Столетняя война. Леопард против лилии - Басовская Наталия Ивановна (читать книги онлайн без сокращений .txt) 📗
В итоге было принято компромиссное решение. Потери Франции были велики, но не так трагичны, как по условиям мира, подписанного Иоанном II. В обмен на отказ Эдуарда III от притязаний на французскую корону он получил в свое полное распоряжение юго-западные земли в несколько ограниченных по сравнению с Лондонским договором размерах и ряд новых владений на севере с центром в Кале (графства Понтье и Тин). За освобождение французского короля был назначен огромный выкуп – 3 млн золотых крон, которые должны были выплачиваться частями. Следовательно, Франции удалось отстоять обширную территорию, которую Иоанн II уступал англичанам по условиям договора в Лондоне: Нормандию, Мен, Анжу, Турень и ряд более мелких владений.
Договор в Бретиньи не разрешал спорных вопросов с достаточной определенностью в пользу Англии. Проблема юго-запада была решена пока лишь теоретически, проблема Фландрии не получила даже официального решения. Главное, что не позволяло считать мир 1360 г. разрешением англо-французских противоречий, заключалось не в параграфах договора. Весь ход событий продемонстрировал силу растущего сопротивления Франции. Именно этот фактор заставил Эдуарда III, несмотря на ряд блестящих побед, подписать не столь триумфальный договор.
Серия успешных военных кампаний 40—60-х гг. не привела к полной победе Англии в первую очередь из-за того, что натиск англичан при каждой хорошо продуманной атаке на Францию разбивался об упорное сопротивление и стойкость ее жителей. Так было в конце 40-х гг. при осаде Кале и в конце 50-х гг., когда англичане не могли добиться реального покорения Нормандии и Пикардии. В войне, начавшейся как типичный для той жизни военно-феодальный конфликт, довольно быстро стала обнаруживаться тенденция к изменению характера происходящих событий.
Первоначальной основой этого была традиционная для Средневековья тактика опустошений на земле противника. Франция стала объектом применения этого жестокого приема войны, что неизбежно вызвало сопротивление ее населения. Этот фактор развивался по нарастающей. Постоянное пребывание английских войск во Франции к концу 50-х гг. XIV в. привело к небывалому распространению банд на всей ее территории.
Французские хронисты рисуют страшные картины их поведения во Франции, положения населения и состояния разграбленных областей. И их не заподозришь в преувеличении, так как в английских хрониках дана та же картина. Лишь иногда попадаются оговорки, что особенно беспощадные рейды бриганды проводили «без приказа английского короля» [78]. Вполне возможно, но это не облегчало положения местных жителей.
Страстный поклонник рыцарской войны и сторонник Англии на первом этапе англо-французского конфликта, Фруассар писал как о естественном, будничном факте следующее: «Итак, англичане жгли, опустошали, грабили добрую и богатую страну Нормандию» (1346) [79]. Он описал «тактику» бригандов, неотличимую от действий обыкновенных налетчиков. Узнав, что в таком-то городке можно рассчитывать на богатую добычу, они инсценировали начало военных действий. Бежавшие в панике жители оставляли им город на разграбление. Среди главарей этих банд – капитанов – появились свои знаменитости, первейшим из которых был Роберт Кноллис. В 1359 г. его отряд насчитывал 1000 человек. Бриганды стали такой грозной силой во Франции, что находившийся в Авиньоне папа был вынужден в 1357 г. откупиться от них деньгами и отпущением грехов.
Естественное стремление защитить свою землю, свой дом было главным в процессе изменения характера войны и зарождения элементов национального самосознания. Эти перемены стали вполне очевидными значительно позднее – в 20-е гг. XV в., но истоки их видны уже в событиях первого этапа Столетней войны. Встречая во Франции все более упорное сопротивление, англичане переходили от традиционной тактики опустошений к целенаправленным репрессиям. В конце 50-х гг. они начали применять карательные меры против тех городов и местностей, где сталкивались с непокорностью жителей. Как сообщает автор «Хроники первых четырех Валуа», население в таких случаях подлежало полному уничтожению. Естественное ответное стремление защитить себя усиливалось у простого люда Франции из-за неспособности правящей верхушки выполнить эту задачу. Соединение этих факторов вело к рождению народной войны. Ее первые признаки проявились в конце первого периода Столетней войны, после битвы при Пуатье.
