История катастрофических провалов военной разведки - Хьюз-Уилсон Джон (книги онлайн TXT) 📗
Третье крупное изменение разведки — ее «политизация». Внутренняя политика и «точка зрения правительства» начали постепенно портить, во всяком случае в Британии, традиционную репутацию разведки как беспристрастной и объективной. С момента образования Объединенного разведывательного комитета (JIQ в 1936 году британская национальная разведывательная оценка проводилась беспристрастным комитетом, состоявшим из глав агентств (SIS, МІ5, GCHQ, разведки Минобороны, а также представителей МИДа и казначейства), которые собирались на заседания под председательством нейтральной стороны, чтобы рассмотреть всю имеющуюся разведывательную информацию и довести ее до сведения министров и лиц, принимающих решения. Целью такого собрания являлось проведение максимально адекватной оценки информации из всех источников и распространения ее между клиентами, имеющими право на доступ по принципу служебной необходимости. Хотя система была исключительно британской — США, Франция и Россия имели другие системы,— многие считали ее образцом проведения оптимальной согласованной оценки в результате длительного обсуждения.
Система имела своих критиков и свои провалы. Многим американцам, привыкшим к вашингтонскому стилю — грубоватому, соревновательному, диалектическому процессу дискуссий соперничающих агентств,— продукт J/C часто кажется пресным, стерильным и, по выражению одного британского министра, «просто скучным». Сочетание британской склонности к недоговоренности и природной осторожности удачливого бюрократа часто приводит к тому, что разведывательные оценки JIC больше напоминают «наименьший общий знаменатель», чем «наибольший общий делитель». Критики также указывали на провалы JIC: например, на его слабую, да и просто неверную оценку ситуации вокруг Фолклендских островов в 1982 году или его неспособность предсказать крах коммунизма и Советского Союза. Одной из характерных черт JIC, которая особо бесила американских читателей его оценок, была трусливая привычка излагать свои оценки безликим, пресным языком, допускающим любую возможность толкования. Лица, принимающие политические решения в США, способны распознать «синдром прикрытия задницы», предпочитая, чтобы их оценки излагались простым, ясным языком без двусмысленностей и неопределенностей. Все это изменилось после того, как в результате выборов 1997 года к власти в Великобритании пришла Новая лейбористская партия. Администрация премьер-министра Блэра преуспела в оппозиции благодаря искусному манипулированию средствами массовой информации. Прозвучавший в 1960-е годы афоризм Маршалла Маклюэна «Средство коммуникации является сообщением» был принят близко к сердцу новой администрацией. Вскоре критики начали указывать на то, что преувеличенное внимание к различным аспектам публичного имиджа правительства в один прекрасный день может серьезно сказаться на объективности государственной службы. Они оказались правы.
Назначение активиста лейбористской партии, журналиста Алистера Кэмпбелла пресс-секретарем премьер-министра имело последствия для всего Уайтхолла. Приведенный в ярость тем, что слабые и нерешительные гражданские служащие говорили от лица правительства, Кэмпбелл потребовал и получил право руководства этими кадрами. В 2001 году каждый пресс-секретарь в каждом министерстве либо назначался, либо утверждался «прядильной машиной» Даунинг-стрит и принимал свои полномочия от Кэмпбелла и его команды. Управление новостями находилось под жестким централизованным контролем и могло делать достоянием гласности только те новости, в распространении которых было заинтересовано правительство, и никакие другие. Где-то по дороге в Уайтхолл правда стала очередной жертвой политики и «хорошего управления».
Положение с разведкой вскоре дошло до критической точки. Это можно было предвидеть, потому что процедура JIC была задумана как совершенно беспристрастная и объективная, имевшая своей задачей представлять своим клиентам нейтральные разведывательные оценки, оставляя за лицами, принимающими решения в Уайтхолле, право использовать материал в национальных интересах. Беда была в том, что для своих публичных высказываний «управление новостей Даунинг-стрит, № 10» меньше всего нуждалось в беспристрастности и объективности. Оно нуждалось в том, чтобы факты подавались и интерпретировались только таким образом, чтобы это шло на пользу политике правительства. Спин-докторы [31] были пропагандистами мнений правительства и невольными последователями доктора Геббельса.
