Наука о социальной политике: методология, теория, проблемы российской практики. Том II. Становление - Ракитский Борис
Сегодня у нас нет сомнений: рабочий класс может и должен быть политической силой. Конкретный способ проявления рабочего класса как политической силы – рабочее движение. Формы его самые разные, а суть едина – активное общественное действие.
Сейчас уже заметно, что кое-какие политические силы, выражающие интересы не столько рабочих и других трудящихся, сколько интересы старых и новых хозяев, пытаются подключить рабочее движение к борьбе за свои интересы, сделать из него подсобную политическую силу. Скажем честно: это им иногда удавалось. Мы не против совместных действий с любыми прогрессивными политическими силами. Но эти совместные действия не должны строиться на утрате рабочим движением своего политического лица.
У рабочих есть свои классовые интересы, рабочему классу близки интересы всех эксплуатируемых тружеников. Надо чётко осознать такие интересы и последовательно их отстаивать во всех общественных акциях, в отношениях как с политическими союзниками, так и с политическими противниками. Это и будет наша рабочая политика.
Новое независимое рабочее движение не только зародилось, но уже почувствовало свою силу. Теперь нам надо поглубже осмыслить задачи нашего движения, чтобы применять политическую силу рабочего движения с максимальной пользой для всего трудового народа.
В нашей стране кризисная ситуация. Суть кризиса в том, что прежнее устройство общества не может дальше сохраняться, должно быть заменено на новое. Однако новое может быть разным, тут реально возможны варианты, а потому необходимо выбрать вариант будущего общественного устройства. Такой исторический выбор и есть выход из кризиса. Выбор этот делается не голосованием, а борьбой классов, политических сил. С выбором пути развития, характера нового устройства общества связаны дальние (стратегические) цели рабочей политики.
Общая расстановка сил и интересов здесь ясна, хотя она часто маскируется потоком расплывчатых слов и понятий. Исходное (доперестроечное) положение было таким: номенклатура (партийная, советская, хозяйственная, вообще вся командно-карательная каста) имела монополию на власть в обществе и в хозяйстве. То есть номенклатура была самодержцем и единственным неограниченным собственником всех богатств. Формально народ считался и обладателем власти, и собственником, но фактически он был лишён и власти, и собственности, жестоко эксплуатировался. Находясь в числе первых по уровню эффективности труда (в 1970 г. третье, в 1980 г. пятое место в мире), СССР обеспечивал весьма низкий в сравнении с другими странами уровень жизни населения. Средства уходили на излишние вооружения, на ведение войн, на помощь некоторым иностранным державам, на покрытие потерь от ошибочных решений. В 70—80-е годы стал быстро жиреть теневой капитал; за счёт крупных взяток, махинаций и других хозяйственных преступлений создавались огромные состояния и мафиозные структуры реальной власти.
Выход из кризиса номенклатура и теневики видят по-своему, совсем не так, как рабочие. Номенклатуре и теневикам хочется сохранить власть и собственность в своих руках. Они хотели бы переоформить нынешнюю государственную власти и собственность в свою персональную, частную. Вот почему правительство М.Горбачева – Н. Рыжкова в начале 1990 г. стало призывать к разгосударствлению и приватизации. «Демократическая» оппозиция тут же эти лозунги поддержала. Дело в том, что «демократы» не видят иного пути вперёд, кроме как к обществу, в котором частные нетрудовые собственники (капиталисты) играют главные роли. Единство интересов номенклатуры и «демократов» было таким образом нащупано, их стычки стали чередоваться с соглашениями. Первое крупное соглашение номенклатуры и демократов состоялось после летней забастовки шахтеров в 1990 г., второе (соглашение «9 + 1») было заключено в разгар весенней забастовки 1991 г. После поражения партноменклатуры КПСС в августе 1991 г. условия альянса старых и новых хозяев видоизменились, первая скрипка теперь у Б.Н.Ельцина и его соратников. Изменяются и методы продвижения к капитализму. Но рабочим и другим трудящимся отводится всё та же роль: трудиться на собственников. В своём обращении к народным депутатам, к гражданам Российской Федерации 28 октября 1991 г. Б. Н. Ельцин прямо сказал, что всем придётся потерпеть дополнительные лишения, чтобы простимулировать предпринимателей.
