Верховный суд СССР - Коллектив авторов (читаем книги бесплатно txt) 📗
Настойчиво и последовательно Пленумом и коллегиями Верховного Суда СССР проводится линия на укрепление процессуальных гарантий, обеспечение права обвиняемого на защиту, недопустимость обвинительного уклона и обязательность полноты и всесторонности исследования обстоятельств дела, на соблюдение требования обоснования приговора только вполне достоверными доказательствами. Общее положение о том, что обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и что в его основе должна лежать абсолютная достоверность, объективная истина, находит постоянное выражение в решениях Верховного Суда СССР по конкретным уголовным делам, рассматриваемым в порядке судебного надзора.
Очень важное значение имеет постановление Пленума Верховного Суда СССР от 27 декабря 1946 г. по делу Калинина, осужденного за присвоение вверенных ему государственных средств. Дело рассматривалось в порядке судебного надзора Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда СССР, которая оставила приговор в силе. По протесту Председателя Верховного Суда СССР это дело рассмотрел Пленум, который признал как приговор, так и последующие решения, в том числе и определение Коллегии Верховного Суда СССР, неправильными.
Изложив содержание определения Судебной коллегии по уголовным делам, Пленум сформулировал в постановлении следующее принципиальное положение: «Как видно из приведенного выше содержания определения Коллегии, сна в качестве одного из основных доводов выдвинула принципиальное положение, которое может быть сформулировано таким образом, что версия обвиняемого может иметь доказательственную силу только в том случае, если сам обвиняемый докажет основательность своей версии, и что следственные органы не обязаны сами собирать доказательства в пользу такой версии. Это положение не только не основано на законе, но находится в глубоком противоречии с основными принципами советского уголовного процесса, согласно которым всякий обвиняемый считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в установленном законом порядке. По содержанию и духу советского закона не обвиняемый обязан доказывать свою невиновность, а органы обвинения обязаны доказать правильность предъявленного обвинения»228.
В этом постановлении дана точная формулировка такого гуманного и демократического принципа, как презумпция невиновности, согласно которой акт привлечения лица в качестве обвиняемого по уголовному делу еще не означает признания обвиняемого виновным и не предрешает такого признания: в силу закона обвиняемый считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в установленном законом порядке.
Презумпция невиновности всегда была органически свойственна советскому уголовному процессу как подлинно демократическому, и советская наука уголовного процесса это положение исследовала и обосновала. Но в тексте закона презумпция невиновности не была выражена, она вытекала из смысла, из содержания закона. То обстоятельство, что Пленум Верховного Суда СССР точно и категорически выразил этот принцип в своем постановлении, хотя и по конкретному делу, имело громадное значение.
В том же постановлении Пленума по делу Калинина было указано на недопустимость возлагать на обвиняемого обязанность доказывания обстоятельств, оправдывающих его или смягчающих его ответственность. Это правило, непосредственно вытекающее из презумпции невиновности, сформулировано Верховным Судом СССР в ряде решений по конкретным делам и представляет собой положение, разрабатываемое и отстаиваемое в науке советского уголовного процесса. Ныне оно выражено в действующем законодательстве (ст. 14 Основ).
В том же постановлении Пленума указано на доказательственное значение показаний обвиняемого как одного из доказательств, наряду с другими подлежащих проверке в совокупности со всеми доказательствами, причем доказательственное значение признается и за такими показаниями обвиняемого, в которых он отрицает свою виновность полностью или частично.
Наконец, в постановлении Пленума указывается, что отказ обвиняемого давать показания не предрешает вопроса о его виновности, т. е. не служит его изобличению: органы следствия обязаны сами, по своей инициативе полно и всесторонне исследовать все обстоятельства дела, собрать и проверить все доказательства, как подтверждающие обвинение, так и оправдывающие обвиняемого.
Позднее эти указания вошли в содержание имеющих общеобязательное значение руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда СССР и получили законодательное выражение в Основах уголовного судопроизводства и в УПК союзных республик.
Относительно доказательственного значения показаний обвиняемого, в которых он признает себя виновным, в практике Верховного Суда СССР давно проявляется правильное понимание признания обвиняемым своей вины как рядового доказательства, которое не имеет преимущественного значения перед другими доказательствами и может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его совокупностью собранных и проверенных по делу других доказательств.
Приведем примеры.
В определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 7 апреля 1945 г. по делу Кузьминой, осужденной за кражу, сказано: «Признание обвиняемой является одним из видов доказательств. Но никакого изъятия из общих правил допуска, проверки и оценки доказательств закон для признания не делает. Признание может лечь в основу приговора только в соответствии со всеми обстоятельствами дела в их совокупности. Эти основные положения оценки признания как доказательства суд нарушил в данном деле и вынес приговор на основе признания обвиняемой, несмотря на то что оно как по своему содержанию, так и по отношению к обстоятельствам дела не могло рассматриваться как бесспорное доказательство виновности осужденной».
Подсудимая по этому делу признавала себя виновной как на предварительном следствии, так и на суде, в ее показаниях были существенные противоречия, но от признания она не отказывалась. Коллегия Верховного Суда СССР отменила приговор и прекратила дело за недоказанностью обвинения229.
Другое дело, по которому также встал вопрос о доказательственной силе признания обвиняемым своей виновности, — дело Жидких, осужденного за убийство Чистяковой, рассмотренное в порядке надзора Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда СССР 3 сентября 1955 г.
Коллегия Верховного Суда отменила обвинительный приговор и кассационное определение и направила дело на новое рассмотрение со стадии предварительного следствия230. Это определение Верховного Суда СССР, как и определение по делу Кузьминой, характерно тем, что подсудимый, признав себя виновным на предварительном следствии, на суде продолжал признавать свою вину. Обычно в судебной практике вопрос о доказательственной ценности признания подсудимым своей вины возникает тогда, когда подсудимый, сознавшийся на предварительном следствии, на суде отказывается от прежних показаний и заявляет о своей невиновности. В данных же случаях подсудимые сознавались и на предварительном следствии, и на суде, но Верховный Суд СССР, исходя из обстоятельств дела, счел такие признания неубедительными, недостоверными, недостаточными для того, чтобы на них основать обвинительный приговор.
Позднее такая трактовка доказательственной силы признания обвиняемыми своей виновности получила закрепление в законе (ст. 77 УПК РСФСР).
Из постановлений Пленума Верховного Суда СССР по вопросам уголовного процесса, изданных до кодификации уголовно-процессуального законодательства 1958-1961 гг., мы рассмотрим два особо важных, основанных на широком и глубоком обобщении судебной практики и устанавливающих положения большого научного значения: постановление от 28 июля 1950 г. «О судебном приговоре» и постановление от 1 декабря 1950 г. «Об устранении недостатков в работе судов по рассмотрению уголовных дел в кассационном порядке».
В постановлении «О судебном приговоре» особо подчеркивается значение приговора как акта социалистического правосудия, высокие требования, предъявляемые к приговору.
