За семью печатями - Сидоров Георгий Алексеевич (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
Я перелистнул ещё несколько страниц подборки и натолкнулся на статью Кожевникова под названием «Русология». В ней говорилось о результатах антропологической экспедиции 1955-1959 г. В. Бунака. Учёный обследовал сто групп великорусов. В своей работе Бунак выявил максимальные и минимальные пределы отклонений и пришёл к выводу, что у русского народа они минимальные. Различные группы русских, несмотря на громадную удалённость друг от друга, представляли собой практически однородный этнос!
«Как это могло быть? – недоумевал я. – Неужели древний арианский генофонд за тысячи лет изоляции русских родов друг от друга почти не изменился? Он должен был стать другим уже сам по себе, под влиянием различных условий жизни, не говоря о факторе генетического смешения с другими этносами. Но почему-то не стал. Почему? Неужели настолько мощная у нас, русских, как говорит Ярослава, звёздная природа, что её не меняют даже тысячелетия изоляции? А прибалты, французы, англосаксы, даже братья по крови поляки нас считают полутатарами… Вот тебе и полумонголы-полутатары! За что же вы, господа западники, нас считаете «смешай господи»? Уж, не за то ли, что вы сами представляете в своём большинстве гибридную расу? В. Бунак не сделал такого вывода, но отметил, что у русских антропологический разброс изменений в два раза меньше, чем у немцев, французов, англичан и других народов Европы. Получается, что мы, русские, по расовому признаку чистокровные европеоиды, к тому же предельно однородные. Западные же европейцы совсем иные. У них в два раза больше, чем у нас, монголоидных и других признаков, зато последние уверены, что они представляют собой эталон европеоидной расы, а мы великорусы, белорусы и малорусы – смесь монголоидов, финно-угров и неполноценных гибридных славян. Всё наоборот! Как и должно быть в нашем перевёрнутом мире!»
Я нехотя закрыл папку и, раздумывая над только что прочитанным, направился в импровизированный спортивный зал Добрана Глебыча. Когда я оказался на веранде, тренировка была в самом разгаре. Женщины занимались приседаниями, а хозяин висел под потолком на своей любимой дыбе.
– Наконец-то, – выдохнул он, цепляясь ногами за перекладину лестницы. – Я уж думал, что ты не придешь. Они знали, – покосился он на улыбающихся красавиц, – -что тебе подсунуть! Обычная женская хитрость. Чтобы ты ещё чуток отдохнул и восстановился.
– Вот оно что?! – засмеялся я. – Но отвлечь меня им не удалось. Я, как видишь, остался верен своему слову.
– Вот что, достойный сын сибирской прародины, с железом тебе работать ещё рановато, но своё воинское ты мне покажешь, если, конечно, это не секрет.
Старейшина легко спрыгнул с лестницы и показал мне на середину веранды.
– Какие у меня могут быть от вас секреты? Всё время у вас чему-то учусь, а не вы у меня.
– Давай-ка не прибедняйся, ты обладаешь качествами, какие кое-кому из наших и не снились.
– Интересно, что ты имеешь в виду? – удивился я.
– Прежде всего, умение думать и чувствовать движение времени. Барышни мне рассказали твоё представление о будущем. Кое-что мне из твоих рассуждений не ясно. Но в целом ты мыслишь трезво и смело.
– А что тебя из моей модели выхода смущает? – поинтересовался я.
– Что? – посмотрел мне в глаза князь-старейшина. – Не обижайся, Юра, но твоя мечта привести в силовые структуры неподкупных, справедливых и честных людей выглядит наивной. Где ты их собираешься найти? И как? Выглядеть честным и неподкупным – одно, а быть им – совсем другое. Даже Сталину это не всегда удавалось. Сколько у него было проколов? И с Вознесенским, и с Абакумовым, и даже с Георгием Константиновичем Жуковым. Когда Иосиф Виссарионович узнал, что Жуков оказался крупным мародёром, он даже заболел. Трагедия Сталина в том, что он не знал, на кого опереться. Старая гвардия разлагалась на глазах. Думаешь, он от хорошей жизни предложил Валерию Чкалову пост министра НКВД? В Чкалове Сталин был уверен: лётчик смел, честен, к материальному не привязан, значит, неподкупен. Для вождя это было главным. О профессионализме он не думал – дело наживное. Понимаешь, почему Чкалова укокошили?
