Манипуляция сознанием - Кара-Мурза Сергей Георгиевич (бесплатные серии книг TXT) 📗
Вот, видный юрист-социолог Я.И.Гилинский выступает против смертной казни: «Мы полагаем, что государство не может считаться правовым и цивилизованным, пока в нем сохраняется узаконенное убийство… В настоящее время в большинстве цивилизованных стран смертная казнь отменена de jure или не применяется de facto». Поминается, конечно, что в Латинской Америке смертная казнь применяется фактически только на Кубе (отстрел детей-беспризорников в Бразилии или крестьян в Гватемале — не в счет, ибо без суда). Но как будто забыл юрист о главной «цивилизованной» стране — США. Или он не считает США «правовым и цивилизованным государством»?
В США активная дискуссия о смертной казни ведется с 1972 г. Какова же тенденция? в 1976 г. Верховный суд США постановил, что смертная казнь не является неконституционным видом наказания. В 1987 г. Верховный суд снова рассмотрел эту проблему и подтвердил применимость смертной казни. И, наконец, 11 июля 1990 г. сенат США 94 голосами против 6 одобрил, как сказано, «самый жесткий и самый всеобъемлющий в истории США» закон о борьбе с преступностью, расширяющий применимость смертной казни за 33 вида преступлений. Активно поддерживал этот закон Дж.Буш в его избирательной кампании на пост президента США («американский народ больше не будет терпеть преступников»).
В годы перестройки много говорилось о подслушивании телефонных разговоров дисидентов службами КГБ. Какой ужас! Какое невиданное нигде в мире нарушение прав человека! При этом все наши честные журналисты и демократические политики умолчали, что в это же время в Париже был начат судебный процесс против К.Пруто, начальника Антитеррористической группы при президенте Франции Миттеране. По указанию Миттерана Пруто вел с 1982 по 1986 г. незаконное прослушивание телефонных разговоров сотен журналистов, политиков, адвокатов и даже актеров. На полях распечатки — пометки самого Миттерана. Бедный Пруто попал под суд не потому, что нарушал закон, а потому, что после смерти Миттерана унес домой эти секретные материалы.
Это — мягкий Миттеран, наставник демократии. А о том, под каким колпаком находятся все подозpительные в компьютеpизиpованной Амеpике, и говоpить не пpиходится. И никакого якобы нейтpализующего госудаpственную машину влияния pынка не заметно. Эpик Лауpент, котоpый исследовал деятельность Национального агентства безопасности США, пишет, что в начале 80-х годов в этой оpганизации с бюджетом 8 млpд. долл. 100 тыс. сотpудников занимались пеpехватом и pасшифpовкой пеpедаваемых по телефону или чеpез спутники сообщений, в том числе коммеpческих и личных. Уже в те годы ежедневно записывалось 400 тыс. pазговоpов в США и в дpугих стpанах.
Замалчивание установок Запада. Во время перестройки демокpатическая пpесса убеждала pусских, что они должны изжить «синдpом осажденной кpепости» и что Запад их любит. «Независимая газета» даже публиковала плакаты вpемен Отечественной войны, чтобы показать, как пpоклятый сталинизм pазжигал ненависть к нашим дpузьям-немцам (сейчас, правда, эта газета запела по-другому, но полезно было бы редактору просмотреть старые номера и как-то объясниться).
Одним из забойных лозунгов перестройки было «возвращение в наш общий европейский дом». При этом идеологи умалчивали об одном важном обстоятельстве: никто на Западе не считает, что Россия в этот «общий дом» когда-нибудь входила, и никто не приглашает ее туда сегодня. Пеpестpойка, действительно, была пpинята на Западе с востоpгом, но длился он недолго. Запад быстpо понял, что его цель достигнута, и в янваpе 1990 года как по команде (а скоpее всего, по команде) пpесса и телевидение сменили пластинку. Сам этот маневp наводил ужас: как можно изменить напpавление такой махины, как сpедства инфоpмации целой цивилизации, буквально за неделю! Русская тема была «снята с экpана». СССР пpосто пеpестал существовать. Инфоpмация пошла исключительно негативная, как будто куда-то исчезли обычные положительные сюжеты — балет, наука, демокpатия и даже русские пейзажи. Остались исключительно пустые пpилавки, пpеступность, пpоституция и консеpватоpы. Потом пошла волна антисоветских (на деле антиpусских) фильмов. И опять поpажает динамизм — волна фильмов уже 1990 года.
