Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 2 - Кургинян Сергей Ервандович (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Царство погибели становится могучим, лишь когда оно проникает своими щупальцами на территорию спасения. Как мы знаем хотя бы по истории с Адамом и Евой, — на всю территорию, включая рай. Проникновение, метафизическая вербовка — вот подлинное оружие царя погибели и его приспешников. Они, так сказать, метафизические разведчики. Они должны войти в чужое царство и там преуспеть.
Чтобы преуспеть, погибель ищет себе место как можно ближе к спасению. Развитие может быть спасением России, а может стать и ее погибелью. Не понимал бы я этого — не начал бы метафизического странствия в поисках политических истин. Горбачевская эпоха перемен, заявив о развитии, поместила развитие как спасение (ускорение — прорыв) в невероятной близости с развитием как погибелью (карнавал — Танатос — перестройка — регресс).
«Перестройка–2» сделает то же самое. Она опять поставит на… На что? НА ЧТО?! Тут очень много значит верное слово.
Что может погубить Россию? Американская мощь? Китайская демографическая экспансия? Халифатистский ислам? Происки иных злых сил? Кто может отнять у нас Родину в 2011 году так же, как в 1991 у нас отняли СССР? Назовите правильные слова! А лучше бы одно слово. Если вы сносили семь пар башмаков в метафизических странствиях и добыли это слово, вы выиграли. Назовите именно правильное слово. Конфуций призывал давать вещам правильные имена, видя в этом единственную возможность воскрешения лежащего в прахе и бесконечно любимого им Китая. Да и не только Конфуций.
Ну, так слово-то каково? В какую точку будут бить умные люди, ненавидящие Россию и желающие ее окончательной смерти? Идиоты будут считать своим главным оружием гонку вооружений, беспилотные самолеты, лазеры, глобальную ПРО, постъядерное и посттермоядерное оружие. Но ненавидящие нас умные люди, к которым я отношу Бжезинского, укажут на другую технологию обеспечения нашей погибели.
Бжезинский на эту технологию уже указал. Поскольку это начинает приобретать все большее значение у нас на глазах, я обязан не только пересказать его мысль (что я уже сделал), но и дать буквальную развернутую цитату из его статьи «Не опускать глаза перед русскими», опубликованной 14 августа 2008 года в журнале «Time»:
«Говорить о том, какие конкретно меры должен принять Запад, сейчас было бы преждевременно. Однако необходимо сделать так, чтобы до России дошло: она стоит перед лицом опасности, международного остракизма. Особенно чувствительно это должно быть для новой бизнес-элиты России, все более уязвимой к давлению со стороны глобальной финансовой системы. Влиятельные российские олигархи держат на счетах в западных банках сотни миллиардов долларов, и в случае начала «холодной войны» они многое теряют, ибо в результате такого противостояния Запад может на определенном этапе заморозить эти средства».
Кто-то фыркнет: «Ишь ты, бабки он отбирать будет! А мы их куда-нибудь перепрячем».
Такое фырканье возможно только при поверхностном понимании тех глубоких подходов, которые предлагают наши ненавистники для нашей погибели. Откажитесь от буквального (то есть поверхностного) прочтения и найдите, повторяю, точное слово! Найдите слово — или зачем метафизика?
Это слово витает в воздухе, но сделано все, чтобы оно не было названо. Ну, так я его назову. Это слово — НИЗОСТЬ.
Враг, стремящийся нас добить, делает ставку на нашу низость.
Низость нашей элиты. Низость нашего общества. Низость вообще.
Почувствуйте это слово — НИЗОСТЬ. Русский язык гениально раскрывает метафизическое существо игры, где ставкой являются спасение и погибель.
Низость — это Низ. Ставка на низость — это ставка на Низ. Именно эту ставку и сделала перестройка с ее метафизикой карнавала, предлагающей замену Верха на Низ. И такую же ставку сделает «перестройка–2».
Ставку на низость класса…
На низость элиты…
На низость в душах…
На низость в поступках…
На «бобок-с».
«Бобок» — это метафизический термин. Есть близкий научный термин — социокультурный регресс.
