приказал охранять базилику и запереть все входы. Стражники, однако, оставили незапертой одну дверь, через которую некоторые клирики проходили для службы, остальные двери они держали на запоре, что у народа вызывало досаду.
Когда же мы находились в Париже, на небе появились знамения. А именно: двадцать лучей на севере, которые поднимались с востока и уходили на запад; один был длиннее и ярче остальных, и как только он взвился ввысь, тотчас же погас; таким же образом за ним погасли и остальные. Я думаю, что они предвещали смерть Меровея. Меровей же, скрываясь в Шампани, в Реймсе, и не показываясь открыто австразийцам, попал в засаду, устроенную людьми из Теруана. Они сказали ему, что если он к ним придет, то они, оставив отца его Хильперика, подчинятся ему. Взяв с собой самых храбрых людей, Меровей быстро отправился к ним. А те, уже не скрывая замышляемых козней, окружили его в какой-то вилле и, расставив вокруг нее вооруженных людей, отправили гонцов к его отцу. После того как Хильперик узнал об этом, он решил немедленно туда ехать.
Меровей, сидя под стражей в каком-то доме и боясь страшного наказания со стороны мстительного врага, позвал к себе Гайлена [111], верного ему, и сказал: «До сих пор у нас с тобой были любовь и согласие во всем, прошу тебя, не допусти, чтобы я попал в руки врагов, возьми меч и убей меня». Гайлен, не колеблясь, пронзил Меровея кинжалом. Когда король прибыл, он нашел Меровея уже мертвым. Тогда некоторые утверждали, что слова Меровея, приведенные мною выше, были выдуманы королевой, а на самом деле Меровей был тайно убит по ее приказанию. А Гайлена схватили, отрубили ему руки и ноги, отрезали уши и нос и, подвергнув его другим многочисленным пыткам, убили безжалостным образом. Гриндиона же колесовали и тело его подняли вверх [112]. Циуцилона, который некогда был дворцовым графом [113] короля Сигиберта, убили, отрубив ему голову. И многих других, которые пришли с ним [Меровеем], умертвили, подвергнув жестоким пыткам. Тогда еще рассказывали, [133] что в этих предательских кознях главную роль сыграли епископ Эгидий и Гунтрамн Бозон, потому что Гунтрамн из-за убийства им Теодоберта [114] тайно пользовался расположением королевы Фредегонды, Эгидий же потому, что уже с давнего времени был ей дорог.
19. А когда император Юстин, потеряв рассудок, стал слабоумным и его империей единолично правила императрица София, народ, как мы рассказали в предшествующей книге, избрал кесарем Тиберия [115], человека способного, энергичного и умного, милосердного и настоящего защитника бедных. Так как он много раздавал бедным из сокровищ, которые накопил Юстин, императрица часто порицала его за то, что он обрекает на бедность государство, говоря: «То, что я скопила в течение многих лет, ты за короткое время пустишь по ветру». Он отвечал: «Не оскудеет наша казна; лишь бы бедные получали милостыню и выкупались пленные. Ведь в этом великое богатство. Как говорит господь: „Собирайте себе сокровища на небе, где ни ржа, ни моль не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут“ [116]. Ведь то, что нам дал бог, мы соберем с помощью бедных на небе, чтобы господь удостоил нас милостынею навеки». И так как Тиберий был, как мы сказали, великим и истинным христианином [117], то, когда он с радостью оказывая помощь, раздавал богатства бедным, господь все больше и больше помогал ему. И в самом деле, гуляя по дворцу, он увидел на полу дома мраморную плиту, на которой был высечен крест господний, и сказал: «Твоим крестом, о господи, мы осеняем лицо свое и грудь, и вот мы попираем крест ногами!». И он приказал немедленно отнести ее [плиту]. После того как ее отрыли и подняли, под ней нашли другую плиту с таким же знаком. Когда ему сообщили об этом, он велел и эту унести. После того как ее подняли, обнаружили и третью. По его приказу и эту подняли. Отодвинув ее, они нашли огромное сокровище на сумму свыше ста тысяч золотых. Когда извлекли золото, то Тиберий стал помогать бедным еще более щедро, нежели ранее. И господь за его благое намерение никогда его не оставлял,