Что Россия не имеет никаких оснований ожидать приглашения в «общий дом», говорилось совершенно открыто, и это не могло ускользнуть от горбачевских и ельцинских идеологов. Кумир нашей демократической интеллигенции Милан Кундера прямо писал: «Воистину, ничто не может быть более чуждым Центральной Европе с ее одержимостью многообразием, чем Россия, одержимая идеей единообразия, стандартизации и централизации… Я просто хочу лишний раз напомнить, что на восточной границе Запада больше, чем где бы то ни было на Земле, Россия воспринимается не как европейская держава, а как обособленная, иная цивилизация». Таким образом, все разговоры об «общем доме» были циничной и целенаправленной манипуляцией.
Важнейшим средством (и признаком) манипуляции сознанием в политике является умолчание проекта. Иными словами, политик, собирающий под свои знамена граждан, тщательно избегает говорить о цели своего «проекта», о том, что их ждет в том случае, если он с помощью их голосов (или действий) придет к власти. Вся его явная пропаганда сводится к обличению противника, причем к обличению главным образом его «общечеловеческих» дефектов: попирает свободу, пьет народную кровь, обирает бедных, поощряет несправедливость, врет и т.д. Из всех этих обличений вытекает, что при новом режиме всех этих гадостей не будет, а воцарится свобода, справедливость, нравственность, трезвость и т.д.
Первыми признанными мастерами такой пропаганды были якобинцы во время Великой французской революции. Большое историческое исследование ее проделал в год ее столетнего юбилея П.Кропоткин. Он взглянул на нее по-новому, и она потрясла цинизмом нового типа пропаганды. Из всей совокупности речей и текстов, возбуждающих ненависть к старому режиму, абсолютно невозможно было «вычислить» тот проект будущего жизнеустройства, который стоял за отрицанием. И дело было не в том, что революция всегда заводит не совсем туда, куда обещали революционеры. Якобинцы сознательно умалчивали о своих намерениях.
В этом отношении революция в традиционном обществе России была резко отличной от французской. Все ее участники: и Столыпин, и последующие монархисты, и кадеты, и революционеры высказывали свои взгляды на желаемое или ненавистное им устройство жизни вполне ясно и четко. Сегодня эта открытость поражает и даже умиляет: было какое-то братство непримиримых противников. Запад, создавая технологию манипуляции сознанием, исходил из других принципов. Ницше писал: «Кто хочет требовать от кого-либо другого чего-либо трудного, тот вообще не должен представлять дело в виде проблемы, а должен просто изложить свой план, как будто последний есть единственная возможность; и когда во взоре другого лица начинает разгораться возражение, противоречие, он должен суметь быстро оборвать его и не дать ему опомниться».
Именно таким образом принимались политические решения в ходе перестройки. Горбачев проявил себя гениальным манипулятором. Сначала всей силой тоталитарной партийной власти заставили вовлеченных в политику людей принять абсурдную установку: «Иного не дано» (или «Альтернативы нет…»). Дальше в формулу подставлялись разные объекты — нет альтернативы перестройке, курсу реформ, рынку, Ельцину и т.д. При этом широко использовался прием, называемый присоединение к будущему (вульгарно он выражается поговоркой «поезд уже ушел»). Людей убеждали, и небезуспешно, что назад пути нет, слишком многое уже разрушено, и что теперь уж, делать нечего, надо продолжать реформы.
Стенограммы пленумов ЦК КПСС и некоторых других собраний, на которых несогласные или сомневающиеся пытались возразить или хотя бы поставить риторические вопросы (типа «Самолет подняли в воздух, а куда садиться будем?») показывают замечательное умение Горбачева и всей его команды моментально «оборвать, не дать опомниться». Зачастую с ошарашивающей людей, непривычной наглостью. «Революция» Горбачева, а потом Ельцина проведена уже по всем канонам манипуляции сознанием. Пожалуй, даже с перебором — на стадии перестройки было не только умолчание, но и прикрытие ложью.