Карнавал и царствующий в его лоне Танатос запустили регресс, сломали механизмы, обеспечивающие восхождение человека. Толкнули вниз и продолжают толкать. Толкать человека вниз гораздо проще, чем тянуть его наверх.
Танковые залпы 1993 года отдавались в моих ушах этим самым словом «регресс». Мы после этих залпов живем на территории регресса. Просто жить на ней — значит тлеть. Мы боремся. Мы противопоставляем регрессу контррегресс, царству низости — катакомбы, в которые этой низости вход закрыт. Но мы живем не только в катакомбах!
Конечно, тут каждый выбирает для себя! Кто-то может так оградиться от поврежденного, тлеющего социума (сказав вдобавок, что рыба тухнет с головы), что потом и не достучишься.
Так отгородились старообрядцы после Петра I, Они не уклонились от участия в общей народной жизни и породит много ценного для России. Но их поведение в корне отличалось и от поведения ранних катакомбных христиан, и от поведения современных групп с катакомбными стратегическими претензиями, например, тех же ваххабитов, которых Буркхардт когда-то назвал «протестантами ислама».
В чем суть различия? Ведь не в том же, что ранние христиане были менее чутки к тлению Рима — параллельно с ними существующего и господствующего политического и социального мироустройства. Не они ли называли Рим блудницей, не их ли третировал этот Рим? Нет, их чуткость к низости, к «бобку» и отчуждение от оных было ничуть не меньше, чем у старообрядцев.
Но они шли на территорию регресса, веря в силу своего духа, в возможность преображения, в возможность смены возобладавшего в тлеющем Риме Низа — на Верх. И они преуспели. Каким бы было человечество, если бы они не преуспели? Византия за счет этого их подвижничества продержалась тысячу лет. Вы только подумайте! Не семьдесят лет, как СССР, и не четыреста лет, как проект «Модерн», а тысячу!
Но ведь и Запад спасся за счет проникновения тех катакомб на территорию регресса! Да, Рим спасти не удалось. Но Папа сумел ввести в какие-то берега обезумевших мелких варваров, этих царей-бандитов ранней феодальной Европы. А дальше началась долгая история превращения мелких царей-бандитов в элиту Священной Римской империи. Византия продержалась тысячу лет, а западный Рим, рухнув, воскрес. И этим в огромной степени определил, вместе с Византией, лицо современного человечества.
Так имеем ли мы право забывать этот урок? Или мы считаем, что у нас нет своей метафизической правды? Но чего ради тогда мы проживаем на территории регресса? Нам так нравятся березки? Мы «бабки» вместе с регрессорами стрижем? Егор Гайдар рекламировал свою деятельность (в том числе им, Гайдаром, организованную и проплаченную — читайте Геращенко — пальбу по Дому Советов) прямым цитированием из Стругацких, как «прогрессорство». Но понимал он, что на самом деле занимается — причем буквально — РЕГРЕССОРСТВОМ. Впрочем, не в Гайдаре — и даже не в Ельцине — суть дела.
Суть дела — в слове «низость». Ощутите значимость этого слова для будущего России.
Бжезинский делает ставку на низость и говорит: «Это ахиллесова пята».
А если и в самом деле это «ахиллесова пята»?
Низость элит обрушила СССР. Бжезинский делает ставку на то, что это совершится во второй раз, и Российская Федерация рухнет в силу низости новорусского нуворишского сословия. Двадцать лет назад элитам удалось заразить низостью широкие слои населения. А теперь?
Все зависит от нравственного обоняния. Его-то мы и должны развивать.
Мы знаем, что это многим не нравится. Ну, и что? Ведь мы также знаем, что это абсолютно необходимо. Что только развитие нравственного обоняния (равно как и понимания происходящего) может позволить людям, оказавшимся в ситуации регресса, спохватиться. Сегодня спохватываются одни, завтра — другие. Мы не должны ни радоваться, ни сетовать — только работать. Работать на территории регресса.
«Работать» — это значит писать статьи и книги, зная, что для всего, что погружено в регресс (как элитный, так и низовой), эти статьи и книги — пустой звук.
