Черный сад. Армения и Азербайджан между миром и войной - де Ваал Томас (мир книг .TXT) 📗
Я спросил его о будущем. "Мне уже 66. Как же мне не печалиться, если я не знаю, что с нами будет дальше!" – хриплым басом сказал он, скорее с обреченностью, чем с отчаяньем. Он твердо повторял, что не испытывает к армянам злобы – разве что глубокое сожаление. У него, школьного учителя, было немало коллег-армян. "Многие годы мы жили с армянами душа в душу", – сказал Габиль, который много ездил по Нагорному Карабаху и имел немало друзей в Степанакерте. И, поразмыслив, добавил: "Это все ужасно, просто ужасно. Мне стыдно – и за них и за нас".
Изменения на карте военных действий в Нагорном Карабахе навсегда меняли судьбы людей. Поздним летом 1993 года, армяне взяли Физулинский район. В январе 1994 года азербайджанцы развернули контрнаступление и отбили две трети территории района. К несчастью для Габиля, наступление выдохлось буквально за несколько километров до его родной деревни, и его дом так и остался за линией фронта, у армян.
Спустя несколько дней после встречи с Габилем я побывал в отвоеванных местностях Физулинского района. По ним можно судить о том. с какими огромными проблемами столкнется Азербайджан, если ему суждено будет когда-нибудь вернуть себе все "оккупированные территории". За три месяца оккупации армяне превратили весь этот регион в пустыню. Равнинный пейзаж, испещренный руинами, напоминал поле боя времен Первой мировой войны. То там, то здесь на глаза попадались по-средиземноморски яркие пятна восстановленных домов, выкрашенных на манер итальянских вилл розовой краской. Используя деньги Всемирного банка и ООН, азербайджанцы отстроили разрушенные дома, но создавалось впечатление, что восстановительные работы только начинаются.
Железнодорожный разъезд в Горадизе был уничтожен. Уцелевшему составу некуда было ехать по рельсам, тянувшимся на запад, в сторону Нахичевани и Армении. Азербайджанская районная администрация разместила своих сотрудников в здании бывшего управления мелиорации. "Всюду были проблемы, – вспоминал Магеррам Назаров, вернувшийся сюда в 1994 году – Все было сожжено. В домах не было ни дверей, ни крыш. Кушать тоже было нечего". По его мнению, люди вернулись сюда слишком быстро. Работы для них не было, и несколько человек подорвались на минах – так что большинство были вынуждены возвратиться в лагеря беженцев. "Это было жизненным уроком, – сказал Назаров, – если мы освободим другие территории, мы постараемся не дать населению вернуться, пока не будут созданы нормальные условия".
Как рассказали мне в Баку, с 1996 года было восстановлено в общей сложности около полутора тысяч домов, на что ушло около 6 миллионов долларов, причем размах коррупции был настолько велик, что часть денег вообще не дошла до Физулинского района. А ведь это лишь малая доля той огромной территории площадью 7 тысяч квадратных километров которую захватили армяне. Для Габиля и его товарищей по несчастью это был дурной знак. Даже если после заключения мирного соглашения они смогут вернуться в свои дома, на этом их мытарства не закончатся.
В двух километрах от линии фронта чета стариков сидела перед своим кое-как сколоченным домиком, в окружении коробок от гуманитарной помощи. Пустые желтые и белые мешки из-под риса и муки из Дубаи, Таиланда и Соединенных Штатов покрывали стены их недавно отремонтированного дома. Из садика доносилась какофония собачьего лая и куриного кудахтанья.
Курбан и Сайят Абиловы, прежде чем вернуться сюда, провели два года в лагерях Саатлы. Они рассказали, что все их восемь детей теперь живут в Баку. Старики едва сводили концы с концами – но с куда большим оптимизмом относились к своему положению, чем многие в лагерях беженцев. Старуха вскочила и побежала отгонять бычка от дерева, по пути шуганув цыплят с крыльца, а ее муж продолжал сыпать шутками и все рассказывал, рассказывалї Казалось, у этих стариков был один бесценный ресурс – и это их роднило с ребятишками из "Детской республики" в Сабирабаде – вера в будущее. Сотни тысяч бездомных азербайджанцев скорее склонны перепоручать заботу о своем будущем воле Всевышнего.
