История германского фашизма - Гейден Конрад (электронная книга .txt) 📗
Кому знакомы своеобразные обстоятельства, благодаря которым генерал фон Бломберг вступил в министерство и этим привел на сторону Гитлера рейхсвер, правда, со многими оговорками в глубине души? В протестантском Кенигсберге в прозаической канцелярии окружного военного командования разыгралась сцена, напоминающая о старо-испанских временах — о нерешительных королях в горностаевых мантиях, осторожно склонившихся перед одетыми в черное духовниками, которые в один прекрасный день в награду за свою мудрость получали кардинальскую шапку. Дивизионным священником рейхсвера в Восточной Пруссии был пастор военного округа Людвиг Мюллер. Он сыграл немалую роль в истории образования кабинета Гитлера. Он, как утверждали, пользовался влиянием на генерала фон Бломберга и уговорил начальника Восточной Пруссии вступить в новое правительство и обеспечить ему таким образом поддержку рейхсвера. Имя Мюллера позднее стало известно в связи с унификацией евангелической церкви, в проведении которой он не проявил особых талантов. Важнее, однако, та тайная моральная поддержка, которую он еще в настоящее время оказывает в рейхсвере своему партийному вождю. Таким образом сан епископа, пожалованный ему позднее, нельзя считать — разумеется, с точки зрения Гитлера — чрезмерной наградой за оказанные услуги.
Все остальные посты в новом кабинете Гитлера снова достались главным образом испытанным сотрудникам Папена: министром финансов остался заслуживший общее признание как дельный человек граф фон Шверин-Крозигк, министром путей сообщения был назначен барон Эльц фон Рюбенах, а имперским комиссаром по созданию работ — доктор Герике, ближайшее доверенное лицо Гинденбурга. В свое время он руководил кампанией в пользу избрания фельдмаршала президентом республики. Поэтому-то через несколько недель его ожидал на министерской скамье арест со стороны национал-социалистов. За ним следует бывший министр юстиции баварец д-р Гюртнер. Мы еще не забыли о нем. Папен вызвал его в Берлин, после того как в Баварии он пал жертвой партийных распрей. Это тот самый д-р Гюртнер, который некогда позаботился об отсрочке исполнения приговора о тюремном заключении Гитлера. Два важных министерства — министерства хозяйства и земледелия — достались д-ру Гугенбергу. В его руки перешли также соответствующие ведомства в Пруссии. Теперь он может применить свои таланты специалиста, к чему он уже давно стремился. Он первый из политических министров в кабинете думает не только о пропаганде, но стремится и действительно получает добрую часть работы. В министерстве труда сидит Франц Зельдте, вождь «Стального шлема». Для того чтобы и Геринг получил местечко в имперском кабинете, ему, старому военному летчику, предоставляется наряду с постом прусского министра также пост министра авиации. Лишь для одного человека не нашлось пока никакого поста — для Геббельса.
Гитлер в безнадежном меньшинстве! Гитлер под игом! Что ж, посмотрим!
Вечером 30 января национал-социалисты празднуют победу. Развертывается широкая пропаганда, которая немало содействовала успеху выборов 5 марта. 25 тыс. факельщиков в течение нескольких часов движутся по Вильгельмштрассе. У окна своего дворца стоит старый Гинденбург с железным лицом и железной выправкой. В двух шагах от него в окне виден беспокойный подпрыгивающий Гитлер. Таким веселым его не видели с 8 ноября 1923 г. — со времени выступления в мюнхенской пивной Бюргерброй. Он все время торжествующе смеется. Приветствуя толпу, он всем телом перегибается через окно.
Глава пятая
«Моя задача будет закончена, когда я доведу германский народ до восстания», — так заявил Гитлер в 1924 г. перед мюнхенским народным судом.