– Как не понять?
– Ты веришь в то, что в России можно найти людей уровня второго сословия. Они, конечно, есть, спорить не буду, но их очень и очень мало. Почти что нет.
– А мне вот повезло, – засмеялся я в растерянное лицо старейшины, – и я их нашёл!
– Неужели? – усомнился последний. – Хочется услышать, где? Встретился с лунатиками или марсианами?
– Я повстречался с вами. С уцелевшим кланом прямых потомков и наследников погибшей Орианы. Разве этого мало? Ведь чтобы остановить падение России в бездну, достаточно одного человека, наделённого диктаторскими полномочиями и ему в поддержку два или три десятка таких же честных, знающих и неподкупных, как он. Или ты со мной не согласен?
Заинтересованные разговором к нам подошли женщины, прервав свою тренировку.
– Что ж ты молчишь, Добран Глебыч, или я говорю что- нибудь не из той оперы? – продолжил я напирать на помора.
– Ответь ему, папа, он ждёт, – обняла отца Светлена.
– Да я не знаю, что и ответить. Юрий коснулся того, о чём мы никогда всерьёз не думали. Сколько себя помню, высшая власть для нас всегда была враждебной и чужой. Вокруг неё вертелись различного рода мерзавцы и нелюди. И нас туда никто никогда не приглашал.
– Я вас приглашаю. Так что отбросьте свою растерянность и за дело!
– Мы тебя поняли, – улыбнулась своей очаровательной, но грустной улыбкой Ярослава. – Ты ещё никто, а уже поглядываешь на духовный неприкосновенный потенциал, точнее клад, о котором в верхах никто пока не догадывается. С тобой надо держать ухо востро. Ещё раз прав Добран, твоего уровня мы не чувствуем…
– У вас тут не потенциал и не клад, а настоящий меч- кладенец! Неужели вы не понимаете своего предназначения? Вы представляете собой смысловую нить, которая связывает забытое время Золотого века с тем, что мы наблюдаем. И только вам под силу вернуть человечеству то, что оно утратило. Для этого вы на Земле и живете. Другого объяснения вашего феномена нет. Или вы со мной не согласны?
Последние мои слова подействовали на окруживших меня мнимых старообрядцев подобно грому. На несколько секунд все четверо оцепенели, а потом вместо того, чтобы продолжить прерванную тренировку, уселись разом на разбросанные снаряды.
– Неужели мы ошиблись со временем? – Добран Глебыч посмотрел на свою жену, на детей, а потом перевёл взгляд на меня. – Наверное, ошиблись. Похоже, устами младенца звучит истина… Вот что, всё решится на Коляду, когда соберёмся всем миром. И ещё что скажет «Он». А ты, – обратился князь ко мне изменившимся голосом, – должен с «Ним» встретиться. Поэтому ехать тебе домой придётся не раньше весны. Без обид!
– Я-то не против, только вам порядком надоем.
– Не надоешь, – поднялся со своего места помор. – Такие гости, как ты, только в радость! Давай-ка займёмся нашим делом. Признаться, ты меня порядком ошарашил.
– А вы, – обратился он к женщинам. – Если хотите, посмотрите на нашу тренировку. В общих чертах у нас должно быть одно и то же. Меня интересуют детали. Например, что собой представляет пятая стихия? Насколько я знаю, стихий всегда было только четыре. Но ты в разговоре упомянул о пятой!
– Так у нас называется круг. Или движение по кругу. Как правило, оно возникает одновременно с уходом с линии атаки. Давай, атакуй! – попросил я старейшину.
Но Добран Глебыч почему-то медлил. Очевидно, старого инструктора по боевому самбо стало раздражать моё нахальство. И он, уверенный в себе, не торопился меня посрамить в глазах женщин.
– Давай, папа, вместо тебя я! – вдруг сказала Света вторая и мгновенно оказалась рядом со мной.
И я едва ушёл от её молниеносного выпада. Вторая атака девушки пришлась уже в пустоту, я незаметно от неё переместился по кругу за её спину.
– Стоп! – остановил меня старейшина. – Но ведь это типичный «Ба-гуа»! Только ноги у тебя другие. Ты двигаешься так же, как и в нашем стиле.
