Мировые загадки сегодня - Адабашев Игорь Иванович (мир книг TXT) 📗
Людей издавна волновали вопросы условий жизни растений и животных, причины и следствия всех окружающих явлений, будь то дождь, наводнение, прорастание зерна в поле или отел коровы. И это вызывалось не простым любопытством, а постоянными запросами трудовой деятельности, развитием земледелия и животноводства, необходимостью сознательного воздействия на при-роду. Жизненная практика подтверждала детерминизм и ту, казалось бы, бесспорную мысль, что любое реальное явление связано с другими явлениями, имевшими место в прошлом, и обусловлено ими.
Однако классическая физика во многом авторитетом Пьера Лапласа утвердила ошибочное положение о том, что якобы в природе существуют только однозначные, прямые закономерные связи, всегда подчиненные законам механики. Такие связи получили название однозначных динамических.
Развитие современной науки неопровержимо доказало, что закономерные связи в природе далеко не исчерпываются динамическими, а наряду с ними могут быть статистические, то есть вероятностные. Если у вас вызывает удивление появление тут слова «статистика», то следует напомнить, что очень многие явления, процессы и поступки не обязательно переходят в другое какое-то одно, строго определенное состояние. Зачастую имеется определенная вероятность (степень возможности) превращения старого состояния в одно из нескольких новых состояний.
В частности, лисица после смерти поколения мышей не обязательно обречена на голодную смерть. Имеется реальная вероятность, что она переселится в другой район, приспособится к иной пище или другая мышиная колония сменит погибших. Жизнь сложна и в большинстве случаев не может быть сведена к прямолинейной цепочке причин и следствий.
Это ни в коей мере не означает господства хаоса и отсутствия определенной причинной связи между явлениями. Отнюдь нет! Статистические связи тоже определяются материальными взаимодействиями и носят строгий закономерный характер, их повторяемость можно установить, исследуя большой ряд подобных процессов, то есть обработав статистические материалы. Отсюда и название.
Динамические связи прямо причинны, они с неизбежной необходимостью вытекают из внутренних закономерностей данного конкретного явления. Но любой организм, предмет, каждое явление находятся в окружении и поэтому в непрерывной связи со всем миром. Стечение внешних для данного явления обстоятельств, поскольку здесь взаимопереплетено слишком много разных факторов, может в каждое мгновение сложиться по-разному, а раз так, то и развитие явления пойдет по одному из возможных путей: тоже причинно обусловленных, но случайных.
А теперь выводы. Механистический детерминизм, признавая причинную необходимость в природе, исключает ее диалектическую связь со случайностью. С этим, можно сказать, одноглазым учением, не позволяющим правильно разглядеть природу, различные представители механистического детерминизма пытались и теперь пытаются отвергать телеологическое объяснение целесообразности. Из этого в конечном итоге ничего не выходит, и главное тут заключается в том, что такой ошибочный детерминизм оказывается непригодным для объяснения систем более высокого порядка, чем механическое движение. То есть как раз он не пригоден для явлений органической жизни. Ведь именно здесь мы сталкиваемся с самыми сложными формами движения материи. Тут неразрывно переплетаются динамические и статистические связи состояний различных материальных систем, и, поскольку в самом организме и в окружающей его среде действует слишком много беспрерывно меняющихся процессов, именно случайности играют первостепенную роль. Но это случайности, подчиненные закономерностям.
Интересно еще раз взглянуть, как в практической жизни сходятся, замыкая круг, ошибочные взгляды, если даже их представители первоначально стояли на противоположных полюсах. Мы уже говорили о том, что последовательные механицисты, будучи порой на словах ярыми атеистами, неизбежно приходят к идее божественного «первотолчка», а их ограниченность в объяснении качественного своеобразия форм движения материи «открывает ворота» для витализма.
Нечто подобное случилось с некоторыми современными буржуазными философами, приверженцами механистического детерминизма. Начав с неправильного решения соотношения вопросов необходимости и случайности, преувеличив роль необходимости, они в конечном итоге пришли к идее большей или меньшей предопределенности всех событий во все времена, а отсюда к неизбежности судьбы, к фатализму.
«Уже тысячи лет тому назад отдельные ученые высказывали мысль о „развитии“ вещей, но что это понятие царит во Вселенной, что сам мир есть не что иное, как „вечное развитие субстанций“ (тут под субстанцией понимается материя. — И. А.), — эта грандиозная мысль есть детище нашего XIX столетия. Она впервые получила конкретную форму и завоевала себе право гражданства во второй половине нашего столетия. Великому английскому естествоиспытателю Чарльзу Дарвину принадлежит бессмертная заслуга эмпирического обоснования этого величайшего философского понятия».
Эти слова взяты из «Мировых загадок» Эрнста Геккеля. Он имел полное основание гордиться за свой век и своего великого современника. Действительно, мировая наука уже была способна дать Чарлзу Дарвину материал для его гениальных обобщений. Великий ученый четко доказал, что в природе нет «разумных целей» и «целесообразности», предопределенной якобы сверхъестественной силой. То, что мы подразумеваем под целесообразностью, удивляющая нас гармония и согласованность в живом мире есть не что иное, как обусловленное естественным отбором соответствие строения организмов определенным условиям их существования. Эта приспособляемость не выступает следствием «божественного акта творения», а вырабатывается исторически, в результате постепенной, сложной, необычайно длительной и зачастую противоречивой деятельности естественного отбора.
В последнее время становится все ясней, что большую роль тут играют случайные мутации, взаимосвязи с космосом, смены геологических, климатических и других факторов. Постепенно проясняются самые «скрытые пружины» диалектических противоречий, приводящие в движение вечный поток эволюции. Подтверждается истинность того, что приспособленность никогда не является абсолютной. Она всегда имеет относительный характер, превращаясь в свою противоположность тогда, когда организм попадает в новые, необычные для него условия. Мы видим тому наглядные примеры в драматической судьбе вымерших животных. Судьбе неизбежной, предопределенной, но не какими-то таинственными силами, а вполне познаваемыми процессами. Причинами вполне земными.
Мы видим и другое: ход эволюции един и неразрывен. Изменения в животном мире связаны с растительностью, с «жизнью» планеты, которая в свою очередь зависит от солнечной активности, цикличности влияния сил гравитации, движения Солнца в просторах Вселенной и многого, многого другого…
Все это настолько сложно, что многие важные вопросы эволюционного развития животных и растений еще не решены. Однако уже не вызывает никакого сомнения истинность того, что «разумность» и кажущаяся «целесообразность» в живой природе являются неизбежным результатом длительного действия объективных причин.
Природа «экспериментирует» с живым миром на нашей планете более трех миллиардов лет. За это время в результате длительного процесса эволюции, борьбы за существование и естественного отбора сложились биологические системы, обладающие высочайшим совершенством.
Сочетание сложности, перед которой пасуют любые инженерные установки (вспомните хотя бы устройство клетки), недостигаемой пока в технике надежности (например, сердце-насос) и гармонического совершенства представителей живой природы привлекло к ним в последние годы особое внимание ученых. Ведь заманчиво, использовав весь мощный арсенал современных точных наук, тщательно разобраться в «конструкции» живого, используя ее затем в качестве моделей для создания машин и приборов, необходимых человеку. Так родилась одна из новых областей науки — бионика.
