Слово в защиту Израиля - Дершовиц Алан (книги без регистрации .TXT) 📗

Как отмечали многие независимые комментаторы, с ужасных времен конца тридцатых и начала сороковых годов мир не сталкивался с таким ужасным и таким бьющим через край примитивным антисемитизмом. Эндрю Салливан, который много писал в Нью-Йорк таймс мэгэзин, говорил об этом как раз накануне войны в Ираке:

Писатель Ориана Фаллачи сформулировала это еще более однозначно: «Я нахожу это позорным и вижу в этом подъем нового фашизма, нового нацизма. Фашизма, нацизма, который стал еще беспощаднее и отвратительнее, потому что его пропагандируют и подпитывают те, кто лицемерно притворяется благодетелями человечества [и] прогрессивными людьми» [492].

Как было и во время прежних вспышек антисемитизма, некоторые пытаются обвинять в нем самих жертв. «Это по вине еврея», — писал Достоевский в своей пресловутой статье о еврейском вопросе в 1879 г. [493] Великий русский писатель настаивал на том, что ненависть к евреям «с чего-нибудь да взялась». И вместо того чтобы начать поиск источника в душах ненавистников, он стал искать его в характере ненавидимых и заявил: «Виноват сам еврей». Он продолжал: «Еврей, где ни поселялся, там еще пуще унижал и развращал народ». Если верить Достоевскому, именно евреи «сгубили» литовцев «водкой», и именно евреи вновь поработят «многомиллионную массу освобожденных негров» на американском Юге: «Негры от рабовладельцев теперь освобождены, а ведь им не уцелеть, потому что на эту свежую жертвочку как раз набросятся евреи, которых столь много на свете» [494].

Представления Достоевского о всемирном еврейском заговоре не слишком отличаются от взглядов, выраженных Гитлером в Майн кампф или в фальшивке царского времени Протоколы Сионских мудрецов. В причудливом мире Достоевского евреи «царят повсеместно на биржах», они «движут капиталами», «они властители кредита», «они же властители и всей международной политики», и «что будет дальше — конечно, известно и самим евреям». Он предрекал, что «близится их царство, полное их царство!» [495]. Он полагал, что «жидовство и идея жидовская» охватывает «весь мир, вместо… христианства» [496]. Его конспирологическая теория основывалась на следующей логике. Он считал, что «нельзя… даже и представить себе еврея без бога», и отказывался верить «даже и в образованных евреев безбожников». Он был уверен: евреи, «все, как самый низший жид, так и самый высший и ученый из них, философ и каббалист-раввин, что они верят все, что мессия соберет их опять в Иерусалиме и низложит все народы мечом своим к их подножию». А «потому-то… евреи, по крайней мере в огромном большинстве своем, предпочитают лишь одну профессию — торг золотом». Когда придет мессия, то, по мнению Достоевского, евреям будет «удобнее… унести [золото]» [497]. Достоевский не мог объяснить, почему евреи захотят уносить золото, если они уже «царят в Европе… они управляют там биржами хотя бы только, а стало быть, политикой, внутренними делами, нравственностью государств» [498].

Ярость Достоевского в этой статье была обращена не только против простых евреев. Он полагал, что «трудно найти что-нибудь раздражительнее и щепетильнее образованного еврея» [499].

Весьма примечательно, что человека, обладавшего в прочих сферах таким ярким и глубоким умом, как Достоевский, обуревали столь примитивные фантазии относительно евреев. Стоит вспомнить, однако, что слава Достоевского происходит от его художественных произведений, а не публицистических очерков. Подобно многим антисемитам в ходе истории и даже сейчас, Достоевский отрицал у себя какие бы то ни было антиеврейские чувства, заявляя, что во всей ненависти, обращенной против этого народа, «виноват… сам еврей». Этому мнению вторили Гитлер, Сталин, кардинал Глемп и другие печально известные антисемиты разных эпох.

Теперь они говорят: «Виноваты израильтяне» или «Виноват Шарон». Но их обвинение не больше подкреплено фактами, чем рассуждения Достоевского.

Интересно было бы провести сравнение с самой лучшей, несомненно, самой любимой в западном мире арабо-мусульманской страной — Иорданией. Порождение британского империализма, Иордания оккупировала Западный берег на протяжении двадцати лет. Она аннексировала его, заставила его жителей существовать по суровым законам военного времени и изгнала с этой территории евреев. В сентябре 1970 г. иорданский король Хусейн убил и покалечил за один месяц больше палестинцев, чем Израиль за три года борьбы с интифадой террористов-самоубийц [500]. Пытки, особенно в отношении палестинцев, в Иордании процветают и превратились в вид искусства. Пытают не только подозреваемых в терроризме, но и их родственников. Иорданцы настолько отточили технику, что нашему ЦРУ приходится доверяться в этом деле им, а также Египту и Филиппинам. Все плохое, что сделал с палестинцами Израиль, сделала и Иордания, только намного хуже. Но все равно нет кампаний по бойкоту или отчуждению, направленных против этого королевства — только против демократической страны, граничащей с ним с запада.

Как сторонник гражданских свобод и защитник прав человека, я лично не одобряю некоторых уступок, на которые пошел Израиль в отношении идеальной диктатуры закона, точно так же, как я не одобряю несовершенства в моей собственной стране. Если бы я был израильский гражданин, я участвовал бы в кампаниях за перемены и улучшения в Израиле. Но международное сообщество — в отличие от израильских граждан — не имеет права выбирать объектом критики исключительно Израиль, считать его злостным нарушителем, при том что осуждаемая страна является одной из лучших в мире по уровню диктатуры закона. Для международного сообщества обвинения Израиля в том, что он крупнейший или один из крупнейших в мире нарушителей диктатуры закона, являются международным эквивалентом старого антисемитского кровавого навета. Для того чтобы продемонстрировать, до какой степени несправедливое отношение к Израилю со стороны мирового сообщества само по себе является преградой на пути к миру, позвольте мне задаться важным вопросом, а что, если бы.

А что, если бы Израиль соглашался на любое требование, предъявляемое Палестинской автономией, Организацией Объединенных Наций и Европейским сообществом? А что, если бы после совершения всех требуемых шагов терроризм против мирных граждан продолжился бы и даже усилился? Каких действий ожидало тогда бы от Израиля мировое сообщество? Как бы поступила сама международная общественность? На какие действия с ее стороны мог бы рассчитывать Израиль?

Эти вопросы задают умеренные израильтяне и их американские сторонники, которые стремятся к миру. Эти вопросы особенно актуальны в свете ответа, данного международным сообществом, когда Эхуд Барак предложил палестинцам практически все, чего они только могли пожелать, а палестинское руководство ответило на это эскалацией терроризма.

Стандартный ответ, который дают сегодня, состоит в том, что любое мирное соглашение будет непременно обусловлено добрыми намерениями и усилиями новорожденного палестинского государства положить конец терроризму. Но недавние опросы общественного мнения, проведенные самими палестинцами, показывают, что подавляющее большинство палестинцев настроены в пользу продолжения терроризма до тех пор, пока вся Палестина, к которой относится и Израиль, не будет освобождена. Разумеется, возможно, что на эти цифры оказало влияние разворачивающееся сейчас насилие и они уменьшатся, если удастся достигнуть настоящего мира.