Веселие Руси. XX век - Коллектив авторов (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗

Конечно, и мусульмане пили вино, однако вера запрещала им появляться навеселе в публичных местах. В русской традиции общественные трапезы князя с дружиной были больше чем просто традиция, выступая связующим компонентом между князем и его дружиной. Значит, откажись Владимир от публичного пития хмельных напитков – по сути, от совместных трапез с дружиной – он неизбежно потерял бы доверие дружины как одно из условий своей княжеской власти.

О том, какое значение придавал князь Владимир своим отношениям с дружиной и знатью, говорит отрывок из «Повести временных лет», относящийся к 996 году: «И еще нечто большее делал он (Владимир) для людей своих. Каждое воскресенье на дворе своем и в гриднице установил устраивать пир, чтобы приходили туда бояре и гриди, и сотские, и десятские, и лучшие мужи – и при князе и без князя. Бывало там множество мяса – говядины и зверины, в изобилье были всякие яства. Бывало, что, когда подопьются, начнут роптать на князя: «Горе головам нашим: едим деревянными ложками, а не серебряными». Услышав это, повелел Владимир исковать серебряные ложки для дружины, сказав: «Серебром и золотом не найду себе дружины, а с дружиной добуду серебро и золото, как дед и отец мой с дружиной доискивались золота и серебра». Ибо Владимир любил дружину и с нею совещался об устройстве земли, и о войнах, и об уставе земляном» [17].

Можно привести еще одно объяснение значения «веселия» для князя. В формировании княжеских дружин большую роль сыграли военные традиции скандинавов. Скандинавом был Рюрик, со скандинавской дружиной пришел и Олег в Киев, поэтому и впоследствии варяжский элемент в дружине был достаточно силен. Как известно, одной из военных традиций викингов было употребление перед боем специального отвара из мухоморов. Он вводил воинов в состояние наркотического опьянения, притуплял их чувства и стимулировал физическую активность. Нечто похожее можно встретить и в обычаях русских дружин. В летописях сохранились упоминания устраивавшихся перед боем выпивок. Так, в 1016 году войска Святополка и Ярослава стояли друг против друга по обе стороны Днепра. Святополк накануне битвы «всю ночь пил с дружиною своею» [18], а Ярослав в это время держал совет с воеводами. В конце концов удача оказалась не на стороне Святополка и его войско было разбито. К сожалению, летопись не говорит нам, была ли ночная попойка простой беспечностью князя, уверенного в победе и решившего повеселиться перед битвой, или ритуальным действием, во время которого дружина молила о победе, или же совместной трапезой князя и дружины, на кото – рой решались тактические задачи. Вполне возможно и то, и другое, и третье вместе, тем более, что в летописи говорится о жестокой и тяжелой битве на следующее утро, а значит, обе армии были достаточно подготовлены к схватке.

Правда, если традиция употребления алкоголя перед битвой и существовала, то она вызывала нарекания как со стороны церкви, так и со стороны некоторых князей. В своем «Поучении» от 1117 года князь Владимир Мономах специально наставлял: «Выходя на войну… не предавайтесь ни питью, ни еде, ни сну…» [19] Примером нарушения «Поучения» стали события в 1377 году у реки Пьяна. Когда на Русь пришло известие о нашествии хана Араб-шаха (Арапша), навстречу ему вышло объединенное ополчение князей московских, владимирских, нижегородских, ярославских и др. Однако в предполагаемом месте хана они не встретили, и, то ли на радостях, то ли по каким другим причинам, началась массовая попойка. Араб-шах так и не появился, но вместо него неожиданно пришло войско самого Мамая и разбило беспечных русских князей, многие из них утонули в Пьяне. По поводу побоища летописец попытался невесело скаламбурить: «По истине за Пианою пиани».

Печально известным фактом злоупотребления спиртным стала и осада Москвы Тохтамышем в 1382 году, вскоре после победы Дмитрия Ивановича Донского на Куликовом поле. Горожане, оставшиеся в осажденном городе без князя, не придумали ничего другого, как устроить пьяный погром. Были взломаны все боярские погреба, и началось массовое уничтожение меда, пива и вина. Когда весь спиртной запас был употреблен и заняться больше оказалось нечем, москвичи вдруг вспомнили об осаждавших город татарах и решили с ними договориться. Они пригласили в город послов, однако по «понятным» причинам забыли закрыть за ними ворота и даже не выставили около них охрану. Вслед за послами в Москву ворвались вооруженные татары и перебили почти все население.

Однако, как бы то ни было, традиции пиршеств являлись пережитками языческой Руси, и христианская церковь не одобряла чрезмерных выпивок, хотя открыто и не могла выступить против традиций, поддерживаемых князьями. Но примеры воздержания от хмельного пития всячески церковью отмечались и представлялись ею как истинные человеческие добродетели. Так, например, когда в 1093 году скончался князь Всеволод Ярославич, летописец объяснял его благоверность и боголюбие тем, что тот «воздерживался от пьянства и плотских утех» [20]. В то же время о пьянстве как пороке каких-либо князей речи не было в силу все того же огромного значения коллективной трапезы, пира на Руси. Правда, князья, прислушиваясь к церкви, придерживались принципа Владимира Мономаха, высказанного в его «Поучении»: «Еде и питью быть без шума великого» и «Блюдите себя от лжи, пьянства и блуда, от них ведь душа погибает и тело» [21].

Выпивка была связана также с русской земледельческой традицией. Причем обилие яств и пития на пиру рассматривалось как свидетельство трудолюбия хозяина или хозяев. Ведь для того, чтобы приготовить медовар или пиво, необходимо было собрать мед, ячмень, хмель, да еще в таком количестве, чтобы напоить всех гостей. Кроме того, на пиру помимо выпивки подавались всевозможные кушанья, богатство и разнообразие которых также было прямо пропорционально затраченному труду. Поэтому нередко «социальное признание» приходило к человеку на пиршестве, где гости восхваляли результаты его труда. Неслучайно в русских былинах рассказ о богатырях начинался с восхваления их земледельческой работы; связь с матерью-землей была обязательным условием богатырской доблести. В былине о Микуле Селяниновиче представлен цикл занятий русского богатыря. Примечательно, что на вопрос об имени-отчестве Микула начинает ответ Вольге Всеславьевичу с рассказа о подготовке пира-братчины:

То есть именно на подобных пирах проходила социальная идентификация русского мужика-богатыря.

Среди русских трапез можно выделить два типа по способу организации. В первом случае хозяин, как правило достаточно богатый, чаще князь или боярин, устраивал пир за свой счет и приглашал на него гостей. Пир второго типа назывался братчиной или ссыпчиной и устраивался простым людом. Устроители собирали со всех приглашенных хлеб или иные продукты, которые либо оставляли для пира, либо продавали, а уже на вырученные деньги заготавливали все необходимое. Термин «ссыпчина» возник в связи с тем, что приглашенные часто приносили зерно, которое ссыпалось в одно место, а затем использовалось по усмотрению устроителей. Тем не менее строгого разделения между пиром и братчиной не существовало. Даже при приглашении на частный княжеский пир от гостей могли потребовать внесения какого-либо вклада, как правило, денежного.