Не умолчу и о том, что господь послал ему впоследствии. Так как у Нарсеса, наместника Италии, в каком-то городе был большой дом, он, выехав со значительными сокровищами из Италии, прибыл в упомянутый город и там в своем доме тайно вырыл большой тайник, в который положил много сотен тысяч золота и серебра. Затем он приказал умертвить всех, знающих об этом, поручив охрану сокровища только одному старику, взяв с него клятву хранить тайну. После смерти Нарсеса [118] сокровища оставались скрытыми под землей. Так как старик, о котором мы упомянули выше, видел, что Тиберий постоянно раздавал милостыни, он подошел к нему и сказал: «Если будет мне какая-нибудь награда, я поведаю тебе, кесарь, о важном деле». Тиберий ему в ответ: «Говори, чего ты хочешь. Если ты нам откроешь что-либо важное, ты извлечешь для себя пользу». «Я охраняю, – ответил тот, – спрятанное Нарсесово сокровище, о котором не могу больше молчать на закате своей жизни». Тогда кесарь Тиберий обрадовался и послал своих слуг к тому месту. Старик шел впереди, а слуги с удивлением следовали за ним. Дойдя до тайника, они открыли его, вошли и нашли там столько золота и серебра, что только [134] в течение многих дней они с трудом переносили его. И с этого времени Тиберий с еще большей готовностью раздавал подаяния бедным.
20. И вот против епископов [119] Салония и Сагиттария поднялся ропот. Были же они воспитаны святым Ницетием, епископом лионским, и получили сан диакона. Затем еще при жизни Ницетия Салоний стал епископом города Амбрена, а Сагиттарий – епископом церкви [города] Гапа, Но, достигнув епископства, они, потворствуя своим прихотям, начали неистовствовать как безумные в грабежах, резне, убийствах, блуде и других преступлениях. Дело дошло до того, что однажды, когда Виктор, епископ Сен-Поль-Труа-Шато, справлял годовщину своего назначения, они, послав отряд вооруженных мечами и стрелами, напали на него. Напавшие разорвали на нем одежду, перебили его слуг, унесли сосуды и весь пиршественный прибор, оставив епископа в высшей степени оскорбленным.
Когда об этом узнал король Гунтрамн, он повелел созвать собор в городе Лионе. Епископы собрались [120] вместе с патриархом [121], блаженным Ницетием. Разобрав дело, они установили, что обвиняемые в этих преступлениях полностью виновны, и решили лишить их, совершивших подобные поступки, епископского сана. Но так как обвиняемые знали, что король все еще к ним благоволит, они пришли к нему в слезах, жалуясь на то, что их несправедливо лишили сана, и попросили у него разрешения отправиться в город Рим, к папе. Король удовлетворил их просьбу, дал им с собой письма и позволил им идти. Когда епископы прибыли к папе Иоанну, они изложили дело так, как будто бы их отстранили необоснованно. Папа направил королю письмо, приказывая восстановить епископов в должности на их прежнем месте. Король немедленно это выполнил, предварительно их сильно побранив. Но что всего хуже, никакого улучшения в их поведении не последовало. Однако они попросили Виктора о мире, выдав ему людей, которых они во время набега направили против него. Но епископ Виктор, помня заповедь господню, что не следует воздавать врагам злом за зло [122], не причинив им никакого вреда, позволил им свободно уйти. Вот почему впоследствии он сам был отлучен от церковного общения за то, что, публично обвиняя, он в то же время тайно простил врагов, нс посоветовавшись с собратьями, перед которыми он тех обвинял. Но по милости короля он снова был приобщен к церкви.
