Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 2 - Гитин Валерий Григорьевич (читать книги онлайн полностью без регистрации TXT) 📗

Екатерининские дипломаты неустанно убеждали всех европейских монархов, что это завещание — фальшивка, а княжна Тараканова — самозванка, на которую не следует обращать внимания. Монархи в ответ задумчиво кивали державными головами, пряча усмешки. Действительно, кто бы говорил…

У княжны были весьма влиятельные покровители, как правило, ее любовники, которые поддерживали ее претензии на самом авторитетном уровне.

Французский королевский двор и лично Людовик XV, турецкое правительство, британское внешнеполитическое ведомство, польское, итальянское — все они оказывали самую действенную помощь «принцессе в изгнании». Особо старались поляки, желая отомстить России за утрату своей независимости. Итальянцы готовились представить княжну Папе Римскому…

На нее всерьез делали ставки, считая дело вовсе не безнадежным, учитывая реалии европейского бытия того времени.

А в это время на другом краю Европы вызрела другая угроза правлению Екатерины. На Южном Урале объявился хорунжий Войска Донского Емельян Пугачев (1740—1775 гг.), который заявил, что он — не кто иной, как Петр III, император всероссийский, чудом спасшийся от рук убийц, подосланных его неверной супругой-злодейкой, ныне правящей Россией под именем Екатерины Второй.

Казаки, жившие на реке Яик (Урал), поддержали Пугачева, и, вскоре в его распоряжении было хорошо обученное войско, с легкостью захватывающее укрепленные города на Нижнем Урале и представляющее собой весьма серьезную проблему для государственной машины России, в это время занятой турецкой войной и колонизацией Крыма, не считая подавления польских волнений и т.п.

Пугачев был, бесспорно, талантливым военачальником и в полной мере обладал тем свойством человеческой натуры, которое принято называть харизмой, однако тот слой населения, который он мобилизовал для достижения своей цели, никак не соответствовал поставленной задаче. В традиционных учебниках его мятеж называется «Крестьянским восстанием», и, видимо, справедливо, потому что основную массу его воинства составляли все-таки крестьяне. Да и оседлые казаки мало чем от них отличались, если брать в расчет земельно-хозяйственную сторону их бытия. Такие люди могут воевать достаточно доблестно, но только лишь при защите собственного клочка земли, тем самым защищая державу, но не наоборот. Им, этим людям, требуется собственная земля, определенная автономия и привилегии, в принципе весьма условные, вот и все. При соблюдении этих условий, которые державе обходятся очень и очень недорого, они верно служат ей, этой державе, и при этом им наплевать, кто именно восседает на престоле, Петр Третий или Иван Грозный.

Пугачев потребовал от них того, что явно не соответствовало их менталитету, и, естественно, просчитался. Кроме того, он по натуре был типичным авантюристом и посему никак не смог бы вдруг переродиться в государственного функционера. Предположим, при удачном стечении обстоятельств он взял бы Москву, а дальше что? Что бы он стал с ней делать, с Москвой? То же самое, что и Наполеон через три с лишним десятка лет…

А тут еще против него выступил с регулярной армией не кто-нибудь, а великий Александр Суворов, что само по себе сводило к нулю шансы победить и воцариться.

Он, Пугачев, на востоке и княжна Тараканова на западе образовали невидимую, но ощутимую ось угрозы правлению Екатерины Второй, и поэтому ответные меры были весьма и весьма решительными.

Когда приближенные Пугачева поняли, что их игра давно уже, а точнее в самом начале своем, была проиграна, и теперь тысячи людей проливают кровь исключительно из-за амбиций этого зарвавшегося хорунжего, они просто-напросто выдали его властям.

Это произошло в сентябре 1774 года.

Пугачев достиг Москвы, но в железной клетке, из которой он вышел только затем, чтобы подняться на эшафот, установленный на Болотной площади древней столицы…

С княжной Таракановой все обстояло гораздо сложнее. Конечно, можно было подослать к ней верного человечка с длинным кинжалом или с порошком, что без следа растворяется в вине, но Екатерина рассудила, что такое откровенное устранение уж точно вызовет скандал в тех кругах, которые не так давно закрыли глаза на государственный переворот и убийство Петра III. Здесь требовалось иное решение проблемы…

И вот адмирал Алексей Орлов, брат фаворита императрицы, ее периодический партнер по постельной борьбе и главный убийца Петра III, красавец и авантюрист по натуре, входит со своей группой кораблей в гавань итальянского города Ливорно, где в это время пребывала княжна Тараканова, имея недвусмысленный приказ Екатерины захватить «самозванку» и доставить ее в Россию, причем целой и невредимой. Бравому адмиралу при этом позволялось не стесняться в средствах достижения цели, и если не помогут обычные, то есть обман, соблазнение, похищение и т.п., прибегнуть к таким, как официальное требование выдать Тараканову, а если итальянские власти это требование проигнорируют, то без раздумий обстрелять Ливорно из бортовых орудий эскадры. Так-то…

В этой азартной решительности Екатерины ясно ощущалось подтверждение справедливости поговорки: «Чует кошка, чье мясо съела».

Но обстреливать Ливорно не пришлось. Все произошло гораздо менее романтично и даже пошло. Алексей Орлов сходит на берег, знакомится с княжной, не теряя времени попусту, устраивает ей показательный сеанс богатырского русского секса, делает ей, почему-то ошалевшей от этого сеанса, предложение руки и сердца, а затем заманивает на флагманский корабль якобы для совершения обряда венчания по русскому обычаю.

Надо сказать, что некое подобие венчания — балаганное, шутовское, издевательское — действительно было разыграно на верхней палубе адмиральского корвета, но уже не для Таракановой, а для тех, кто наблюдал этот «обряд» с берега, потому что в случае откровенного похищения княжны орудия береговых укреплений открыли бы огонь со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Эскадра беспрепятственно вышла из бухты и, обогнув Европу, достигла Кронштадта, после чего узницу отвезли в Петропавловскую крепость, из которой ей уже не суждено было выйти…

По одной версии, она умерла 3 декабря 1775 года от скоротечной чахотки, по другой — утонула в своей камере, когда туда прорвались воды разлившейся Невы, как это изображено на известном полотне К. Флавицкого, но не исключена и третья — ее спровадили из этого мира, потому что она мешала другой женщине чувствовать себя на престоле так же уверенно, как она это демонстрировала окружающим. Весьма может быть.

Но Тараканова… Все-таки нужно заметить, что крайним проявлениям авантюризма всегда сопутствует определенная ущербность, и это прослеживается и в Пугачеве, и в Отрепьеве, и в Кромвеле, и в Робеспьере, и в Ленине. И, конечно же, в княжне Таракановой. Решившись на столь отчаянное и, учитывая расстановку сил в Европе, — не столь уж безнадежное дело, как же можно было прельститься на такую пошлую приманку? Или во всей Европе не нашлось бы достаточно занимательного сексуального партнера? Взять хотя бы того же Казанову… А если так уж невтерпеж было выйти замуж, то в случае успеха намеченного предприятия можно было бы найти партию поприличнее… Да нет, тут дело не в этом, разумеется, а в той самой ущербности, увы.

Все прочее мы выдумали.

Ю. Ш. фон Карольсфельд. Конец Иуды Искариота