Бейкер-стрит и окрестности - Чернов Светозар (онлайн книга без .txt) 📗
Прежний шлем с «петушиным гребнем», носившийся Столичной полицией с 1863 г., в 1870 г. заменили на шлем прусского образца. Он был более округлый и имел более милитаристский вид, а кроме того, был лишен характерного гребня, придававшего ему сходство с римским шлемом. Вместо гребня на самой макушке шлема крепилась черненая металлическая розетка. Снаружи пробковый каркас шлема был покрыт чехлом?шестиклинкой из тяжелого сукна?мельтона, а изнутри – зеленым вощеным материалом вроде искусственной кожи. Около 1875 г. прежняя кокарда в виде венка, обвивающего подвязку со словами «Столичная полиция» и номером офицера, была заменена новой, в форме брауншвейгской восьмиконечной звезды с короной наверху. Шедшая по кругу подвязка с надписью «Столичная полиция» осталась, в центре обозначался номер владельца шлема и буква полицейского дивизиона, к которому тот принадлежал. Инспекторы носили на парадных шлемах такую же звезду, но без номера, а только с буквой дивизиона. Во время обычного дежурства им полагалось вместо шлема форменное кепи. Полиция Сити продолжала носить старый «гребенчатый» шлем, а вместо брауншвейгской звезды – герб Лондонского Сити.
На дежурстве каждый констебль имел при себе стандартный набор принадлежностей для выполнения своего полицейского долга: короткую 40?сантиметровую дубинку, наручники, трещотку или свисток, а также масляный фонарь «бычий глаз» с линзой, при помощи которой можно было устанавливать ближний либо дальний свет, либо вовсе перекрывать его особой шторкой – о таких фонарях уже говорилось в главе об освещении.
Дубинки во времена Холмса делались ротанговые, до января 1887 г. их носили на ремне в особой кобуре, в дальнейшем для дубинок на штанах пришивался специальный карман. Полицейские фонари не гасились все дежурство и разогревались так сильно, что в ненастные холодные дни констебли использовали их как грелки и даже умудрялись кипятить на них чай. Фонари обжигали пальцы и пачкали масляными пятнами униформу. По утрам лица многих полицейских были покрыты сажей, которую трудно было смыть. Однако эти фонари оставались в ходу вплоть до 1920?х. Полицейские металлические свистки в Столичной полиции появились в 1884 г., до этого полиция в Лондоне использовала трещотки. Они представляли собой деревянную ручку с закрепленной на ее оси дубовой рамкой. При вращении рамки одна или две металлические пластины, закрепленные одним концом на раме, задевали за собачку, издавая при этом громкий звук. Трещоткой можно было подать другим констеблям сигнал о помощи и даже напугать скопище социалистов, имитируя звук копыт скачущей на их разгон конной полиции. В 1883 г. опытным путем было выяснено, что звук свистка слышен на расстоянии вдвое большем, чем звук трещотки, и это решило ее судьбу. Производство свистков было поручено компании «Дж. Хадсон и Ко», и к 1887 г. они полностью вытеснили трещотку. В полиции Сити тоже отказались от трещотки, но окончательно это произошло на два года позже, чем у коллег из Столичной полиции. Еще одной обязательной, но никогда не используемой на дежурстве принадлежностью полицейского снаряжения были сабли. Полицейские сабли образца 1871 г. были разработаны на основе военно?морской абордажной сабли (cutlass); констебли обучались владеть ими, но хранилось это холодное оружие всегда в участке в кабинете дежурного инспектора. С 1898 г., после ряда нападений на констеблей и убийства констебля Болдуина, их вооружили также револьверами системы Уэбли, причем каждый мог выбрать, брать в патруль оружие или нет.
Все полицейские силы Столичной полиции (Metropolitan Police) находились под управлением главного комиссара, который, действуя под непосредственным началом министра внутренних дел, отвечал за всю полицейскую систему Столичного полицейского округа (15 миль в окружности от Чаринг?Кросса, исключая Сити). Главных комиссаров на веку Холмса было четыре: подполковник сэр Эдмунд Хендерсон (1869–86), бывший руководитель иерусалимских раскопок полковник сэр Чарльз Уоррен (1886–88), Джеймс Монро (1888–90), однорукий полковник сэр Эдуард Бредфорд, потерявший руку в Индии в пасти тигрицы (1890–1903), и сэр Эдуард Хенри (1903–18). Под руководством главного комиссара находились три помощника комиссара, двое из которых занимались общеполицейскими вопросами, а третий отвечал за Департамент уголовных расследований.