В знаменитой анонимной поэме «Жалобная песнь о битве при Пуатье», содержащей острую критику предательства и трусости дворянства, фактически прозвучал призыв к народной войне. Автор писал, что дофин «должен повести с собой на войну Жака Простака – уж он не бросится бежать ради сохранения своей жизни». [80]
В 1359—1360 гг. в районе Парижа и Нормандии уже действовали отряды крестьян и горожан, которые помогали войскам дофина, а иногда вели самостоятельные военные действия. В хронике Жана де Венетта рассказано о крестьянском отряде численностью 200 человек, действовавшем в деревне Лонгейль вблизи Компьеня.
Базой их стала превращенная в крепость обитель монастыря. Почти в былинном стиле описал хронист предводителей отряда – крестьянина Гийома л’Алу, избранного капитаном, и его помощника – Большого Ферре. Отвага л’Алу не знала пределов: смертельно раненный, он продолжал руководить боем с англичанами. Богатырь Большой Ферре каждым ударом своего боевого топора, который не всякий человек мог поднять, прорубал коридор в толпе врагов.
Описание истории лонгейльского отряда отразило некоторые новые черты сопротивления, развивающегося во Франции. К концу 50-х гг. XIV в. крестьяне уже не просто защищали свои семьи, дома и поля – в их действиях стала проявляться сознательная и глубокая неприязнь к завоевателям. Сумев прорваться на территорию крестьянской крепости, англичане укрепили в центре двора свое знамя. Большой Ферре вышел со своими людьми из укрепления, перебил множество врагов и сорвал знамя. Одному из крестьян он приказал немедленно выбросить знамя в ров через пролом в стене. Однако на пространстве перед рвом было много англичан, и знамя могло, не долетев, попасть им в руки. Тогда Большой Ферре опять ринулся в толпу врагов, приказав человеку с захваченным знаменем следовать за собой. Знамя англичан полетело в ров.
Выходит за пределы самообороны и отношение крестьян к пленникам: «Если бы крестьяне захотели отпустить их за выкуп, они бы получили любые деньги, которые могли потребовать» [81]. Ho крестьяне отказались от традиционной рыцарской практики выкупа и убили пленных, заявив, что важнее денег не позволить им причинять вред людям. Интересно также сообщение Жана де Венетта о том, что жители нескольких небольших городков в Иль-де-Франсе предпочли сжечь их, чем отдать врагу.
В отличие от рыцарей крестьяне видели в англичанах настоящих врагов и не брали их в плен, считая, что врагов следует уничтожать. В Нормандии горожане создали ополчение, которое, по существу, полностью приняло на себя тяготы войны в последние годы перед миром в Бретиньи. В борьбе участвовали и представители местного рыцарства. В хрониках многократно отмечается большая роль молодого графа Людовика д’Аркура, возглавившего сопротивление в Верхней Нормандии. Под его руководством в 1360 г. была предпринята экспедиция в Англию. Французское войско (около 6 тыс. человек, в основном из городов Нормандии и Пикардии) совершило нападение на побережье Южной Англии не с целью традиционного опустошения, а под флагом серьезной политической задачи. Как пишет хронист, «они страстно хотели освободить из заключения своего сеньора – короля Франции Иоанна II». [82]
Действия военных отрядов встретили поддержку населения. Очень показателен эпизод осады занятого англичанами нормандского города Бутанкура. Как сообщает хронист, осадившим город войскам и ополчению из Руана оказали большую помощь «добрые крестьяне» окрестных деревень: «Они принесли из рощи дрова и наполнили ими ров. На эти дрова они положили настил, по которому прошли войска и вступили в рукопашный бой с англичанами». [83]
