Гипноз и «чудесные исцеления» - Рожнова Мария Сергеевна (серия книг txt) 📗
Гипноз — частичный сон, таков вывод И. П. Павлова.
Еще до того доктор Л. Н. Воскресенский, изучая процесс засыпания и пробуждения животных, подметил такой интересный факт. Собака засыпает постепенно, поэтапно, причем каждый из этапов перехода от бодрствования к частичному, а затем и к полному сну отличается характерным сочетанием особенностей поведения. У бодрой собаки при виде зажегшейся лампочки выделяется слюна (как принято было говорить в павловских лабораториях — она «слюнит», так как заранее у нее был выработан соответствующий условный рефлекс), и она рьяно набрасывается на еду. На первом этапе засыпания она продолжает рваться к пище, но уже больше не «слюнит». На втором этапе, то есть уже несколько при более глубокой дремоте, «слюнит», но зато не обращает никакого внимания на подставленную ей чашку с пищей. На третьем этапе, в глубоком сне, исчезает и та, и другая реакция — животное не «слюнит» и не берет еды. А при постепенном пробуждении все это следует в обратном порядке.
Павловская Башня молчания
Помощница Павлова, Мария Капитоновна Петрова, выяснила, что сама двигательная реакция собаки на пищу в процессе засыпания тоже исчезает не сразу, а постепенно, поэтапно. Вначале засыпающая собака свободно берет в рот пищу, но можно заметить, что язык у нее начинает высовываться изо рта и свисает, как парализованный. Затем ослабляется деятельность жевательной мускулатуры, собака с трудом двигает челюстями, хотя легко наклоняет голову к еде. Далее она начинает поворачиваться к кормушке всем туловищем, так как парализованными уже оказываются и мышцы шеи. Потом собака перестает совершать вообще какие-либо движения, иногда надолго застывает, словно окаменевшая. И, наконец, погружается в полный, глубокий сон.
Стало ясно, что такое многообразие форм частичного сна, наблюдающееся при переходе от бодрого, деятельного состояния к полному сну, вызвано совершенно определенным процессом, а именно постепенным разлитием по поверхности мозга и его глубинам торможения. Торможение захватывает вначале одни, потом другие участки мозга, задерживая проявление их деятельности. Между ними сохраняются участки совершенно бодрые, неспящие. Во время этого частичного, неполного сна картина мозга напоминает как бы мозаику. И эта мозаика все время находится в движении.
В этих опытах нашли свое объяснение многообразие форм гипнотического состояния и изменчивость его картины на протяжении одного и того же сеанса гипноза.
В работах сотрудников лаборатории И. П. Павлова получила физиологическое истолкование уже известная нам каталепсия.
И. П. Павлов установил, что каталепсия есть результат охвата торможением двигательной области коры мозга без угнетения его нижележащих отделов. В этих отделах мозга имеются центры равновесия, то есть рефлексов, обеспечивающих уравновешивание частей тела в пространстве. Конечно, эти центры функционируют и в обычном, бодром, состоянии человека и животных, но при этом их деятельность всегда замаскирована огромной массой произвольных движений. В гипнозе же, когда затормаживается кора и благодаря этому исчезает возможность произвольных движений, на первый план ярко выступает активная деятельность центра равновесия. Вот почему на известной стадии гипноза гипнотизируемому можно придать любую, даже самую неудобную позу, которую он сохраняет длительное время без заметных признаков утомления.
Застывшие фигуры молящихся, часами сохраняющих одну и ту же позу, не что иное, как следствие каталепсии, одно из проявлений гипнотического состояния, развившегося у них при сосредоточении внимания на бесконечном повторении однообразных молитв.
Самым сильным ударом по мистике были опыты по изучению различных раздражителей, вызывающих гипнотический сон.
