Конкистадоры. История испанских завоеваний XV–XVI веков - Иннес Хэммонд (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
Глава 4
РЕЗНЯ, ЗОЛОТО И ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА
Ранним утром в пятницу, 15 ноября 1532 года, Писарро взошел на господствующие над городом высоты и впервые увидел полосу ярко-зеленых лугов вдоль реки и раскинувшийся у подножия горы палаточный лагерь на дальней стороне долины. Склоны, по которым предстояло спускаться его армии, оказались поросшими травой и не слишком крутыми; оставшийся путь не представлял особых сложностей, и уже к полудню испанцы были на расстоянии лиги от Кахамарки. Здесь, пишет Херес, он дождался своего арьергарда, «все войско привело оружие в боевое состояние, и губернатор [Писарро] построил испанцев, конных и пеших, в колонну по три для входа в город». Прескотт пишет, что он двигался тремя отрядами, что кажется более достоверным, поскольку Писарро успел уже убедиться в многочисленности армии Инки и хотел продемонстрировать индейцам как можно более внушительное зрелище.
Кахамарка была свободна. Со стороны Атауальпы это был необычайный жест, ибо испанцы сразу получили все преимущества сильной оборонительной позиции. Херес приводит очень детальное описание этого индейского города с двумя тысячами жителей.
«Дома имеют более двухсот шагов в длину, очень прочно выстроены и окружены массивными стенами в три человеческих роста высотой. Крыши крыты соломой и деревом. Внутри дом состоит из восьми комнат, устроенных гораздо лучше, чем все, что мы видели до сих пор. Стены сложены из тщательно обтесанных камней, и каждое жилище окружено своей каменной стеной с дверными проемами и имеет собственный фонтан с водой в открытом дворе, куда вода для снабжения дома посредством труб поступает издалека. Со стороны открытой местности каменная крепость соединена с площадью посредством лестницы, ведущей с площади в форт. В сторону открытой местности выходит и еще одна маленькая дверца с узкой лестницей, все это в пределах внешней стены площади. Над городом, со стороны гор, где начинаются дома, стоит на холме еще один форт, большая часть которого укрыта в высеченном в скале углублении. Он более крупный и окружен тремя стенами, поднимающимися по спирали».
Разместив своих людей на главной площади, Писарро некоторое время ждал, но, поскольку из индейского лагеря не прибыло посланца, он направил к ним де Сото с двадцатью всадниками, чтобы пригласить Инку встретиться с ним. Затем он поднялся на вершину форта и, пораженный количеством индейских воинов, собравшихся перед своими палатками, немедленно приказал своему брату Эрнандо следовать за де Сото еще с двадцатью всадниками. К этому моменту успели собраться обычные послеполуденные облака; пошел дождь, и стало очень холодно; подул ветер. Поскольку глинистая дорога от Кахамарки к горячим источникам была перекрыта индейцами, Эрнандо пришлось идти в обход. Это привело его к мосту, где он нашел отряд де Сото, наблюдавший за группой воинов на другом берегу небольшой реки. Де Сото направился вперед с переводчиком Фелипильо. Эрнандо последовал за ним, перейдя реку вброд и проскакав сквозь отряд индейцев на той стороне. Он увидел Инку сидящим перед дверью своей палатки на маленьком подобии трона, окруженным свитой; перед ним на корточках сидело несколько женщин, а позади стоял отряд вооруженных телохранителей численностью не менее четырехсот человек.
Горячие источники, теперь известные как Баньос-дель-Инка, за четыреста с лишним лет почти не изменились. Они по-прежнему играют пузырьками в траве, и исходящие паром лужи сернистой воды покрывают примерно четверть акра. Местные жители в битком набитых автобусах приезжают на отдых сюда, в общественные бани, возведенные на месте палат Атауальпы. Палаты эти, согласно Хересу, состояли из четырех комнат, окружавших дворик с бассейном, куда по трубам поступала горячая и холодная вода. Снаружи имелся еще один бассейн для купания. В оба бассейна вели каменные ступени. «Комната, в которой Атауальпа находился в течение дня, представляла собой сквозное помещение, выходившее с одной стороны в сад, а с другой во двор; рядом находилась комнатка, в которой он спал, с окном, смотревшим во дворик и на бассейны. Стены были оштукатурены красным битумом, который выглядел лучше, чем охра, и очень блестел, и дерево, покрывавшее крышу дома, было того же цвета. Другую комнату образовывали четыре свода, подобные четырем колоколам, объединенные воедино. Эта комната была оштукатурена гипсом, белым как снег.'Еще две комнаты – кабинеты. Непосредственно перед дворцом течет река». Это и была та река, возле которой де Сото оставил свой отряд, и она существует и сейчас.