В рабочем классе нет единого представления о подходящих путях выхода из кризиса. К сожалению, многие рабочие всё ещё не включились в осмысление крупных общественных проблем, беззаботно ожидают, к чему приведёт политическая борьба. Они знают, что какая бы власть ни установилась, всё равно понадобится добывать руду, нефть и уголь, производить машины и ткани, растить урожай, варить обеды в столовых и т. п. Всё это верно, но только условия труда, оплаты, снабжения, вся обстановка жизни сильно различаются в зависимости от того, какие социальные силы и какими методами властвуют в обществе и в хозяйстве. Рабочее движение – достаточная сила, чтобы влиять на состояние власти. С каждым днём это понимают всё больше рабочих и активно включаются в движение. Но и они, активные участники рабочего движения, по-разному представляют себе, какие цели ставить и что отстаивать движению в поисках выхода из кризиса.
Речь не идёт о том, что всем надо стать на одну позицию. Так всё равно не получится. Речь идёт о том, чтобы правильно понимать разные позиции и уметь объединять усилия, действовать вместе, солидарно, уважая различия позиций. Главных позиций относительно интересов рабочего класса при выходе из кризиса две. Изложим их суть, чтобы лучше понять возможность совместных действий.
Одна позиция исходит из того, что рабочие вместе с другими трудящимися вправе взять руководство производством и обществом в свои руки и что трудовой народ в состоянии осуществить свою, народную демократию. Народная демократия – это власть, осуществляемая в интересах народа и самим народом. Есть много любителей поглумиться насчёт способностей трудящихся к самоуправлению и народовластию. Доводы самые разные: от констатации неготовности рядовых рабочих сходу приняться за управление предприятиями, министерствами и в целом государством – до насмешек о каждой кухарке, которая будет, дескать, управлять государством. Не следует принимать в расчет глумление, а что касается искреннего непонимания, то надо рекомендовать больше знакомиться с нашим (да и с зарубежным) опытом самоуправления, с деятельностью стачкомов и рабочих комитетов, независимых профсоюзов и др.
Другая позиция исходит из того, что рабочим не надо вообще претендовать на власть ни в обществе, ни в хозяйстве. Пусть, дескать, руководят те, кто к этому стремится, а дело рабочих – подороже продать свою рабочую силу, добиться как можно более выгодных условий оплаты, охраны труда, страхования, социальной помощи, жилищных условий. На этой позиции объединяются и те, кто не верит в возможность взятия власти трудящимися, и те, кто считает трудящихся неспособными правильно распорядиться властью, и те, кто не хочет вообще как-либо участвовать в управлении предприятием, местностью, страной.
Так выглядят различные подходы в принципе, то есть когда обнажена их суть. Понятно, что есть много смесей этих двух позиций. Но в каждой такой смеси за основу берётся и как бы перевешивает либо один, либо другой из принципиальных подходов.
Успех рабочего движения зависит не от того, что какой-то один подход возобладает, а от того, что различие подходов не сможет помешать единству действий. Действуя сплоченно, настойчиво и солидарно, сторонники разных подходов помогают друг другу отстаивать интересы всех рабочих, всех трудящихся. Значит, надо искать и находить общие цели и общие подходящие способы борьбы за их достижение.
Стратегические задачи рабочего движения, как уже говорилось, связаны с выбором общественного устройства и процессе преодоления кризиса. Наилучшим для рабочих является такое общественное устройство, при котором нет эксплуатации. Значит, надо стремиться либо к полному устранению эксплуатации, либо к сведению ее к минимуму [18]. Правда, продвижение от большей степени эксплуатации к меньшей возможно в рамках прежнего, хотя и реформируемого общественного строя, а полное устранение эксплуатации возможно только при смене общественного строя. Тем не менее один подход не исключается другим. Они скорее дополняют друг друга и разнообразят тактику, а не конечную цель.