Собаки погружались в гипноз, когда создавались условия для медленного, постепенного их засыпания и пробуждения. Для возникновения гипнотического состояния оказалось необходимым то же, что и для наступления сна, а именно условия, способствующие возникновению и распространению коркового торможения. Читатель помнит, что так действуют и внезапные, чрезмерно сильные или чрезвычайные раздражители и раздражители слабые, когда они длительно, однообразно, ритмически повторяются. Благоприятствует этому отсутствие в окружающей обстановке излишних возбуждающих моментов.
Сопоставляя условия гипноза у животных с известными способами гипнотизации человека, И. П. Павлов писал: «Процедура гипнотизирования людей вполне воспроизводит описанные условия у животных. Ранний классический способ гипнотизирования — это так называемые пассы, то есть слабые, однообразно повторяющиеся раздражения кожи, как в наших опытах. Теперь постоянно применяющийся способ — повторяющиеся слова (к тому же произносимые в минорном однообразном тоне), описывающие физиологические акты сонного состояния… Наконец, гипнотизирование истеричных, по Шарко, достигается сильными неожиданными раздражителями, как в старом способе гипнотизирования животных… Как у животных, так и у людей большинство гипнотизирующих приемов тем скорее и вернее приводят к цели, чем они чаще применяются».
Теперь нашему читателю понятен тот известный факт, что особенно легко и быстро развивается гипноз у людей с ослабленной нервной системой, с ослабленной корой больших полушарий мозга. На предыдущих страницах мы познакомились с тем, что раздражители, сильные для нормальной коры, становятся сверхсильными, вернее непосильными для ослабленных корковых клеток. Такие раздражители вызывают охранительное торможение, которое, распространяясь по мозгу, создает картину различных стадий гипноза.
Пониженная работоспособность, слабость клеток коры (столь характерная, например, для больных истерией) может быть и врожденной и приобретенной, то есть порожденной неблагоприятно сложившимися жизненными обстоятельствами или всякого рода иными вредными воздействиями (длительными или острыми тяжелыми переживаниями, отравлением наркотиками, переутомлением, голоданием, недосыпанием и т. п.).
Попробуем, читатель, с позиций рассказанного в этой главе проанализировать те способы творить чудеса, с которыми мы познакомились в первых главах книги.
За три дня до камлания перестает притрагиваться к пище шаман. Перед самым началом церемонии он пьет водку или выкуривает трубку крепчайшего табака, или окуривает себя и других во время самого камлания дымом тлеющего богульника. Он нараспев произносит однообразные призывы к духам, монотонно, ритмично, не переставая, бьет в бубен, иногда пускаясь при этом в неистовую пляску.
Странствует, почти без сна и пищи, постоянно бичуя себя, африканский маг-прорицатель, жаждущий общения с всезнающими «амадлози» — духами жизни.
Собравшись в душном индлу и крепко сцепившись руками в общий круг в безудержном танце, сопровождаемом пением и оглушительным строго ритмичным грохотом консервных банок и камешков, бьющихся о стенки бутылочной тыквы, зовут к себе воинственного духа Тиксо юноши кафры.
Ревностно повторяя заклинания и подолгу, пристально смотря в зеркала, не переставая вдыхать испарения «священных» (содержащих наркотики) трав, ждут вестей из потустороннего мира предсказатели африканского племени ашанти.
Всю свою жизнь посвящает упражнениям, цель которых достичь умения общаться с силами, стоящими над природой, индийский йог. Он действует в соответствии со строго разработанной системой, охватывающей все стороны жизнедеятельности человека. Постится и недосыпает, умеет произвольно задерживать дыхание и часами цепенеть в неподвижности, старается не слышать и не видеть, не чувствовать и не желать. Он сосредоточивает все свои мысли на божестве, стремясь лишь к полному с ним слиянию.
Чтобы не повторяться, мы не станем перечислять приемы, используемые колдунами племени бодо, они очень похожи на то, что проделывали шаманы.
Навязчивый, все убыстряющийся ритм музыки и пляски (и, не исключено, также предварительный прием наркотика) умело используют брахманы южного Малабара, желая заставить злых духов вселиться в молодых девушек, посвящаемых богу погоды и урожая.
