Партия расстрелянных - Роговин Вадим Захарович (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
Столь же беспардонную попытку скомпрометировать дореволюционное прошлое Троцкого предпринял ретивый фальсификатор сталинской школы Е. Ярославский. 25 сентября 1938 года он направил Сталину письмо, в котором говорилось об «изученных» им совместно со Шкирятовым показаниях бывшего Главкома Красной Армии Вацетиса, которые являются «ошеломляющим документом», «убийственным приговором Троцкому». Эти показания, писал Ярославский, подтверждают сложившееся у него «убеждение» в том, что Троцкий до 1917 года был завербован германским генеральным штабом и царской охранкой. Предлагая провести следствие для проверки этих версий, Ярославский обосновывал это предложение возникшей в его голове «гипотезой»: «Если Троцкий мог пойти на такое чудовищное предательство по отношению к Ленину, к Сталину, к республике Советов (имелась в виду утвердившаяся в то время в советской историографии интерпретация поведения Троцкого в 1918 году как «предательского».— В. Р.), то почему не допустить, что его позиция в период сколачивания и деятельности августовского блока и раньше не диктовалась троцкистским „лозунгом“: каждый делает революцию для себя [1051]» [1052] (курсив мой.— В. Р.).
Конечно, Сталину не могло не представляться заманчивым пустить в обиход версии и «документы», состряпанные его услужливыми приспешниками. Однако в конечном счёте он не позволил этим документам выйти за пределы своего кабинета: слишком свежа была память о сокрушительных ударах, нанесённых Троцким даже по более «скромным» историческим подлогам. Кроме того, Сталину было известно, что Троцкий работает над его биографией. Естественно было ожидать, что в ответ на новую разухабистую клевету Троцкий ускорит публикацию находящихся в его распоряжении материалов о сомнительных моментах в дореволюционной биографии самого Сталина.
Очевидно, по тем же причинам Сталин отверг угодливые предложения о «подчистке» некоторых неприятных для него высказываний Ленина. Так, он не дал хода инициативе Стасовой и Сорина, представивших ему в мае 1938 года предложения о внесении «исправлений» в записи выступлений Ленина с критикой сталинской позиции по вопросу о Брестском мире [1053].
В ряде случаев Сталин запрещал публикацию таких книг, где лесть по его адресу превосходила все мыслимые пределы. 16 февраля 1938 года он направил в Детиздат письмо, в котором предложил «сжечь» присланную ему на просмотр рукопись книги некой Смирновой «Рассказы о детстве Сталина». Указывая, что эта книжка «изобилует массой фактических неверностей, искажений, преувеличений, незаслуженных восхвалений», придуманных «охотниками до сказок», «брехунами» и подхалимами, Сталин усматривал особый вред в том, что она «имеет тенденцию вкоренить в сознание советских детей (и людей вообще) культ личностей, вождей, непогрешимых героев» [1054]. Это письмо Сталина, ставшее известным в литературно-издательских кругах, не было опубликовано. Оно впервые увидело свет в конце 1953 года, когда сталинские преемники, открывшие первый тур критики «культа личности», сочли необходимым опереться в этой критике на авторитет самого Сталина.
В годы великой чистки Сталин находил время для того, чтобы держать под своим неослабным контролем выход мемуарных работ и художественных произведений на историко-партийную тему. К 20-летию Октябрьской революции с его благословения были выпущены произведения, сразу же объявленные «вершинами» советского искусства: повесть А. Толстого «Хлеб» и фильм М. Ромма «Ленин в Октябре». Те же произведения, которые хотя бы в чём-то отклонялись от господствующих канонов, запрещались. Такой запрет был наложен, в частности, на дальнейшую публикацию повести М. Шагинян «Билет по истории», первая часть которой вышла в издательстве «Молодая гвардия». Это произведение о детстве и юности Ленина было названо в постановлении Политбюро «политически вредным» и «идеологически враждебным» [1055].
