Почему он выбрал Путина? - Мороз Олег Павлович (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
Может быть, стоит напомнить и то, что именно Юмашев попросил Ельцина обратить на Путина особое внимание. Это случилось не тогда, когда он предлагал его президенту на должность своего первого зама, а позже, когда еще более утвердился во мнении, что он «очень сильный работник», несравненно более сильный, чем все остальные ведущие сотрудники администрации − Ястржембский, Приходько, Орехов… Хотя все они тоже считались достаточно сильными… Ястржембского, например, Юмашев одно время даже подумывал рекомендовать Ельцину на пост президента…
Дальнейший карьерный рост Путина премьер-министр, президент происходил уже при Александре Волошине.
Итак, ближайшее окружение Ельцина испытало настоящую эйфорию в связи с избранием Путина президентом. Когда она стала рассеиваться? В общем-то, эйфория сама по себе не может держаться долго, но до истории с Ходорковским ни у кого из этих людей не возникало никаких, даже малейших, тревог, что что-то может двинуться куда-то не туда…
В таком случае, может быть, все дело в том, что, став президентом, Путин пережил некую трансформацию, которую невозможно было спрогнозировать, и, в конце концов, предстал абсолютно другим человеком, нежели тот, на котором остановил свой взор Ельцин? Такое ведь тоже бывает.
Да, я считаю, это именно так, соглашается со мной один из моих собеседников. То, что сейчас происходит, с моей точки зрения, невозможно было предвидеть. Путин сильно переменился. Не знаю, почему. Может быть, он человек, для которого очень важно, кем он окружен, человек, который очень пластичен. Если вокруг него люди демократических убеждения, он демократ… Потихоньку меняя свое окружение (кто-то уходил сам Волошин, Илларионов, кого-то, как Касьянова, он снимал), в конце концов, он стал тем, кого мы видим сейчас. При этом, однако, я не уверен, что тот, кого мы видим сейчас, это настоящий Путин. И вполне возможно, нас ждут новые повороты и сюрпризы…
Вот ведь забавная вещь. «То, что сейчас происходит… невозможно было предвидеть». Может быть, в какой-то степени это, в самом деле, так. Однако сам факт, что дальнейшее его, Путина, поведение непредвидимо и непредсказуемо, что он вполне может развернуться и на 90, и на 180 градусов, это-то, наверное, не так уж трудно было заподозрить и предугадать. Почему? Да потому, что он был из клана «рыцарей плаща и кинжала». Не Штирлиц, конечно. Никаких таких подвигов за ним не числилось. Пять лет просидел в ГДР, в Дрездене, днем в основном подшивал в папку никому не нужные отчеты, а вечером пил пиво с коллегами. Но, без сомнения, ПО СВОЕЙ ПСИХОЛОГИИ к тому времени он уже был «человеком с Лубянки» (или откуда там из Ясенева?) Некоторые азбучные элементы этой психологии он выдрессировал в себе еще в отрочестве, еще только когда мечтал о карьере Джеймса Бонда. Главный элемент этой психологии абсолютная, стопроцентная скрытность, закрытость от внешнего взора, зашторенность. «Молчи, скрывайся и таи и чувства, и мечты свои!» Так что, сколько бы Борис Николаевич (или кто-то другой из его окружения) ни изучал его, сколько бы с ним испытующе ни беседовал, по-настоящему узнать, что это за человек, у них не было ни малейшего шанса. По словам его дрезденского сослуживца уже много раз мной упомянутого, Владимира Усольцева, Путин принадлежал к тем людям, кто «думает одно, а говорит другое». В общем, перед Ельциным и его советниками был типичный «кот в мешке». И именно это обстоятельство с самого начала должно было всех насторожить. Однако не насторожило. Ни Бориса Николаевича, ни кого-либо еще, кому следовало бы насторожиться. Почему? Мне объясняют: в КГБ ведь шли не только те, кто мечтал сделать карьеру, дослужиться там до высоких постов, не только те, кто встал на этот путь, может быть, под каким-то давлением… Многие шли в КГБ, движимые романтическими побуждениями. Да и вообще, есть множество людей, которые какое-то время прослужив в госбезопасности, потом стали хорошими профессионалами, так сказать, «на гражданке»… Так что, в первую очередь, объясняют мне, − не только в случае Путина, − когда при Ельцине кого-то брали на работу в Администрацию президента, когда двигали по службе, то, прежде всего, старались оценить профессиональные, человеческие качества этого работника, не зацикливаясь на его биографии.