Исполнительной единицей полицейской организации в Лондоне был дивизион. Весь Столичный полицейский округ, включая Темзу, был разбит на 22 дивизиона, обозначаемых буквами английского алфавита (в 1904 году, после отбытия Шерлока Холмса в Суссекс, их количество выросло сразу на десяток). Там, где плотность населения была велика, а движение транспорта очень активно, дивизионы охватывали меньшую территорию, а в пригородах и по соседству с Лондоном имели большую протяженность. Во главе каждого из дивизионов находился офицер, называемый суперинтендантом, который являлся представителем полицейской власти в пределах дивизиона и отвечал перед своим начальством за эффективное управление и решение всех вопросов, связанных с полицейским администрированием. В тогдашней России аналогами дивизионам и суперинтендантам были городские части и частные приставы. Суперинтендант был высшей должностью, до которой мог дослужиться простой констебль (рядовой полицейский). Под его командованием находилось несколько сот констеблей, распределенных по различным участкам в дивизионе. В иерархии каждого дивизиона имелись также старший инспектор, от 20 до 50 инспекторов и от 40 до 70 сержантов.
Все дивизионы имели прямую телеграфную связь со штаб?квартирой и друг с другом, а во внешних округах с 1888 года стала внедряться американская система электрической связи между фиксированными постами на улицах и полицейскими участками.
Штаб?квартира полиции Лондонского Сити с 1842 года находилась на Олд?Джури, 26. Она имела собственного комиссара, помощника комиссара, старшего суперинтенданта, собственных инспекторов, сержантов и констеблей, а также занимавшийся большей частью экономическими преступлениями собственный отдел уголовного розыска из 12 детектив?инспекторов, 7 детектив?сержантов и 21 детектив?констебля под началом суперинтенданта Джона Макуилльяма.
Холмс вел на территории Сити несколько дел. В «Приключениях клерка» сержант полиции Сити Тьюсон с помощью подоспевшего констебля Поллока арестовал грабителя Беддингтона. Но иногда Конан Дойл игнорировал существование этой полиции. Показателен в этом отношении рассказ «Чертежи Брюса?Партингтона». Осмотром места на станции Олдгэйт, где был найден труп Кадогена Уэста, занимался, кроме Холмса и Уотсона, инспектор Лестрейд из Скотланд?Ярда в сопровождении «краснолицего и весьма услужливого старого джентльмена, представлявшего в своем лице железнодорожную компанию». Положим, последний мог быть старшим инспектором полиции Столичной железнодорожной компании Уильямом Госденом. А вот Лестрейду делать на Олдгэйт было нечего: эта станция находилась на территории Сити, не подпадавшей под юрисдикцию Скотланд?Ярда. Хотя при чрезвычайных обстоятельствах обе полиции могли действовать на территории друг друга, формально чрезвычайных обстоятельств не было, и при обследовании места находки мертвого тела, как и при обследовании вагонов, должен был присутствовать представитель полиции Сити.
Дежурство как в Сити, так и в Столичном округе осуществлялось патрулями, имевшими замкнутый маршрут, обход которого предписывалось производить со скоростью около 4 км/ч. На каждый маршрут назначался только один полицейский. Средняя длина маршрута Столичной полиции составляла днем 7,5 миль, а ночью – 2 мили. В предместьях маршруты были значительно длиннее, и их обход часто занимал до 4 часов. Маршруты в Сити были гораздо короче и занимали 15–20 минут. Надзор за констеблями вели инспекторы и сержанты. Чтобы они знали, где и в какой момент могут найти того или иного констебля, маршруты были рассчитаны по времени, и констебль должен был точно соблюдать график патрулирования, часто даже в ущерб своим обязанностям. В полиции Сити вплоть до 1960?х выпускались специальные маршрутные книжки, содержавшие планы улиц для каждого маршрута с обозначенными границами ответственности патрульных и зданиями, наиболее уязвимыми для ограблений. Предполагалось, что во время каждого круга констебль проверяет двери, чтобы убедиться в их неприкосновенности за время его отсутствия. На особо богатых улицах констеблям давали сумки со специальными пружинными зажимами из китового уса, которые вставлялись как клинья в щели между дверями и косяком и выскакивали, предупреждая о возможном незаконном проникновении в помещение. Часто также двери пломбировались посредством наклеивания хлопчатобумажных нитей. Никаких перерывов на отдых в течение одной смены не дозволялось, но среди констеблей была широко распространена практика отдыхать в черных ходах подходящих трактиров. Ночью констебли часто брали с собой оловянные фляги с чаем, который мог быть разогрет на «бычьем глазе», но чаще патрульные просто взбирались на фонарный столб где?нибудь по пути обхода и ставили фляги около газовой горелки, так что в течение ночи у них всегда наготове был горячий чай.
