Советско-американские отношения и война во Вьетнаме. 1964-1968 гг. - Зусманович Дмитрий (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Наиболее интересную оценку Женевским соглашениям дал Ричард Никсон, который следующим образом охарактеризовал ситуацию: «Девять стран собрались на конференцию и произвели на свет шесть односторонних деклараций, три двухсторонних соглашения о прекращении огня и одно неподписанное заявление» [23]. Позиция Белого дома становится предельно ясной, если посмотреть на статистику общественного мнения во Вьетнаме – будущее страны должны были решить свободные и демократические выборы, а в этом отношении положение американцев было крайне сложным. Совет национальной безопасности в 1954 г. пришел к выводу, что проведение выборов означает катастрофу для Южного Вьетнама и может привести к потере всего Индокитая. Как признавал впоследствии Эйзенхауэр, Белый дом совсем небезосновательно полагал, что, если бы выборы состоялись, «возможно, 80 % населения проголосовали бы за коммуниста Хо Ши Мина» [24]. Отечественный исследователь данной проблемы А. А. Филепенок прокомментировал сложившееся положение следующим образом: «…Женевские соглашения хотя и положили конец кровопролитной войне между вьетнамскими коммунистами и Францией, но при этом оставили многочисленные вопросы касательно дальнейшего развития ситуации в Индокитае» [25]. В действительности Женевские соглашения могли лишь на некоторое время остановить конфликт – главный вопрос о воссоединении Вьетнама по-прежнему оставался нерешенным.
Для американцев Женевское соглашение оказалось неприемлемым. Решив в 1954 г. больше не поддерживать французское колониальное правление, Соединенные Штаты начали поиски альтернативной антикоммунистической и антикитайской политики. Они осудили Женевские соглашения, поскольку те не только не предусматривали формирование такой силы, но могли ускорить китайскую коммунистическую экспансию в результате передачи под власть Хо Ши Мина всего Вьетнама в два приема: северных районов – на основании соглашения о прекращении огня, а южных районов – на основании результатов выборов.
Две эти проблемы стали «головной болью» для Белого дома, и найти путь их решения было главной задачей внешней политики Вашингтона в регионе. Но решить эту проблему, используя силовой вариант, американская администрация не могла из-за войны в Корее, которая только что закончилась, не принеся нужных Вашингтону результатов. По этой причине поиск решения начали вести на дипломатическом уровне. По мнению президента Эйзенхауэра, проблему нужно было решить, создав военно-политический блок, который смог бы защитить Южный Вьетнам и не дать коммунистической агрессии распространиться по азиатскому региону. В кратчайшие сроки такое формирование было создано, получив название СЕАТО, или Организация договора о Юго-Восточной Азии. В СЕАТО вошли: США, Англия, Франция, Австралия, Новая Зеландия, Пакистан, Таиланд и Филиппины, подписавшие 8 сентября 1954 г. договор (вступил в силу 19 февраля 1955 г. – Д. З.) на конференции в г. Маниле. «Подписавшие договор государства обязались предпринимать совместные действия в случае угрозы, возникшей в результате иных действий, помимо вооруженного нападения (а именно – подрывной деятельности). Под установленным районом понималось общее пространство Юго-Восточной Азии, включая территорию подписавших договор государств, и общее пространство юго-западной части Тихого океана до 20–30-го градусов северной широты; таким образом, этот район включал Вьетнам, Камбоджу и Лаос, но в него не входили ни Тайвань, ни Гонконг» [26]. Американские дипломаты сделали довольно интересный ход – хотя Южный Вьетнам, Лаос и Камбоджа не входили в договор, их территории попадали в зону действия договора СЕАТО, что фактически означало нарушение Женевских соглашений о «неблоковости» Вьетнама.
