Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 2 - Кургинян Сергей Ервандович (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
А потому сводить даже теологию революции к бунту против Бога некорректно. Подчеркну еще раз — даже теологи революции атакуют НЕ БОГА, а АД. Да, такое разграничение носит рискованный характер. Но я ведь не рекомендую его, например, российским верующим… Я просто рассматриваю все слагаемые исследуемого феномена.
Что касается рекомендаций, то не мое дело давать их кому-либо. Я разбираюсь сам с некоей, весьма запутанной (но нужной нашему сильно подзалетевшему на чечевичной похлебке обществу) проблематикой. И все.
Я всего-то намерен попытаться выявить с помощью краткого и потому рискованного рассмотрения проблемы апокатастасиса нечто, не выявляемое при любом ином рассмотрении. И мой (как все видят, совершенно неконфронтационный) диалог с православным интеллектуалом диаконом Андреем Кураевым является именно средством подобного выявления.
Диалог с ним уже помог мне постольку, поскольку именно «с подачи» Кураева возникла тема Алеф и Бет (Берешит). Мне кажется, что нежелание диакона Андрея Кураева обсуждать тему Алеф при очень активном и доброжелательном обсуждении темы Бет не случайно.
Если бы Андрей Вячеславович не был человеком глубоким и знающим, то можно было бы предположить, что он не в курсе. Но по отношению к данному интеллектуалу я отвергаю такое предположение как недостойное. Гораздо легче допустить, что он не хочет обсуждать определенную проблематику с аудиторией, чей уровень не соответствует подобному обсуждению.
Но, начав адресацию к Бет, Андрей Вячеславович уже заговорил не об иудаизме как таковом, а об аутентичной иудаистической эзотерике. Нельзя, как мне кажется, подымать тему и сразу же изымать из нее важнейшее. Или, точнее, можно-то все что угодно! Все что угодно можно обсуждать как угодно! Но — зачем?
В физике полупроводников есть понятие электрон и понятие «дырка». Любое изъятие — это дырка, то есть нечто, столь же существенное, как и вводимое в оборот содержание. А когда необязательное содержание вводится и тут же внутри него рассверливается эта самая «дырка», то мы имеем дело с определенной неслучайной интеллектуальной схемой.
Не мое дело — дешифрировать избыточно эту схему. Зачем? Я всего лишь указываю на наличие некой «дырки–1» под названием Алеф.
Право каждого мыслителя — делать такие дырки, которые ему представляются необходимыми. Но неотъемлемое право читателя — обнаруживать дырки. Иначе — зачем писать? Обнаруживать — не значит потирать руки и бормотать: «Ах ты, злодей! Вона как ты это все рассверлил!» Обнаруживать — это значит обнаруживать, и не более того. Есть дырка под названием Алеф? Есть.
Ну, а теперь об этом самом апокатастасисе, предмете частном, специфическом и абсолютно подведомственном РПЦ. В том, что касается отношений между этим предметом и РПЦ, я готов положиться на мнение диакона Кураева. Правда, сам же Андрей Вячеславович говорит о теологуменах как норме отношений к недогматическим предметам, на которую должен ориентироваться православный человек. Не я, сторонний наблюдатель, а он говорит об этом! Апокатастасис — недогматический вопрос. С другой стороны, он (в терминологии того же А.Кураева) «осужден соборным разумом». С третьей… Все! Закрыли тему!
Внутрицерковный человек сказал, что для РПЦ этот вопрос — «не того». Скажет мне представитель иудаизма, что то-то и то-то является некошерным, я что? Полезу в бутылку и буду доказывать обратное? А зачем? Мне — что кошерное, что не кошерное. А те, кому это важно, пусть между собой разбираются.
Проблема возникает, только когда на интернет-форуме миссионерского портала диакона Андрея Кураева публикуется такое высказывание: «Церковь всегда признавала вечность адских мук. Я, читая отцов церкви, в особенности Игнатия Брянчанинова, Иоанна Кронштадтского, Феофана Затворника, Силуана Афонского, Сергия Радонежского, Серафима Саровского, постоянно встречаю мысли, что адские муки вечны, и нигде (выделено мною. — С.К.)не видел ни единой мысли сомнения в этом».