Была ли закончена его задача 30 января 1933 г.? «Мы победили, но это все же не служит основанием, чтобы мы потеряли мужество», — заявил вечером 30 января один руководящий национал-социалист якобинского направления. Весьма серьезные газеты, с мнением которых считался весь мир, объявили, что из борьбы подлинным победителем вышел Гугенберг. Считая империю и Пруссию, в его распоряжении находилось не менее четырех министерских постов. К тому же это были министерства хозяйства, в которых в эту прозаическую эпоху видели источник политических действий. Весьма далекий от национал-социалистов граф Шверин-Крозигк будет в качестве министра финансов оберегать кассу, в рейхсвере же, по-видимому, еще сильно влияние Шлейхера. Нет, приход этого правительства еще не означал великого национал-социалистского восстания. Это восстание теперь только начиналось. Наступал период не самой тяжелой, но самой великой и жестокой борьбы, которую когда-либо вел Гитлер.
В этой борьбе он преследовал две цели, которым соответствовали два метода борьбы. Путем грандиозной пропаганды нужно было собрать вокруг Гитлера большинство народа. Кстати сказать, лишь вокруг него, а не вокруг пестрых по составу союзников Гитлера. Самым сильным оружием в этой пропаганде был тот факт, что Гитлер стал канцлером. Успех помогал привлечению сторонников. Второй целью борьбы являлось уничтожение всех врагов и конкурентов, начиная с коммунистов и кончая дейч-националами. Это было достигнуто самым грубым по форме, но в то же время весьма искусным использованием находящейся в его распоряжении власти. При этом Гитлер еще не располагал всей властью, которую могло бы предоставить ему государство.
Искусно разыгранная интермедия помогла Гитлеру справиться с последними затруднениями. Президент настоял на том, чтобы Гитлер строго придерживался конституции и сохранял внутренний мир. Точно так же как и в ноябре прошлого года, он должен был до роспуска рейхстага попытаться получить в существующем парламенте большинство для своего правительства. С этой целью Гитлер завязал переговоры с вождем центра прелатом Каасом. Задачей этих переговоров, как заявил он, являлась отсрочка сессии рейхстага на год. Каас, однако, отказался от переговоров и по поручению правления партии написал Гитлеру письмо, в котором поставил новому канцлеру не меньше десяти каверзных вопросов. Вопросы эти содержали целую правительственную программу с некоторыми далеко идущими требованиями. Все вместе это представляло собой отказ от консервативной реставрации и от национал-социалистской революции. Вдобавок предъявленные вопросы партии центра были опубликованы и явились чем-то вроде политического ига, под которым должен был пройти Гитлер. Последнему теперь было нетрудно с согласия своих коллег по кабинету отклонить требования центра. Он написал Каасу вежливое письмо, в котором в елейном тоне заявлял, что лучше прекратить переговоры, чтобы избежать излишнего и нежелательного ожесточения. Перед богом и своей совестью он не видит иного выхода, кроме роспуска рейхстага, что и собирается предложить президенту. Впрочем, он надеется, что личные отношения с Брюнингом и Каасом благодаря этому не будут прерваны. Последнее было, несомненно, выражением уважения, которое этот легко подпадающий под чужое влияние человек питал к мудрым вождям центра. Однако эти мудрецы против собственного желания, несомненно, помогли развязать руки Гитлеру, который затем прижал к стенке консервативные элементы своей коалиции.
С замечательной быстротой прогрызли себе национал-социалисты доступ в административный аппарат. Министерства, которые достались официальным членам немецкой национальной партии, представляли собой головы без туловищ. Напротив, из прусского министерства внутренних дел Геринг руководил самым крупным административным аппаратом в Германии. Он немедленно ввел в аппарат большое число так называемых почетных комиссаров, как, например, вождя особых отрядов Далюеге, далее, своего личного адъютанта Халля и Зомерфельда. В качестве юридического советника он привлек в прусское министерство внутренних дел адвоката Гитлера, доктора Лютгебруна. Директором отдела полиции Геринг назначил весьма своеобразного кандидата, а именно прокурора в отставке Грауерта, бывшего управляющего делами союза работодателей Северо-запада, самой непримиримой, однобокой и антисоциальной организации германской тяжелой промышленности. Грауерт уже давно был национал-социалистом и имел большие заслуги по части финансирования своей партии.
