Мифы и личностные изменения. Путь к блаженству - Кэмпбелл Джозеф (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
Люди, живущие пятью базовыми ценностями, разобщены. Две вещи объединяют людей и цементируют общество: стремление к чему-то и ужас. Подумайте о мифологической основе средневекового европейского общества: великий миф об изгнании из Рая, искупление грехов человечества на Кресте, Церковь, назначение которой в том, чтобы стать сосудом благодати для Искупления грехов и спасения человечества. У вас есть целое общество, которое сплотилось вокруг мысли о том, что все люди изначально запятнаны первородным грехом и единственный путь очищения душ от скверны — таинства института Церкви, которую, как предполагается, создал Христос, воплощение Бога, прежде всего спасший все человечество. У вас есть удивительная культура, цель которой — в очищении души каждого человека от страшного греха ослушания в Эдемском Саду [35].
Апостол Павел, кажется, первым сумел объединить все эти идеи. Вся структура средневекового общества была основана на мифах о жажде Бога и ужасе. Разумеется, в социуме существовали экономические отношения и тому подобное, но все это не имело никакого отношения к строительству Шартрского собора. Генри Адамс рассуждает об этом в своей работе «Мон-Сен-Мишель и Шартр» [36],47: все великие соборы Европы были построены в безумном веке между 1150 и 1250 годами. У людей тогда не хватало денег, чтобы купить даже двух коров, я не говорю о паре телег, — на что они вообще жили?
И не нужно рассуждать о рабском труде; не он был главным в строительстве соборов. Это был единый порыв всего сообщества, мистическое рвение. И куда же оно делось потом? Исчезло. Когда сомнение заменило миф об исторической правдоподобности Творения, все общество развалилось. Экзистенциальная жажда и ужас поблекли, а вместе с ними — и мистические грезы.
Как ни жаль, все это настолько ослабло в наши дни, что мы разбредаемся кто куда. У нас нет ни общего стремления к чему-то, которое бы объединило нас, ни всеобъемлющего ужаса, который бы заставил нас сплотиться в одно целое. Но давайте оставим в покое общество и не будем беспокоиться о нем. Нас интересует сейчас, как сделать целостной собственную личность.
Как найти в себе то, что заставит двигаться вперед? Я уже упоминал об общих мотивах в мифах по всему миру. Следовательно, мифологические образы не имеют отношения к историческим событиям. Они принадлежат душе — духу, если точнее, — а не описывают хронику происшествий.
Несомненно, существуют ощущения, которые спонтанно активизируют определенные реакции в человеческом теле. Человек не нуждается в специальных разъяснениях о том, что такое сексуальные сигналы; во множестве культур об этом вообще не говорят, однако биологический императив берет свое, и все прекрасно получается. Все начинает происходить как положено, а родители недоумевают, что происходит. В этой области никто не нуждается в обучении — хотя, конечно, оно не повредит. Некоторые запахи точно так же активизируют слюнные железы. Вас охватывает сон, как только вы нашли, где прилечь. Существуют врожденные сигналы, на которые реагирует человеческое тело. В этом мы похожи на животных: оцепенение, активность, сексуальное влечение, материнская любовь к новорожденным, агрессия по отношению к тому, кто на тебя нападает, и так далее.
В человеческой душе существует еще один уровень сознания, который я бы ассоциировал с этим чудесным явлением — человеческим сознанием — от сердца до темени. Когда мы испытываем благоговение, испытываем духовную жажду, когда стремление человеческого ума к познанию просыпается, рождается новое понимание того, что значит «быть человеком». У всех нас одинаковые человеческие тела, и мы одинаково реагируем на одни и те же запахи. У нас — человеческие души, которые реагируют на определенные сигналы, — в сущности, представление об архетипах основано на понятии о том, что человеческий мозг и симпатическая нервная система обладают структурами, создающими готовность на них реагировать. Это структуры, общие для всего человечества, с некоторыми индивидуальными вариантами, но в основном довольно схожие друг с другом. И когда они активизируются, отзываясь на сигналы извне, то реакция будет автоматической, например как реакция на аромат бананов, исходит ли он из африканской кастрюли или из фруктовой корзинки в моем красивом гостиничном номере. В течение тысячелетий мы развивали определенный опыт реакций людей на духовные символы — и созерцание определенного символа настраивает ум на определенную волну, пробуждая глубинные духовные силы. У каждого из нас есть свои любимые символы, каждый готов пережить встречу индивидуально, не так, как это сделают другие. Символ, к восприятию которого вы готовы, и вызовет в вас ответную реакцию.