Поскольку Херес должен был многократно видеть Атауальпу, его описание, вероятно, является более точным, чем Сьесы де Леона, которое мы уже цитировали. «Атауальпа был мужчина тридцати лет, приятного вида, несколько коренастый, с тонким лицом, красивым и яростным, и налитыми кровью глазами. Он говорил с большим достоинством, как великий властитель. Он приводил убедительные аргументы и умно рассуждал, и когда испанцам перевели то, что он говорил, они поняли, что это мудрый человек. Он был энергичен; когда же он говорил со своими подданными, он держал себя очень надменно и не выказывал никакого удовольствия». Он был молчалив однако, когда Эрнандо впервые увидел его у горячих ис точников. На нем был борла (borla), «который выглядел" как шелковая ткань алого цвета, прикрепленная к голове шнурами», и он был преисполнен достоинства – «глаза его были опущены в землю и он ни на кого не смотрел».
Де Сото, по-прежнему верхом, возвышался над ним, и его доспехи тускло поблескивали в холодных лучах высокогорного солнца. По некоторым рассказам, его лошадь так близко придвинулась к Инке, что дыхание из ее ноздрей всколыхнуло бахрому борла. Атауальпа, хотя никогда прежде не видел лошади, не проявил никакого любопытства, напротив, оставаясь абсолютно неподвижным и не произнеся ни слова. Другие описания говорят, что де Сото, заметив естественный интерес Атауальпы к своей лошади, резко развернулся и стал демонстрировать свое великолепное искусство верховой езды, подняв под конец лошадь на дыбы прямо перед Инкой. Согласно этому описанию, Атауальпа приговорил к смерти нескольких своих военачальников, отшатнувшихся при виде этого финального курбета. Какой бы из рассказов ни был верен – а второй из них вполне соответствует горячему темпераменту де Сото, – облаченный в доспехи кабальеро, без сомнения, произвел глубокое впечатление и на самого Инку, и на собравшихся здесь вождей, и возможно, именно эта сцена явилась на следующий день причиной нерешительности Атауальпы.
Когда прибыл Эрнандо, де Сото успел уже передать послание Писарро с предложением Атауальпе посетить испанцев в их лагере. Он получил ответ через одного из орехоне, объявившего, что Атауальпа постится и навестит испанцев на следующий день. Однако когда де Сото представил Эрнандо как брата испанского командующего, Атауальпа нарушил молчание и упрекнул испанцев в том, что те плохо отнеслись к его вождям на реке Чира. Он получил сообщение об этом от местного касика, утверждавшего, что он лично убил троих испанцев и лошадь. Эрнандо с горячностью опроверг это утверждение: «ни он, ни все индейцы этой реки, вместе взятые, не смогли убить ни одного христианина». Некоторое время они пререкались через переводчика. Эрнандо бахвалился, расписывая, что сделают испанцы с врагами Атауальпы. Атауальпа сказал: «Один из вождей отказывается мне повиноваться, мои войска пойдут вместе с вашими, и вы будете воевать с ним». На что Зрнандо быстро возразил: «Десяти христиан верхом на лошадях будет достаточно, чтобы уничтожить его».
Появились женщины с золотыми сосудами, наполненными чичей, затем их послали за сосудами большего размера… Испанцы были ошеломлены традиционным гостеприимством Сьерры. Наконец они уехали, ожидая, что на следующий день Атауальпа нанесет визит в Кахамарку. Херес добавляет: «Его лагерь был расположен у подножия небольшого холма; палатки, сделанные из хлопка, протянулись на лигу, палатка Атауальпы в центре. Все воины стояли у своих палаток с оружием – длинными копьями, воткнутыми в землю. Приблизительно в лагере было больше тридцати тысяч человек».