Все о внешней разведке - Колпакиди Александр Иванович (книга бесплатный формат txt) 📗
И действительно, командование Квантунской армии разработало к этому времени план нападения на СССР под кодовым названием «Кантонкуэн», аналогичный германскому плану «Барбаросса». Он предусматривал соединение японской и германской армий в районе Урала и оккупацию Японией всего советского Дальнего Востока, Приморья и Сибири. Однако японское руководство не было до конца уверено в быстрой и окончательной победе. Об этом можно судить по сообщению лондонской резидентуры, отправленному в Центр в ноябре 1941 года. В нем, в частности, говорилось:
«Японский посол в Синцзяне послал телеграмму, в которой говорится: русские отозвали с Дальнего Востока 100 тыс. солдат, однако до сих пор имеют здесь около миллиона человек, 2700 самолетов, 2500 танков и 3000 бронеавтомобилей. Маньчжурская армия может выставить только 800 тыс. бойцов. Совершенно очевидно, что блицкриг на этом фронте, против русских невозможен» [93].
Еще больше утвердить японское руководство в этом мнении должно было успешно начавшееся 5 декабря контрнаступление Красной Армии под Москвой. Оно сыграло не последнюю роль в окончательном принятии Японией «южного варианта» стратегического наступления. И после внезапного нападения японцев 7 декабря на Перл-Харбор в Москве смогли наконец перевести дух.
Впрочем, вероятность японского нападения на СССР еще оставалась достаточно высока, тем более что Гитлер усилил нажим на Японию. Поэтому советская разведка продолжала внимательно отслеживать все колебания в планах и политике японского руководства. Так, 15 декабря 1941 года токийская резидентура сообщила в Центр содержание телеграммы японского министра иностранных дел Мацуоки послу Японии в Берлине, в которой говорилось: «Объясните Гитлеру, что основные усилия Японии будут сосредоточены на юге, и мы предполагаем воздержаться от преднамеренного начала действий на севере» [94].
А буквально через девять дней, 24 декабря, в донесении харбинской резидентуры сообщалось:
«В авторитетных японских кругах говорят, что вопрос войны с Японией полностью зависит от позиции СССР. Если СССР предоставит базы Америке и примет даже пассивное участие на англо-американской стороне, японцы начнут войну с СССР немедленно» [95].
В начале 1942 года Берлин вновь потребовал от Токио вступления в войну против СССР. При этом Гитлер рассчитывал на то, что успешное весеннее л летнее наступление вермахта подтолкнет Японию к активным боевым действиям на севере. И действительно, группировка японских военных во главе с генералом Араки стояла за выполнение требований Берлина. Советская разведка своевременно, 25 февраля и 4 марта 1942 года, информировала советское руководство об этом требовании Гитлера, сообщив притом, что на совещании кабинета министров Японии во главе с генералом Тодзио было принято решение о нецелесообразности развертывания боевых действий против Москвы до завершения операций против американцев на Тихом океане.
Однако экспансия на юг оказалась для японской армии далеко не легкой прогулкой. Так, в письме из японского Генштаба военно-морскому атташе в СССР Ямагучи, перехваченном советской разведкой, признавалось:
«Кажется, господа из Квантунской армии наконец-то стали понимать, какие трудности приходится испытывать флоту при проведении операций такого масштаба, как сейчас» [96].
В своем ответном письме, датированном сентябрем 1942 года, когда немцы вели успешное наступление на юге, Ямагучи писал в Токио тем, кто торопился начать войну против СССР: «...как бы ни торопились — надо все-таки выжидать, пока немцы влепят им еще разок. В общем, придется после будущего лета» [97]. Все это прекрасно видели и сотрудники токийской резидентуры. О том свидетельствует донесение резидента Долбина в Центр, направленное в сентябре 1942 года. В нем, в частности, говорится:
«1. Приготовления японцев к войне с нами (в том, что касается армии) в основном были закончены к началу 1942 года. Сейчас продолжается укрепление северной армии путем подбрасывания ей пополнений и вооружения. Это факт, который нельзя отрицать. Было бы непростительной глупостью со стороны японского Генштаба, чтобы они, находясь в таком положении, оставили без внимания свои стратегические позиции на Севере. Но это еще не значит, что Япония обязательно остановится на войне против нас.