Примечания
1. Данные о перемещенных лицах см. в Приложении 1. В этой главе я употребляю общий термин "беженцы" для обозначения лиц, которые в строгом смысле являются "вынужденными переселенцами" или "перемещенными лицами", так как они были изгнаны из своих домов, но остались в своей стране.
Глава 15. Сентябрь 1993 – май 1994 г.г. Истощение
Инерция войны
3 октября 1993 года Гейдар Алиев был избран президентом Азербайджана. Результат был предопределен: он получил неправдоподобные 98,8 процентов голосов. Сомнения вызывало, однако, был ли к тому времени Азербайджан функционирующим государством – армянские войска захватили обширный клин азербайджанской территории к востоку, западу и югу от Нагорного Карабаха. Фактически оккупированной оказалась вся юго-западная часть Азербайджана, за исключением Зангеланского района с тридцатитысячным населением, оказавшемся в котле близ проходящей южнее границы с Ираном. В конце октября наступление с двух сторон – из Нагорного Карабаха и из Армении смело и Зангелан.
В серии речей Алиев обвинил армейских командиров и глав захваченных районов в измене родине. Объявляя парламенту о падении городов Физули и Джебраил, он обвинил военачальников в том, что вместо того, чтобы держать фронт, они сидели в Баку и занимались обустройством своих дач. 11 декабря на встрече с главами администраций утраченных районов, которая продолжалась несколько часов и транслировалась по национальному телевидению, Алиев зло распекал каждого лидера по отдельности, требуя объяснить, почему те бежали раньше основных масс населения. Президент с прискорбием объявил, что весь Зангеланский район был сдан противнику ценой гибели всего 27 солдат (1).
В негодовании Алиева было заключено сильное политическое обвинение. Таким образом он подрывал авторитет военачальников, которые могли за его спиной подготовить заговор с целью его смещения – включая и его собственного союзника полковника Сурета Гусейнова, с чьей помощью был свергнут предыдущий режим. В какой-то степени, вероятно, неудачи на фронте были даже ему на руку. Президент использовал свои новые полномочия для расформирования лояльных Народному фронту тридцати трех батальонов общей численностью около 10 тысяч человек и пообещал создать новую национальную армию (2). В ходе этой кампании в армию были призваны десятки тысяч необстрелянных подростков. Параллельно с началом воинского призыва были введены жесткие ограничения на работу баров и ресторанов, введена военная цензура.
В то же самое время Алиев, мастер оставлять за собой право выбора, начал мирные переговоры с армянами. В сентябре 1993 года он санкционировал проведение первой встречи между азербайджанским политиком и официальным представителем карабахских армян, тем самым впервые признав, что карабахские армяне являются "одной из сторон конфликта". Это стало подтверждением реального положения вещей: спикер нагорно-карабахского парламента Карен Бабурян вспоминал, что в этот период "от Гейдара Алиева звонили десятки раз, была масса телефонных звонков" (3). 13 сентября в Москве заместитель спикера азербайджанского парламента и верный сторонник Алиева Афиятдин Джалилов встретился с "министром иностранных дел" Карабаха Аркадием Гукасяном. Они договорились продлить режим прекращения огня, который позднее, впрочем, был нарушен; но сам факт встречи имел большое значение.
24 сентября Алиев, еще не будучи избранным президентом Азербайджана, но уже исполнявший обязанности президента, лично отправился в Москву на подписание договора о присоединении республики к Содружеству независимых государств (СНГ). На следующий день в доме приемов российского министерства иностранных дел на Спиридоновке – импозантном особняке в стиле модерн – состоялись конфиденциальные переговоры Алиева и лидера карабахских армян Роберта Кочаряна. До этого российский посредник семь раз тщетно пытался организовать подобную встречу. А 9 октября, накануне своей инаугурации, Алиев вновь встретился с Кочаряном в Москве, на сей раз в другом доме приемов министерства иностранных дел, на Воробьевых горах. Встреча хотя и не принесла результатов, однако заложила основу рабочих отношений, которые возобновились между обоими лидерами через шесть лет, когда Кочарян стал президентом Армении (4).
