В параболах солнечного света - Арнхейм Рудольф (полная версия книги .TXT) 📗
То, что Вальтер Беньямин называл словом «аура», принадлежит не каждому произведению искусства. Оно отражает способность художественного произведения передавать атмосферу, в которой оно родилось. Сравните старые произведения эскимосов из слоновой кости с современными произведениями.
Помимо того, что они более высокого качества, они несут в себе дух иглу, в которой они были сделаны. А новые образцы, которых называют «искусство аэропортов», — вне времени и пространства, так же как и многие другие произведения нашей стандартной индустрии. Я вспоминаю высказывание Антонио Грамши о том, что даже лучший рецепт не гарантирует производство настоящего йогурта, для этого нужен запах коз и искусство пастухов Сардинии.
Один художник признался мне, что когда живопись лежит на земле, она воспринимается как физический объект. Это согласуется с моим собственным предположением, что вертикаль хороша для созерцания, тогда как горизонталь — это арена для действия.
Лев Кулешов заметил, что когда кто-либо смотрит на рисунок стула, он видит стул. Но когда зритель смотрит на фотографию рисунка, он видит нарисованный стул. Это означает, что когда мы смотрим на живопись, мы проникаем в само средство изображения и отделяем его от восприятия, в то время как фотография нарисованного изобразительного средства становится частью того, что изображено и остается в самом перцепте.
Факультеты сравнительной литературы часто очень забавны, они включают другие специальности для изучения своего предмета. Факультеты сравнительной философии избавляются от скучной педантичности, точно так же, как это происходит на факультетах сравнительной психологии или зоологии. Можно только представить, чтобы дали для обычных художественных школ факультеты сравнительного искусства. Огромные возможности для сравнения.
Лев Кулешов заметил, что когда вы смотрите на живопись, изображающее кресло, вы видите кресло. Но когда вы разглядываете фотографию кресла, вы видите рисунок кресла. Это показывает, что когда вы смотрите на живопись, ваше восприятие сосредоточено на предмете, а когда вы смотрите на фотографию восприятие направлено на средство, изображающее живописный рисунок.
Факультет сравнительной литературы обычно очень забавен. Но это касается и других академических дисциплин. Факультет сравнительной философии может представить вам материал, связанный со сравнительной психологией и зоологией. Подумайте, что может содержать факультет сравнительного искусства для обычной художественной школы. Какое обилие материалов для сравнения!
Я не слишком интересуюсь теми психологическими опытами, на которых исследуется реакция на искусство неподготовленных людей. Адекватный взгляд на произведение искусства требует мастерства и подготовки. Поскольку подобные исследования имеет дело не с социальной психологией, а с искусством, для таких опытов надо привлекать одаренных людей, способных квалифицированно реагировать на поставленные задачи.
Студентка-эскимоска, изучающая художественное мастерство, высказала мнение, совпадающее с известным высказыванием Микеланджело об искусстве. Она полагает, что скульптура для нее легче, чем рисунок. «Мне очень трудно думать о том, что нарисовать. Гораздо легче резать камень, потому что то, что я собираюсь сделать, находится уже здесь, надо только отсечь отдельные лишние куски».
Скульптурная группа «Граждане Кале» Родена быть может первое монументальное изображение буржуазии как агента истории. Этот памятник существенным образом отходит от традиции. Вместо индивидуального героя он показывает группу, а вместо победы он демонстрирует атмосферу капитуляции и жертвенности. Граждане Кале привлекли Родена как возможность изобразить историческую сцену, связанную с состоянием отчаяния. Даже в последней версии эта группа сохраняет нерешенную проблему, особенно в изображении группы предков, как бы расползающихся в разные стороны. Бессердечная атмосфера, царящая в памятнике, отражается на композиции группы. Роден заключил всю группу в куб, хотя граждане Кале предпочитали более подходящую для традиционной иерархии коническую форму. Даже революции XX века не помогли адекватно представить образ человека в массе.
Перспективные фокусы в искусстве барокко не должны восприниматься как попытка обмана. Постоянные игривые чередования между тем, как вещь выглядит и тем, что она есть на самом деле, в действительности представляют собой попытки откровенного понимания мира.
Похоже, что стиль в искусстве развивается по трем этапам. На первом, произведение в новом стиле отрицается как ненатуральное. Во второй период, когда стиль действительно совпадает с его культурой, произведение выглядит как сама природа. Позднее, произведение искусства теряет свой натурализм и выступает как идея абстрактной красоты. Оно действительно становится произведением искусства.
1980
Нет ничего более мистического, чем улыбка, которая появляется на лице животного. Это как бы указывает, что человеческий ум может прятаться в животном, которое обладает всем арсеналом иронии, способностью к суждению и знанием нашей слабости. Мы давно подозревали, что наш кот оценивает и судит о нас. Об этом свидетельствует его улыбка. Вообразите также об обратном случае, когда человек не имеет никакого выражения на лице. Это означает тот ужас, который производит тело, лишенное души.
Даже глубочайшая трагедия воспринимается неадекватно, когда смотрится со стороны. Мы улыбаемся, видя горе мадам Бовари, когда она лишается своего несчастного маленького клерка, Леона. Но только господь Бог может улыбаться, глядя на трагедию Эдипа или Гамлета.
Когда я как-то лепил маленькую женскую фигурку, я обнаружил, что на нее надо было надеть нечто вроде спирали, которая послужила бы контрапунктом по отношению симметрии тела. Я попытался надеть на нее одежду, но замучался, стараясь повесить ее на тело. И тогда я открыл, что лучше всего подойдет змейка. В результате я обнаружил, что лепил Еву. Я не думаю, что древние люди изобретали мифы для того, чтобы приспособить свое искусство. Но очевидно существует определенная взаимосвязь между темами, которые художник брал из древних историй, и морфологией тела, от которой зависят усилия скульптора или художника. Venus pudica, например, — это исследование взаимоотношений между торсом и руками.
Для Средних веков и Возрождения античность лежит на далекой дистанции, и нет моста, чтобы перешагнуть через нее. Она находится так же далеко, как и луна еще до того, как человек ступил на ее поверхность. Не существует чувства
целостности истории. Это отсутствие целостности наблюдается в различных областях, в глубине живописного пространства. Но разрыв между действием первого плана и ландшафтом на втором плане было преодолено изобретением центральной перспективы в XV веке.
Когда я открываю дверь для кошки, она обычно неожиданно останавливается между входом и выходом, как бы оставляя для себя возможность выбора подчиниться моему призыву или нет. Это весьма здравое поведение, в особенности если сравнить его с той поспешностью, с которой мы входим и выходим.
Я прочел книгу Кеннета Кларка «Обнаженное тело» и поразился его попыткам исправлять пропорции человеческого тела. Он говорит, что эта голова слишком мала, что отношение между грудью и пупком слишком велико. Я проверил и убедился, что он прав, действительно, существуют определенные отклонения, которые можно заметить на живом теле. Но в удачном произведении искусств эти отклонения совершенно мне не мешают. Пропорции фигур Эль Греко кажутся мне такими же правильными, как в неуклюжей доисторической Венере из Виллендорфа, несмотря на то, что всю жизнь я изучал фигуры, созданные людьми. Существует ли различие между стандартами анатомических пропорций и теми, которые создаются искусством?