В 1954 г. в срочном порядке в Южный Вьетнам был направлен Нго Динь Зьем для установления нового проамериканского правительства. Получалась ситуация, когда в Южном Вьетнаме было создано новое правительство во главе с Нго Динь Зьемом, которое не участвовало в Женевской конференции и, соответственно, отказывалось выполнять условия договоров, потому что не подписывало их. Хотя Соединенным Штатам и удалось создать военно-политический союз для защиты Индокитая, по сути, это образование было довольно слабым, поскольку Индия, Индонезия, Бирма и Цейлон отказались от участия в этом блоке. Безусловно, два европейских члена – Англия и Франция – были сильными игроками на мировой арене, но они не поддерживали политику, проводимую Вашингтоном в Юго-Восточной Азии. Один из ведущих американских историков Д. Андерсон сделал по этому поводу довольно меткое замечание: «В Белом доме решили не возобновлять политику с позиции силы по отношению к Индокитаю, но также не хотели признавать “де факто” реальность военного и политического успеха ДРВ» [27]. То есть эти шаги были направлены не на военное вмешательство, а лишь на то, чтобы хоть как-то сохранить свое влияние в этом регионе. В Кремле это прекрасно понимали и поэтому конкретных действий предпринимать не стали. Советский дипломат М. С. Капица в своих мемуарах писал: «Советскую дипломатию Манильский (СЕАТО. – Д. З.) договор мало беспокоил» [28].
Остальные участники блока СЕАТО были малозначительными и в случае конфликта не могли существенно помочь Америке. Более того, Англия выражала беспокойство по поводу политики США в Индокитае. 26 апреля У. Черчилль выразил свою озабоченность по данному вопросу адмиралу Рэдфорду, прибывшему в Лондон. Согласно официальным отчетам, У. Черчилль сделал предупреждение относительно «войны на окраинах, где русские сильны и способны будить энтузиазм националистически настроенных угнетенных народов» [29]. И действительно, не существовало политически разумных побудительных мотивов для участия Великобритании в мероприятии, которое Черчилль обрисовал следующим образом: «На британский народ не произведет особенного впечатления то, что происходит в отдаленных джунглях Юго-Восточной Азии; но зато им известно, что существует мощная американская база в Восточной Англии и что война с Китаем, которая приведет в действие китайско-советский пакт, может означать удар водородными бомбами по этим островам» [30].
Эта ситуация напоминает 1950 г., когда Америка начала войну в Корее. Тогда Лондон приблизительно в такой же форме критиковал политику США. Несогласие с позицией Вашингтона исходило из простого факта, что в случае глобальной ядерной войны территория Соединенных Штатов будет менее всего уязвима для стратегического ядерного оружия Советского Союза, так как средств доставки ядерных зарядов до территории Соединенных Шатов Америки у СССР практически не было. Однако союзники США находились в зоне поражения советского тактического ядерного вооружения. В этой связи уязвимость Англии и позиция У. Черчилля становится абсолютно ясной.
1950-е гг. были довольно напряженным временем для советско-американских отношений. Летом 1953 г. состоялась встреча американских стратегов в Белом доме. В ходе этой встречи предполагалось выработать новую стратегию отношений с Советским Союзом. «Первая группа, которую возглавил Дж. Кеннан, моделировала продолжение стратегии “сдерживания” примерно в том варианте, в котором его осуществляла администрация Г. Трумэна, то есть создание военных блоков, применение силы в кризисных ситуациях уже на ранней стадии, отказ от диалога с нарочито обозначенными противниками. Вторая группа предлагала такой вариант “сдерживания”, при котором Соединенные Штаты не оставляли “белых пятен”, туманных неясностей и самым четким образом проводили границу своего влияния в мире с одновременным уведомлением всех, кого это интересует, что нарушение этих границ будет наказано вплоть до применения ядерного оружия. Третья группа прорабатывала вариант “освобождения”, то есть расширения пределов американского влияния за счет подрыва, ослабления и свержения правительств в Восточной Европе и Азии. Здесь речь шла о выборе и сочетании средств психологической войны, экономических санкций, политических инициатив и прямых подрывных действий с целью вернуть вышедшие из-под влияния страны. Четвертая альтернатива, получившая минимальное внимание, предлагала переговоры с СССР, поиски путей договоренности, возможности компромисса» [31]. Хотя в своей инаугурационной речи президент Д. Эйзенхауэр не исключал возможности диалога и даже договоренностей в области сокращения вооружений с Советским Союзом. Так, в январе 1953 г. Д. Эйзенхауэр заявил: «Отвергая войну как сознательный способ противостояния тем, кто нам угрожает, мы считаем первой задачей государственной власти наращивание мощи, которая отпугнет агрессивные силы и обеспечит условия мира. Ибо главнейшей целью свободных людей и призванием их лидеров должно быть спасение человечества от самоуничтожения.