Конечно, у тех, кто там служил − в КГБ − что-то от этого остается. Но не обязательно это является определяющим…
НЕПОНЯТНО, НЕПОНЯТНО…
Повторю еще раз, с кем бы из людей информированных я ни говорил на тему о том, какие, собственно говоря, качества побудили Бориса Николаевича выбрать Путина на роль преемника, перечислялись в основном такие: аккуратность, профессионализм, четкость в работе, исполнительность, прекрасные качества полемиста (хорошая реакция, упорство в отстаивании своих аргументов, своей позиции), способность к жестким действиям, вообще признаки сильной личности… Ни разу ни от кого я не услышал, что Путин показал себя убежденным демократом, причем так показал, что не поверить в это было невозможно.
Да он и не мог себя так показать, потому что он и в реальности таковым не был. Я уже говорил, что почти всю горбачевскую перестройку, когда вся страна бурлила, когда расшатывались и низвергались основы основ, Путин тихо просидел в этом самом Дрездене за этими самыми отчетами и пивом. В общем, был не вполне в курсе происходящего на родине.
Говорилось и о том, что, вернувшись в Россию, он также какое-то время как бы пребывал в неведении, что, собственно говоря, здесь творится.
«…До этого момента (до августовского путча. О.М.), признавался он позднее, я не мог оценить всей глубины процессов, происходящих в стране. После возвращения из ГДР мне было ясно, что в РОССИИ ЧТО-ТО ПРОИСХОДИТ (выделено мной. О.М.), но только в дни путча все те идеалы, те цели, которые были у меня, когда я шел работать в КГБ, рухнули».
Вот веха — август 1991-го, когда человек как бы с Луны свалился и начал с удивлением оглядываться вокруг, пытаясь понять, куда же он попал…
А спустя всего лишь восемь лет он − фактически глава государства…
Без сомнения, начало политической карьеры Путина и одновременно, как бы на это ни смотреть, первоначальный момент его внедрения в «демократическую тусовку» это устройство на работу к Собчаку. Устройство совершенно случайное, по протекции приятеля. (Если отбросить в сторону возможность и еще худшего варианта, что он пошел туда по распоряжению кагэбэшного начальства).
У Собчака Путин опять-таки никак не проявил себя как демократ, вообще как публичный политик занимался хозяйственной деятельностью, международными связями. На людях опять та же самая шпионская привычка прятался у Собчака за спиной.
И в Москву по протекции своего питерского знакомого, ставшего вице-премьером Алексея Большакова попал опять-таки на хозяйственную работу к Паше Бородину…
Затем началась собственно политическая карьера, причем на самом высоком уровне.
Почему все-таки Ельцин не посчитал нужным как-то особо проверять, насколько прочны и глубоки демократические убеждения его преемника? Мне говорят: он был убежден, что после 1996 года в управлении государством уже невозможно отойти от основополагающих демократических принципов. Если, конечно, в результате каких-то потрясений к власти не придет Примаков или Зюганов. Но если он, Ельцин, отдает власть человеку уже следующего поколения, − тут уж нет никаких сомнений, в каком направлении при этом его преемнике пойдет дальнейшее развитие России. Понятно − это рынок. Понятно − это весь набор демократических институтов: разделение властей, свободные суды, свободные СМИ. Ельцин, объясняют мне, был убежден: если к власти приходят люди из нового поколения, все это не может быть разрушено ни при каких обстоятельствах. Конечно, могут быть какие-то частные, небольшие отклонения, но общий вектор движения абсолютно очевиден и не может быть изменен никак. Поэтому главным для Бориса Николаевича было понять, есть ли воля у этого человека, которого он определяет себе в преемники, сможет ли он преодолеть те трудности, которые всегда возникают при руководстве такой страной, как наша.