Три образа нашей традиции — три символа — однозначно оценивались как исторические реалии. В рамках христианства мы интерпретируем мотивы Непорочного Зачатия, Распятия, Воскресения и Вознесения как особые события, которые произошли в определенный момент времени. Если вы станете сомневаться в том, насколько это было возможно в действительности, ваша вера пошатнется. Вы утратите этот символ, потому что вы отвергли его. Вам предоставили символ как статью в газете, рассказывающую о том, что произошло там-то и там-то, — а теперь вы изучили биологию и даже думать не хотите, было ли непорочное зачатие или нет. Но разве в этом состоит чудо? Нет, чудо не относится ни к какому определенному событию, которое привязано к дате и месту. Этот мотив можно обнаружить в мифах по всему миру, и он должен быть обращен к человеческой душе совершенно иначе.
Когда такие символы исчезают, то мы утрачиваем средство общения между нашим пробуждающимся сознанием и нашей глубинной духовной жизнью. Нам необходимо наполнить этот символ новой энергией, вернуть его к жизни и понять его смысл, чтобы он так или иначе имел к нам отношение.
Итак, что же сделал Юнг, когда решил искать свой собственный миф? Его стиль исследования интересен своей детской простотой. Человек тридцати семи лет от роду спросил себя: что я больше всего на свете любил, когда был маленьким мальчиком и мне разрешали делать, что мне вздумается? Он вспомнил, что ему нравилось складывать камушки и строить из них маленькие города.
Тогда Юнг сказал себе: теперь я взрослый человек, и буду играть с большими камнями. Он купил себе участок в красивом месте у озера неподалеку от города Цюриха, разработал чертеж и построил дом в Асконе [37] своими руками. Так он разбудил собственное воображение.
Это очень важно. Вы не можете разбудить свое воображение, следуя тому, что вам предлагают другие. Вам нужно прислушаться к голосу подсознания. Когда воображение Юнга заговорило, он обнаружил, как у него появляются все новые мечты и сны. Он стал записывать их и развивать с помощью разных ассоциаций.
Так он стал исследовать собственный миф. Он обнаружил, что его сновидения приобрели для него огромную значимость и стали очень яркими; он стал вести небольшой дневник снов. Он фиксировал самый незначительный и глупый импульс, каждый сюжет, возникавший во сне. Юнг записывал сновидения, чтобы сделать их доступными сознанию, и, по мере ведения дневника, постепенно осознавал образы, которые лежали в их основе. Потом он зарисовывал образы из этих снов — очень старательно. Такие книги никто не захочет публиковать; это слишком личное. Это было церемониальное, ритуальное исследование, проведенное человеком, желающим узнать, откуда берется тайна его жизни.
Если вы начнете вести дневник снов, вы обнаружите, как на вас нахлынули образы. Вы захотите снова заснуть, чтобы узнать об этом побольше. И вы обнаружите, как из них складывается какая-то история. Конечно, на это потребуется немного свободного времени.
Мы с женой приезжали в гости к Юнгу и его жене в Аскону в 1954 году. Дом был впечатляющий. Это было не просто здание, это был живой организм, словно выросший из земли, а не построенный. Хозяин этого дома был швейцарцем до мозга костей. Он родился в этой прекрасной горной стране. Он рос на земле. Его предки, особенно по материнской линии, жили в сельской местности Швейцарии. Его дедушка, врач, приехал из Германии, где в те годы господствовала преимущественно земледельческая культура. И в нем самом очень сильна была крестьянская жилка. Конечно, сегодня для многих из нас это чуждый мир. Нам нужно найти свой собственный.