Это не высказывание Кураева! А поскольку интернет-форум имеет свои законы, согласно которым на каждый чих не наздравкаешься, то у меня нет никаких претензий типа того, что Андрей Кураев должен отвечать за каждое высказывание своих «форумчан». Конечно, данное высказывание Михаила Федорчука столь эксцентрично, что Кураев мог бы и ответить. Но мало ли какие эксцентрические высказывания можно найти на моем, например, форуме, и я на них не всегда отвечаю. Поэтому — одно из двух. Либо А. Кураев разделяет позицию своего «форумчанина», либо нет. Если он ее разделяет, то, оппонируя этой позиции, я оппонирую Кураеву. А если он ее не разделяет, то, оппонируя этой позиции, я оппонирую всего лишь некому Михаилу Федорчуку. Второй вариант меня устраивает не только не меньше, чем первый, но даже больше. Я АБСОЛЮТНО не рвусь быть оппонентом А. Кураева, поскольку солидарен с ним в главном вопросе — вопросе о развитии. Оппонирование вообще (а по тонким религиозным вопросам — тем более) для меня не более чем способ уточнить что-то, касающееся существенной для светского и религиозного человека метафизической проблематики.
Подчеркиваю — это лишь способ уточнить, а не способ выяснить отношения. Мне в силу этого все равно, кому оппонировать — самому Кураеву или его «форумчанину». Мне надо понять, в силу каких причин весьма далекая от политики проблема апокатастасиса включена в список политически значимых проблем. Еще важнее мне понять, к чему адресуют причины, в силу которых относительная политизация проблемы апокатастасиса возымела сегодня место в нашей стране.
Судить с ходу о созвучности мнения самого А. Кураева мнению М.Федорчука я не берусь. Хотя уверен, что при глубоком диссонансе этих двух мнений и сам М.Федорчук не стал бы писать на форум А. Кураева, и Кураев нашел бы способ отнестись к чуждой ему позиции. Эта моя уверенность подтверждается, например, прочтением конспекта лекции А.Кураева «О смерти». В котором есть нижеследующий фрагмент:
«А что касается вечных мук, то здесь есть некоторые сложности».
Когда, в принципе, говорится о некоторых сложностях? При том, что сложности всегда есть. И в вопросе о вечных муках, и в других религиозных вопросах. Андрей Кураев очень успешно пользуется при обсуждении богословских сюжетов бытовыми аналогиями. Мы еще увидим, как именно.
Я хочу заняться тем же самым. И спросить самого себя: когда я говорю о чем-либо, что есть, мол, некоторые сложности?
У меня, например, просит взаймы человек, которому я не доверяю. Но по каким-то причинам я не хочу ему прямо отказывать. Мало ли бывает таких причин… У нас общие знакомые есть и так далее. Ну, так вот — в таком случае я (и убежден, что не я один) говорю подобному человеку: «Вы знаете, тут есть некоторые сложности».
То есть у меня заготовлен отрицательный ответ на вопрос: «Дадите денег?», но я, отвечая вежливо, не говорю: «Не дам». Я говорю: «Тут, знаете ли, есть некоторые сложности».
Согласитесь, что никакого другого смысла у кураевской фразы, которую я только что процитировал, быть не может. Ибо другой смысл слишком банален. Любой религиозный вопрос сложен. То есть в нем есть некоторые сложности.
Заговорив о вечных муках, А.Кураев дальше начинает детализировать. То есть обсуждать не просто некоторые сложности, а разнокачественность этих самых сложностей.
Сначала он небезынтересно говорит о некоей «технической» сложности: «Святые отцы не писали учебников по богословию. Каждая книга написана по конкретному поводу. Это учителя Церкви 1-го тысячелетия прежде всего. И есть только одна книга, дошедшая до нас из 1-го тысячелетия, которая является суммой богословия, энциклопедией богословских знаний, — книга Иоанна Дамаскина «Точное изложение православной веры». И интересно, что в оглавлении есть глава под названием «Рай» и нет главы «Ад»».
То есть техническая сложность, по Кураеву, связана, прежде всего, с тем, что православные адом якобы не слишком интересуются. Видимо, для подобного утверждения есть определенные основания. Но, признав, что они есть, мы должны не восхититься, а исследовать вытекающие из этого плюсы и минусы. Политические в том числе.