На исходе великой чистки Сталин решил дать партии, народу и зарубежному коммунистическому движению новый идеологический путеводитель, названный им «энциклопедией основных знаний в области марксизма-ленинизма». Он посчитал, что в этой «энциклопедии» ключевыми должны стать не вопросы марксистской теории, а более доступные массам вопросы истории. В этих целях была создана комиссия, состоявшая из старых и молодых фальсификаторов, которой было поручено написать учебник по истории партии.
В мае 1937 года Сталин опубликовал письмо составителям учебника, в котором предложил схему периодизации истории ВКП(б) и потребовал сделать особый акцент на «борьбе большевиков с антибольшевистскими течениями и фракциями» [1056]. При этом преодоление «внутрипартийных противоречий и разногласий» трактовалось как беспощадная борьба с оппозициями, представленными как клубок змей, разоблачённых и уничтоженных благодаря прозорливости Сталина.
Комиссия свела воедино все прежние фальсификации партийной истории, накопленные с 1923 года, и дополнила их историческими подлогами, обнародованными на трёх московских процессах. Сталин подверг присланную ему рукопись тщательному редактированию и написал главу «О диалектическом и историческом материализме», включавшую набор примитивных догм, по которым несколько поколений советских людей вынуждены были черпать свои представления о содержании марксистской философии.
Там, где фальсификаторы останавливались, не решаясь самовольно вставлять в учебник особенно грязную клевету, Сталин решительно исправлял их «упущения». Так, он вписал в «Краткий курс», что левоэсеровский мятеж был поднят в 1918 году с ведома не только Бухарина, но и Троцкого.
Когда директор Музея революции Самойлов обратился к Сталину с просьбой передать для экспонирования в музее несколько написанных или правленных им страниц рукописи «Краткого курса», Сталин ответил раздраженной запиской: «Не думал, что на старости лет займётесь такими пустяками. Ежели книга уже издана, в миллионах экземпляров,— зачем Вам рукописи? Чтобы успокоить Вас, я сжёг все рукописи» [1057].
В 1947 году Сталину был представлен макет его «Краткой биографии», в котором повторялась официальная версия о том, что «Краткий курс» был написан «комиссией под руководством товарища Сталина и при его активнейшем личном участии». Сталин зачеркнул эту привычную фразу и на её место вписал новую, повторенную в тысячах книг, брошюр и статей: «В 1938 году вышла в свет книга „История ВКП(б). Краткий курс“, написанная товарищем Сталиным и одобренная комиссией ЦК ВКП(б)» [1058].
Непосредственно перед выходом «Краткого курса» Сталин распорядился созвать совещание пропагандистов Москвы и Ленинграда, на котором присутствовали все члены Политбюро. Он выступил на совещании с речью, где впервые было указано, что новый учебник является «единым руководством», которое «ЦК официально рекомендует как выражение мысли, взглядов партии». Данное «руководство», в отличие от всех прежних учебников и учебных пособий по истории партии, не имевших «согласия [и одобрения] ЦК», не должно было, по его словам, вызывать «никаких сомнений» [1059].
Эти мысли Сталин настойчиво повторял, вмешиваясь в выступления других ораторов. Заявив, что раньше в изучении теории и истории было «очень много местного, личного, индивидуального», он подчеркнул, что после появления «единообразного учебника» будет необходимо проводить «единообразие… через печать».
Прервав выступление пропагандиста Шварева, Сталин поинтересовался тем, возникают ли во время учебных занятий обсуждения и споры между слушателями. Шварев ответил, что «раньше в практике это бывало. Бывали дискуссии по ряду вопросов, но сейчас ещё мы к этому не приступили». Вслед за этим состоялся обмен репликами между пропагандистом и кремлёвскими вождями:
Молотов: Вопросы-то задают на семинарах? Споры бывают на этой почве?
Шварев: Конечно, бывают.
Сталин: Троцкисты не попадаются при этом?
Шварев: Нет, товарищ Сталин, у нас не было таких [1060].
Положения о «единообразии» были закреплены в Постановлении ЦК от 14 ноября 1938 года «О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском „Краткого курса истории ВКП(б)“». Содержание этого постановления было настолько одиозным, что последний раз оно было опубликовано в сборнике «КПСС в резолюциях и решениях» в 1954 году, а в последующих изданиях этого сборника отсутствовало.
