Самоубийство сверхдержавы - Бьюкенен Патрик (версия книг .txt) 📗
Однако, по мере отказа Америки от христианского наследия, этот спор рано или поздно завершится и окончательно состоится отделение католичества от культуры и страны. Чем бы ни объяснялся конфликт между католицизмом и Америкой столетие назад, этот конфликт сделался непримиримым в период правления Обамы. Принципиальная позиция церкви относительно исследования эмбриональных стволовых клеток, абортов, однополых браков, эвтаназии и содействия самоубийству все настойчивее отодвигает ее за пределы американского политического мейнстрима. Для католиков-традиционалистов это уже не страна, в которой мы выросли. Это другая страна. А учитывая, куда Америка движется с точки зрения морали и культуры, недалек тот день, когда католики-традиционалисты скажут: «Это больше не моя страна».
В ноябре 2009 года девять американских архиепископов присоединились к Предстоятелю православной церкви в Америке и 135 евангелическим, римско-католическим и православным лидерам христиан, подписав Манхэттенскую декларацию, «Призыв к христианской совести» [83]. Мы клянемся, заявили все подписавшие, что «никакая сила на земле, культурная или политическая, не принудит нас к молчанию или молчаливому согласию».
«Мы не станем исполнять никакое распоряжение, цель которого заключается в принуждении наших учреждений к участию в абортах, в деструктивных исследованиях эмбрионов, в помощи самоубийцам и сторонникам эвтаназии, в любом действии, направленном против святого таинства жизни; мы отказываемся подчиняться всякому правилу, требующему от нас благословлять безнравственные сексуальные партнерства [или] рассматривать их как аналог брака» {347}.
«Угроза религиозной свободе абсолютно реальна», – говорит доктор Роберт Джордж из Принстона, католик, который, вместе с евангелистом Чарльзом Колсоном, составил текст декларации {348}. Ожидает ли нас эра христианского гражданского неповиновения?
Католицизм остается домом разделенным. Страна все дальше от своего сердца. В «Этой благословенной стране», первой главе книги «США сегодня», Рид Бакли, брат Уильяма Ф. [84], признается: «Я обязан публично заявить, что не могу любить свою страну… Мы омерзительны» {349}.
Чтобы любить свою страну, эта страна должна быть прекрасной, утверждал Берк.
Кто-либо готов сказать такое об Америке сегодня?
Конец христианского мира?
В 312 году, перед битвой у Мульвиева моста, в которой Константин сошелся с легионами императора Максенция, он увидел в небе знак креста. Над крестом виднелись слова «In Hoc Signo, Vinces» – «Этим знаком ты восторжествуешь» [85]. Победа Константина ознаменовала завершение трехвекового гонения христиан. Подтверждение того, что христианство стало новой верой империи, пришло со смертью Юлиана Отступника, героя Гиббона [86], попытавшегося силой восстановить власть языческих богов. «Галилеянин, ты победил!» – изрек смертельно раненный Юлиан.
После падения империи католицизм унаследовал ее владычество, объединил Европу и подарил континенту его культуру и идентичность. Тысячу лет католицизм удерживал Европу вместе, христианские народы сопротивлялись вторжениям, которые угрожали погубить нашу цивилизацию. Угроз был легион. Как писал Хилер Беллок:
«Магометане стояли в трех днях пути от Тура, монголов видели со стен Турноса, города на Соне во Франции. Скандинавские дикари поднимались по руслам всех рек Галлии и почти заполонили собой остров Британии. От Европы не осталось почти ничего, только ее ядро» {350}.
Христианское ядро уцелело, и в последний год одиннадцатого столетия крестоносцы вошли в Иерусалим. Единство, выкованное церковью, продержалось четыре века. Потом состоялся великий раскол христианского мира. Мартин Лютер, Генрих VIII Английский и Жан Кальвин начали Реформацию, которая обернулась массовыми убийствами и мученичеством – от резни на день Святого Варфоломея до Тридцатилетней войны и до устроенной Оливером Кромвелем бойни ирландских католиков в Уэксфорде и Дрогеде [87].
Европа сохраняла христианский дух вплоть до начала двадцатого века – в 1914 году британские и немецкие солдаты выходили из окопов, чтобы петь рождественские песенки и обмениваться подарками на ничейной земле. Ничего подобного уже не наблюдалось ни в 1915 году, ни годом позже, под Верденом и на Сомме. Наполеон был прав: любая европейская война – это гражданская война.
Двадцатый век породил больше христианских мучеников, чем любой другой отрезок времени. С 1917 по 1960 год мир стал свидетелем ленинской коммунистической революции и возвышения фанатично антихристианского государства большевиков, антикатолической революции в Мексике, появления гитлеровского рейха, гражданской войны в Испании, когда мадридский режим истреблял епископов, священников и монахинь, а также китайской, вьетнамской и кубинской революций, каждая из которых стремилась покончить с католицизмом и христианством в целом. Когда Красная Армия вошла в Центральную Европу и задержалась там на половину столетия, католики и протестанты подверглись тем же преследованиям, что и православные в России.
С падением коммунизма преследования христиан в Европе прекратились, состоялось возрождение христианства в России. Но в исламской, индуистской и китайской культурах все иначе. Пусть не столь жестоко, как делал Мао, но Китай по-прежнему преследует христиан. В Южной Азии к гонениям причастны не правительства, а религиозные фанатики.
В августе 2009 года семь христиан в пакистанской Годжре сожгли заживо, их дома были разрушены толпой мусульман, жаждавшей отомстить за якобы имевшее место надругательство над Кораном {351}. При этом в Пакистане христиане составляют три процента населения (всего там проживает 170 миллионов человек) и являются крупнейшим религиозным меньшинством страны.
В начале 2011 года Шахбаза Бхатти, министра по делам религиозных меньшинств, единственного христианина в парламенте Пакистана, вытащили из машины и убили. Двадцать пять лет Бхатти сопротивлялся пакистанскому закону о богохульстве, согласно которому смерть служит предписанным наказанием за оскорбление Пророка.
Католик Бхатти выступил в защиту Азии Биби, христианки, приговоренной к смерти по обвинению в богохульстве.
Незадолго до своей мученической смерти Бхатти сказал: «Талибы угрожают мне. Но я хочу поделиться тем, что верю в Иисуса Христа, Который отдал собственную жизнь за нас всех. Я знаю, каково значение креста, и следую кресту». Колумнист Майкл Герсон пишет, что «[он] прошел весь крестный путь до конца» {352}.
В сентябре 2009 года лондонская «Таймс» сообщила о «крупнейшем антихристианском насилии» в истории Индии. В штате Орисса, по утверждениям местных чиновников, «индуистские фанатики пытались отравить источники воды в лагерях беженцев, где укрывались от преследований не менее 15 000 человек». Миссионеры Христовы матери Терезы [88] были избиты за то, что взяли четырех сирот в центр усыновления.
«Католическая церковь сообщает, что в штате Орисса с 23 августа по меньшей мере 35 человек – многих из них сожгли заживо – были убиты индуистскими экстремистами» {353}. К октябрю, рассказывал телеканал «Скай ньюс», «десятки тысяч христиан остались без крова после оргии насилия, устроенной индуистскими «ястребами»» {354}.