Вплоть до периода, предшествовавшего второй войне в Ираке весной 2003 года, «разведке» удавалось избегать конфликтов с пропагандистами Новой лейбористской партии. Большинство разведывательных оценок имели высшую степень секретности и, как следствие, от них было мало проку при представлении правительственных сообщений широкой публике. Если не считать вялотекущих пререканий из-за бомбардировок танков бывшей Югославии в Косовской войне 1999 года при премьер-министре Блэре, разведывательный истеблишмент Уайтхолла разве что жаловался на «чушь в газетах», но этим все и ограничивалось. Ситуация резко изменилась летом 2002 года.
Одним из последствий бомбардировки WTC была решимость президента США Джорджа У. Буша объявить «войну террору». В середине 2002 года фундаменталистские фанатики талибы были выкурены из своего гнезда, то есть Афганистана, и вместе с Усамой бен Ладеном пустились наутек через скалы и ущелья Афганистана, спасаясь от мстительных американцев.
Президент Джордж У. Буш переключил внимание на одно дело, оставшееся незаконченным с 1991 года, когда хозяином Белого дома был его отец, — на диктаторский и тиранический режим Саддама Хусейна. В апреле и августе 2002 года были приняты решения о подготовке к вторжению в Ирак.
Премьер-министр Блэр быстро привязал Соединенное Королевство к решению США. Если он хотел поддерживать эксклюзивные разведывательные и ядерные связи, в которых, собственно, и заключались «специальные отношения» с США, то у британского премьера, как и у всех его предшественников, был маленький выбор.
Новость, что Соединенное Королевство собирается поддержать США в агрессивном вторжении на территорию другой суверенной нации, не встретила всеобщего энтузиазма в Великобритании. Многие англичане высказывали серьезные замечания как относительно законности какого бы то ни было нападения на Ирак, так и относительно стоявшей за ним причины. Прославленные отставные генералы, политики и политические комментаторы и, самое главное, ВВС — все ставили под сомнение смысл войны. Разве Саддам Хусейн представлял какую-либо опасность для Великобритании?
В то время как премьер-министр Блэр пытался (безуспешно) заручиться поддержкой союзников из скептически настроенного Европейского союза, дипломаты пытались получить поддержку для ведения войны в Организации Объединенных Наций. Тщетно британские и американские дипломаты ссылались на то, что Саддам Хусейн не подчиняется резолюциям Совета безопасности ООН и что инспектора ООН по контролю над вооружениями, пытающиеся найти в Ираке оружие массового поражения, на каждом шагу сталкиваются с препятствиями, которые им чинит коварный Саддам. Коллеги Британии и Америки по Совбезу упорно отвечали «Non!» на все попытки использовать резолюцию ООН в качестве законного фигового листка для нападения на Ирак. Это ничуть не смутило воинственно настроенную американскую администрацию, которая твердо решила вторгнуться в Ирак и изменить режим в стране, к чему бы это ни привело.
Однако для премьер-министра Блэра и его правительства отказ ООН закрыть глаза на запланированное вторжение в Ирак, не говоря уже о том, чтобы поддержать его, был катастрофой. Скептическая британская общественность не верила в очередную войну. Она не видела смысла в вовлечении британских войск в очередную бесполезную иностранную военную авантюру, когда не было явной угрозы британским интересам. Хуже того, собственная партия премьер-министра была крайне негативно настроена по отношению к любой агрессии против Ирака. Это шло вразрез со всеми традиционными инстинктами старой Лейбористской партии, основанной на идеях социализма, братства людей, пацифизма, и, самое главное, вразрез с ее антиамериканскими настроениями, особенно по отношению к республиканской администрации, которую лейбористы считали не вполне законной.
