Столетняя война. Леопард против лилии - Басовская Наталия Ивановна (читать книги онлайн без сокращений .txt) 📗
Лояльность французской монархии в отношении внутриполитического кризиса в Англии не означала, однако, реального смягчения англофранцузских противоречий. Их основной болевой точкой была английская Гасконь. Здесь политика Франции носила явно антианглийский характер. Выполнение условий Парижского мира встречало прямое сопротивление крупных землевладельцев, церкви и горожан. Представители различных социальных слоев из Лимузена, Перигора и Керси не торопились принести присягу своему новому сюзерену – королю Англии. Они стремились прежде всего извлечь из факта перемены власти максимальную пользу для себя, требуя новых прав и привилегий. Это было следствием давнего глубоко укоренившегося сепаратизма, который опирался на историческую, этническую и культурную самобытность французского юго-запада. Во второй половине XIII в. политика французской короны способствовала резкому обострению этих тенденций. Произвольное решение о передаче под английскую власть новых областей с крупными городскими центрами Лимож, Перигё и Кагор и установление сюзеренитета Франции в Гаскони должны были всколыхнуть и без того не угасавшие сепаратистские настроения. Действия Людовика IX активно способствовали их усилению. Уже в 1262 г. он начал отдавать Генриху III распоряжения как любому из своих вассалов (конечно же при этом принималась во внимание критическая ситуация в Англии и невольная «покорность» нового вассала). В Парижском парламенте – курии сеньора для английского короля как вассала – с того же 1262 г. охотно принимались жалобы на герцога Аквитанского (т. е. английского короля) и представителей его администрации на юго-западе Франции. Архиепископ Бордоский принял участие во всеобщем и явно одобряемом авторитетным французским королем нажиме на английского правителя Гаскони. Он направил жалобу на наместника короля Англии принца Эдуарда непосредственно римскому папе.
Удержать в условиях гражданской войны в Англии такую трудно управляемую область, как Гасконь, казалось почти невозможным. Однако объективно в пользу английского короля действовал тот высокий дух независимости, который был присущ населению юго-запада Франции. Те слои общества, от которых в этот критический момент существенно зависела судьба английской Гаскони (бароны, духовенство, городская верхушка), еще менее желали оказаться под властью французской короны. Успехи централизации во Франции недвусмысленно показывали, что дух независимости юго-западных областей едва ли может сохраниться в случае включения в состав домениальных владений невиданно усилившихся за последние полстолетия Капетингов. В результате английская Гасконь при всех сложностях управления ею удержалась в течение трудных для английской монархии 60-х гг. XIII в. под ее властью. Возможно, этому способствовали также некоторые другие обстоятельства.
Людовик IX, заняв в 1264 г. позицию объективного судьи и миротворца, едва ли считал возможным какое-либо открытое проявление враждебности в отношении английской власти на юго-западе. Это могло подорвать его десятилетиями создававшийся международный авторитет и разрушить политическую концепцию укрепления международных позиций Франции в Европе без войны. Кроме того, внимание Людовика IX в течение 60-х гг. было отвлечено «сицилийским делом». Начиная с 1261 г. папа вел переговоры с Францией о передаче короны Сицилии Карлу Анжуйскому, брату Людовика IX.
В течение следующих семи лет претендент воевал за сицилийский трон в Германии и Италии на деньги французской монархии и при помощи ее войск. Сам же король Франции, сохраняя верность своей традиционной политике, остался в стороне. Он продолжал расширять династические связи со странами Пиренейского полуострова. Наваррой правил его зять, а дочь после долгих переговоров была выдана за кастильского инфанта Фердинанда. Во время Восьмого крестового похода Людовик IX умер. Его преемником на французском престоле стал Филипп III (1270—1285).
В 70-х гг. XIII в. внутреннее положение в Англии полностью стабилизировалось. Годы долгого правления Эдуарда I (1272—1307) стали временем заметных достижений королевской власти в Англии, которая после преодоления болезненных политических кризисов максимально использовала преимущества относительно централизованного государственного аппарата и возможности опоры на авторитет сословного представительства. Эдуард I уделял огромное внимание английскому владению на континенте. Важно отметить, что при нем Англия начала осуществлять целенаправленные меры по обеспечению максимальной финансово-экономической эксплуатации этой области. К концу столетия английская корона получала из Гаскони до 50 тыс. фунтов стерлингов ежегодного дохода – сумму, близкую к общим среднегодовым поступлениям в казну Англии. Средства, поступавшие из Гаскони, складывались из доходов от обширных домениальных владений английского короля, многочисленных пошлин, доходов от продажи должностей и откупов. Особую ценность представляли пошлины на вино, поскольку виноградарство, виноделие и виноторговля были основным занятием населения этого края. Английский король, бдительно следивший за максимальным использованием каждого источника дохода в Гаскони, добился двойной выгоды от виноторговли. Гасконские вина дважды облагались пошлинами в пользу королевской казны: при вывозе вин из Бордо и при ввозе их в Англию. Это давало около 12 тыс. фунтов стерлингов ежегодно.
Таким образом, английская корона обрела ценную экономическую опору, очень важную для укрепления позиций центральной власти. Поскольку области на юго-западе Франции считались частью домена английского короля, поступления от них полностью принадлежали короне.
При этом Гасконь не была объектом завоевания и поэтому не требовала средств на колонизацию и подавление сопротивления местного населения, как, например, Ирландия или Уэльс. Напротив, прочные традиции фактически независимого развития в сочетании с заинтересованностью в английском рынке обеспечили по меньшей мере лояльные позиции баронов, рыцарей и горожан этой области по отношению к английской власти. Отсутствие завоевания сделало ненужным появление в Гаскони завоевателей из Англии. В результате гасконские доходы практически полностью доставались королю. Лишь незначительная их часть уходила на содержание английского административного аппарата.
Однако и в этом отношении английская Гасконь представляла собой приятное исключение. К моменту перехода под власть Плантагенетов она была областью с высоким уровнем экономического развития, нисколько не отстававшей от Англии. Поэтому англичанам в Гаскони не приходилось ломать существующие общественные отношения. Доходы короны обеспечивались самой феодальной структурой области. Английский административный аппарат лишь направлял и контролировал их четкое и полное поступление в королевскую казну. Именно это было стержнем деятельности всех звеньев английской администрации в Гаскони, что свидетельствует об общем потребительском отношении короны к этой области.
Отстаивая свои права на юго-западные французские земли, английская корона боролась не только за стратегический плацдарм на континенте и свой международный авторитет, но и за ценнейший источник доходов. Наличие этого богатого домениального владения давало королевской власти очень важную в тех исторических условиях возможность располагать определенными свободными средствами и помогало обеспечить относительную самостоятельность в решении сложных внутриполитических задач. В то же время и французские короли нуждались в пополнении своей казны не меньше чем английские. Они расценивали сохранение герцогства Аквитанского в руках случайно получивших его Плантагенетов как историческую несправедливость, которую следовало исправить любым путем. Поэтому с течением времени острота англо-французских противоречий на юго-западе Франции не снижалась. Напротив, растущие экономические потребности усиливали накал страстей, а сложные и не вполне соответствующие политической реальности второй половины XIII в. условия Парижского мира углубляли юридическую неразбериху. Она все более очевидно становилась питательной средой для конфликтов двух монархий и бесконечного лавирования населения английской Гаскони между ними.