2. Тщательный и объективный анализ международного и внутреннего положения Японии, состояния ее экономики и, главное, хода развития войны на Тихом океане дает основание сделать вывод о том, что выступление против СССР было бы для Японии самым худшим выходом из создавшегося положения. Японии невыгодно сейчас начинать войну против нас... Выступление Японии против США и Англии в декабре прошлого года было не просто авантюристическим, а тонким ударом, рассчитанным на неожиданность и неподготовленность. Сейчас же японское правительство понимает, что война с СССР в теперешнем положении была бы самой худшей авантюрой...
Я тщательно взвесил все обстоятельства, призвал на помощь мой небольшой трехлетний опыт проживания в Японии, посоветовался с товарищами и пришел к выводу, что Японии сейчас крайне невыгодно выступать против нас и что это может случиться только в том случае, если на смену здравому рассудку придет безрассудство, чего пока нельзя сказать о теперешнем правительстве Японии» [98].
Эта оценка была принята в Москве и получила подтверждение в дальнейшем. Советской разведкой в феврале 1943 года была перехвачена телеграмма И. Риббентропа министру иностранных дел Японии, в которой он отчаянно пытался оказать на Токио давление и вынудить Японию начать военные действия против СССР. Но японское руководство оставалось на прежних позициях. Окончательно же вопрос о нападении Японии на СССР был снят летом 1943 года после победы Красной Армии в сражении на Курской дуге. Более того, с конца 1943 года японцы осторожно стали прощупывать почву для продления советско-японского Пакта о нейтралитете.
С начала 1944 года главной задачей резидентур внешней разведки в Китае и Японии стал сбор информации о дислокации, численности и вооружении Квантунской армии. С этой задачей они справились успешно. Тем временем на Ялтинской конференции 11 февраля 1945 года СССР, США и Англия подписали соглашение о своем вступлении в войну против Японии через два-три месяца после разгрома Германии. Выполняя взятые на себя обязательства, СССР 5 апреля денонсировал заключенный 13 апреля 1941 года Пакт о нейтралитете. А 26 июля Англия, США и Китай в потсдамской декларации потребовали от Японии немедленной капитуляции, на что Токио ответил категорическим отказом.
Тогда советское правительство, верное союзническому долгу, 8 августа 1945 года объявило Японии войну. В результате в боях, продолжавшихся с 9 по 14 августа, Квантунская армия была разгромлена, а Япония была вынуждена капитулировать. Акт о капитуляции был подписан 2 сентября 1945 года на борту американского линкора «Миссури», что ознаменовало окончание Второй мировой войны.
После окончания войны Япония была оккупирована американскими войсками. Согласно достигнутому в декабре 1945 года в Лондоне соглашению, контролировать выполнение Японией условий капитуляции до вывода оккупационных войск должны были Союзнический совет и Дальневосточная комиссия. Но фактическая власть в стране принадлежала командующему оккупационным корпусом американскому генералу Макартуру. А начавшееся в 1946 году противостояние СССР и Запада привело к тому, что в создавшихся условиях советская разведка не могла действовать в Японии легально, под прикрытием лишь формально сохранившегося со времени капитуляции представительства СССР в Токио. Прибывший в Японию в 1949 году резидент внешней разведки Григорий Павлович Каспаров и сменивший его в 1952 году Александр Федорович Носенко оказались под жестким прессингом как японской, так и американской контрразведок. В результате связь с большей частью агентуры была утеряна. Такое положение привело к тому, что руководством внешней разведки было принято решение о работе в Японии с нелегальных позиций.